— Просто постарайся избегать неприятностей.

Къярт знал, что достаточно только попросить об этом. В конце концов, она не была глупой вздорной девчонкой.

— И вам лучше лететь, а не идти.

Да, Аелитт глупой не была. Едва услышав последнюю фразу, она сделала соответствующие выводы, приложила палец к губам и посмотрела на Къярта так, будто он предложил ей что-то неприличное, в чем она, впрочем, была только рада поучаствовать.

— Мышонок, ты хочешь, чтобы я избавилась от некромантов?

— Да. Оставлять их просто так слишком рискованно.

— Согласна. Они не питают любви даже к Инаэоре. Особенно к Инаэоре. Его мне тоже...?

Судя по стрельнувшему за спину Къярта взгляду, парень находился поблизости.

— Нет, сохрани ему жизнь. Вы сможете перенести...

— Мальчишку и его семейство? — закончила за него Аелитт и ослепительно улыбнулась. — Конечно, крошка-мышонок, если они тебе нужны, мы возьмем их с собой.

— И Бенджи.

— Разумеется, и Бенджи. Это ведь мой подарок тебе, мышонок, я и не думала его бросать.

— Спасибо, Аелитт. Я буду связываться с тобой и сообщать свое местоположение. Я предполагаю, что Химера движется к столице, но не знаю, что взбредет ему в голову в следующий момент.

— Буду ждать нашей встречи с нетерпением, мышонок.

Къярт придушил запросившееся наружу «я тоже», и сказал:

— Аелитт, я хотел попросить тебя еще кое о чем. Сейчас на пути из Руферона к Афраксу находится Кара. Она последняя из уцелевших призванных паладинов. Найди ее и помоги добраться в целости и сохранности.

Аелитт непонимающе нахмурилась.

— Зачем она тебе?

Къярт мысленно вздохнул. Он предполагал, что его просьба придется фурии не по вкусу, но сохранность Кары была превыше всего.

— Аелитт, прошу, помоги ей. Я буду сообщать, где она находится, чтобы облегчить поиски.

Фурия превратилась в комок сплошного неудовольствия, но не смотря на это, согласилась:

— Хорошо, крошка-мышонок. Если ты этого хочешь.

Сапоги сдались на третий день пути. Но даже от лучшего в Афракском Союзе обмундирования нельзя было требовать пережить бесчисленные переходы, а затем и несколько дней безостановочного бега в придачу.

Кара хотела сесть на один из поездов, которые перевозили запасы продовольствия, прошлогоднее зерно, вооружение — неважно что, главное, поскорее добраться до Химеры и Къярта. Конечно, никто бы не продал билет мертвецу, и, появись она на вокзале, поднялся бы тот еще крик. Но ей и не нужна была кровать в вагоне для знати: хватило бы места на крыше или на раме в области сцепки.

Решено — сделано.

Кара спрыгнула на проходящий через южное нагорье состав, когда тот вынырнул из темноты туннеля. Ударившись о рифленую обшивку крыши, она в очередной раз порадовалась тому, что ей не нужно переживать об ушибах и ссадинах. Единственное, что ее сейчас заботило, это как остаться незамеченной и вовремя сойти с поезда на подъезде к Афраксу. Химера остановился в двадцати километрах от столицы, неподалеку от Уплатского водохранилища и, похоже, не собирался двигаться дальше.

Все бы ничего, если бы ночью не начался ливень. Небо гремело и сверкало, разбрасывало на мокром металле тысячи бликов, а ветер грозился сдуть не только Кару, но и сами вагоны с рельс.

Вагонная сцепка оказалась слишком скользкой и тряской, и не без труда отодвинув боковую створку, Кара забралась внутрь вагона.

В нос ударил запах сырости, затхлых деревянных ящиков и навоза. По углам жались остатки соломы: еще недавно этот состав перевозил домашний скот, а теперь его поставили на доставку продуктов.

Забившись в дальний угол, Кара отсчитывала время. Капающая с насквозь промокшего мундира вода помогала отмерять секунды. Она планировала вернуться на крышу, как только закончится дождь или хотя бы утихнет ветер, но ее одиночество потревожили куда раньше.

Когда проверяющие состав паладины — Кара сразу узнала стук металлических набоек — открыли дверь, бежать было поздно.

Паладинов было трое. Стандартная группа.

— Эй, может, прихватим с собой парочку? — один из них похлопал ладонью по лежащим в ящиках консервам.

— Давно толчок не целовал? — ответил второй. — Это просрочка из госрезерва. Собирались отдать ее Агруа и Хепрасу, как только они закончат свою земельную дележку и начнут бегать с протянутой рукой, а теперь вот, сами объедки подбираем.

Кара вжалась в стену, когда мимо прошел третий, освещая дорогу масляной лампой.

— Последний вагон остался, — сообщил он.

— Ну так иди давай, чего встал? Мы тебя тут подождем, — хохотнул любитель консерв.

Скрипнул затвор двери, и внутрь ворвались промозглый ветер и ливень. Паладин вышел на сцепку и открыл дверь следующего вагона.

— Если свернет себе шею, будешь сам перед командиром объясняться, — предупредил второй, меряя вагон шагами.

Кара опасалась, что он решит прогуляться и в ее сторону, но тот крутился поблизости от обыскивающего ящики напарника.

— Да что там объясняться, мы все равно все скоро подохнем. А если его расплющит между вагонами — не так уж и плохо. Хотя бы не превратится в марионетку этого ублюдка.

— Его так и не нашли?

— Вроде нет. Ну, те, кого утащила Орда, может, с ним и встретятся. Сколько же всяких тварей развелось-то, а.

— Брось ты уже копаться. Мало грозы, еще и ты гремишь. Голова раскалывается.

Дверь снова распахнулась и с грохотом впечаталась в стенку, едва не сорванная ветром с петель.

— Вот же ж, еще один на мою голову. Тише никак нельзя?

Будто назло, снаружи прогремел гром.

— Что, грозе тоже прикажешь заткнуться? — с издевкой спросил его напарник, так и не оставивший идею отыскать что-то съестное. — Ну что ты там застрял, все спокойно?

Третий, застыв на пороге тамбура, бросил короткий взгляд на Кару, чей силуэт от босых ног и до макушки высветила лампа, и кивнул:

— Да, все чисто.

— Ну так пошли уже. У меня скоро зубы начнут стучать от этой холодрыги.

— Идите, я догоню.

— Что, тоже глаз на эту тухлятину положил? Вот и оставайтесь вдвоем.

— Нет, мне отлить.

— На консервы?

— Валите уже.

— Ты глянь, какой стеснительный, — позвякивая прошедшими отбор консервами, паладин похлопал товарища по плечу и отодвинул засов на двери. — Против ветра только не ссы. Нам с тобой еще в одном вагоне ехать.

Перешучиваясь, они ушли.

Последний из тройки с облегчением выдохнул и снова посмотрел на Кару.

— Неужели сам Руферонский Палач? — он беззлобно ухмыльнулся. — Не помнишь меня, да?

Его черты казались смутно знакомыми. Да, она совершенно точно видела этого мужчину прежде, еще до того, как он обзавелся рыжей бородой, заметно прибавившей ему мужества, и глубокими морщинами на лбу — не от возраста, а от излишне выразительной мимики. Кажется, они учились вместе, пока его не перевели в Коуфладское отделение. Наверное, Каре следовало помнить имя того, с кем она сталкивалась каждый день. Но сейчас она не могла отыскать в голове даже имени его рода.

— Вот, держи, — он снял плащ и протянул ей.

— Не нужно.

— Бери, бери, лучше все равно ничего нет.

— Мне не нужно, спасибо.

Улыбка паладина стала шире.

— Как знаешь. Не сиди здесь, как мышь, пойдем.

— Что тебе нужно?

Паладин не только узнал ее, но и понял, что она одна из призванных — Кара прочла это в его взгляде, сочувствующем и немного раздосадованном. Как правило, так на нее смотрели только погибшие молодыми — те, кому Братство не успело вдолбить намертво свои идеалы, и кто видел в ней манящую, но, увы, оскверненную некромантом возможность реализовать свой юношеский потенциал.

Так и что же? Этот оказался настолько непривередлив, что не выдал ее напарникам?

— Что мне нужно? — паладин не сдержал смешок. — Вообще-то, это я должен спрашивать, что нужно тебе, Далоран. Что, поработивший тебя, тоже где-то здесь? Он собирается напасть на поезд? Мы уже все покойники?