— Почему тогда ты говоришь об этом сейчас?

— Сейчас его здесь нет.

Райз не знал, ложь это или нет. Скорее все-таки ложь. Вряд ли крикун прохлаждался в сторонке в момент призыва Кальдеора.

— Ц-Цузу очень умело управляет своими эмоциями, — пояснил Райз. — И он не глуп.

— Ты же говорил, что он не просчитывает дальше, чем на полшага.

— Он в настоящий момент не глуп. А в разрезе долгосрочного планирования — круглый идиот.

Увы, этого круглого идиота не заставить выдать свое присутствие такими топорными методами.

— Когда он следил за нами в прошлый раз, вокруг слонялась куча призванных второй ступени, среди которых он мог затеряться. Но в маленькой группе спрятаться сложнее. Когда мы были с остальными, он околачивался неподалеку, но слишком не приближался. Тем более Клык чувствует его запах и предупреждает, когда он близко. Но сейчас, когда нас всего четверо, Ц-Цузу не рискнет сунуться.

— Зачем он здесь? — подозревая каждое грязное пятно на стене, Бенджи завертел головой.

— Чтобы проконтролировать, что я хорошо себя веду, — Райз усмехнулся. — Так что не делайте лишних движений. Не нужно давать ему повод все испортить.

— Есть что-то еще, что ты хотел сказать, пока мы здесь? — спросил Къярт.

— Нет. Вам и этого не следовало знать — так меньше шанс вызвать лишние подозрения. Но, я думаю, обойдется. Просто следуем плану.

Къярт кивнул, полностью принимая все сказанное.

Среди друидов все было иначе. Райз врал. Врал бесконечно много, врал за спиной, врал в глаза, но это никогда его не тяготило. Что-то дрогнуло внутри только раз, когда он вонзил кинжал в спину того, кого называл другом. Но сейчас Райз каждое клятое мгновение чувствовал себя последней сволочью, которую искренне ненавидел. А еще он ненавидел Химеру.

Когда они вернулись в лагерь, Къярт вкратце изложил подробности местоположения рыцарей и Пастыря, о которых Кальдеор был осведомлен, как никто другой.

— Нападем утром, — внимательно выслушав, резюмировал Райз.

— Чтобы у них было больше времени подготовиться? — колко поинтересовалась Аелитт.

Нет. Чтобы Уи-Шаа и Шикти успели вернуться. Теперь забрать их мог только Веереетаан, и кто знает, где он развесил свой туман и сколько времени займет их возвращение. А если Уи-Шаа не поспеет к развязке, проблем потом не оберешься.

— Вроде того. Я условился с ними, что мы нападем спустя восемь часов, как захватим Кальдеора. Я знаю, где они будут именно в этот момент.

— Если они не соврали тебе, — заметила Кара.

— Я даже не сомневаюсь в том, что они не были до конца честны. Не волнуйся, я это учитываю. В крайнем случае, если дело пойдет плохо, Кальдеор сразу вытащит нас оттуда.

Райз дружелюбно улыбнулся рыцарю, но встретил только полный неприязни взгляд.

Всего восемь часов.

Время подходило к концу.

Райз не хотел, чтобы его время заканчивалось. Не хотел так, как не хочет смертельно-больной человек, бесконечно откладывавший и только-только испробовавший жизнь. Единственное, что отличало его от обреченного на смерть, это наличие волшебной, все излечивающей пилюли. Протяни руку, возьми ее и проглоти — и время больше не будет конечно.

Кальдеор это знал. Знал это и Къярт. Райз едва ли не кожей ощущал повисшую в воздухе неловкость — теперь, когда напарник увидел все то, что случилось с ним, пока он гостил у рыцарей. Во всяком случае, увидел ту часть, свидетелем которой стал Кальдеор, а видел тот многое. И хоть тогда он был бесчувственным, равнодушно исполняющим приказы рабом, какая-то часть его сознания все-таки осознавала происходящее.

Райз ожидал, что Кальдеор заразит Къярта своим недоверием и подозрительностью. Когда они остались с бывшим рыцарем втроем, и тот принялся снова что-то импульсивно втолковывать Къярту, Райз смиренно ждал, когда напарник начнет засыпать его вопросами и обвинениями.

Къярт внимательно слушал, временами что-то коротко отвечал, отчего мимика Кальдеора становилась еще выразительнее, а взгляд острее. А он был довольно занятной личностью до того, как его усмирили — уж точно не мягкотелым слабовольным мальчишкой. В его глазах горело праведное пламя, а в голосе звучало столько экспрессии, что даже не понимая ни единого его слова, Райз был готов со всем согласиться. Что уж говорить о Къярте.

Кальдеор увещевал бы его до самого утра, если бы тот, раздраженно тряхнув волосами, не перебил его. Долгой речи не вышло, но и произнесенной пары фраз хватило, чтобы Кальдеор осунулся лицом, хмуро глянул на Райза и, согласившись, повесил голову.

Когда он оставил их, вероятно, чтобы найти единомышленников и навалиться на Къярта всем скопом, Райз дал волю любопытству:

— Что ты сказал ему, что он так проникся?

Къярт ответил с неохотой:

— Сказал, что мне понятны его опасения, но твоя душа призвана мной, и нет никого, кто знал бы тебя лучше, чем я. И если я доверяю тебе, то и ему следует поступить так же.

Проклятая его жизнь и проклятый весь этот день. Не нужно было бросать в Месцере винтовку. Однозначно не нужно было.

— Как насчет выпить? — Райз заговорщически улыбнулся.

Сделав глоток, Къярт поморщился и приложил тыльную сторону ладони к губам.

— Это что, та жуткая кисленка?

— Она самая, — Райз самодовольно оскалился. — Решил прихватить бутылочку.

Они сидели на краю озера вдали от лагеря и Химеры, который не мог отцепиться от них даже сейчас: судя по расположению его рогов, он смотрел прямо на них. Благо, шепчущий что-то себе тростник закрывал его лицо. Солнце уже упало за горизонт, и проснувшиеся лягушки завели свои серенады так громко, будто это последний вечер в их жизни. Гадкие земноводные. Этот вечер и в самом деле был последним, но уж никак не для них.

Еще будучи в Месцере Райз не был уверен, как именно поступит, когда вновь окажется среди рыцарей. Но после слов Къярта все сомнения отпали. Наверное, ему следовало использовать оставшееся время, чтобы как следует подготовиться. Но, как однажды сказал Фелис, даже в стане врага Райз умудрялся творить то, что ему вздумается. И сейчас он хотел провести этот вечер так, как хотелось ему, а не так, как требовал грядущий день. С завтрашними проблемами разберется завтрашний он.

— Ты не слишком-то разговорчив с самого моего возвращения, — заметил Райз. — Я начинаю думать, что без меня тебе было веселее.

— Веселее? Снова издеваешься, да?

Къярт поболтал содержимым бутылки и, сделав еще один глоток, протянул Райзу.

— Если кто тут издевается, так это ты, — тот с сомнением покосился на выпивку. — Хочешь, чтобы я плесенью изнутри покрылся? Мне лучше чистый, без примесей.

Он продемонстрировал бутылек со спиртом, который следовало пустить на раны Клыка, а не заливать внутрь.

— Все равно только вкус и почувствую.

Райз откупорил бутылек и приложился к горлышку. Да, даже не обжигает горло, а так, слегка греет. Дурацкое дохлое тело.

— Про веселье я не шутил между прочим. Сам посуди: Кара, Аелитт, ее сестрички, и ты один на всех.

Вместо того, чтобы смутиться, Къярт невозмутимо добавил:

— И Бенджи.

— А что Бенджи?

— Лучше сам у него спроси.

Къярт ухмыльнулся, а Райз трагично вздохнул: все его надежды услышать что-то занимательное, чем потом можно будет третировать Бенджи, пошли прахом.

... Потом. Какое еще «потом»?

— Разумеется, я рад, что ты здесь, — Къярт посмотрел на бутылку с кисленкой и поставил ее рядом на траву. — Я ведь беспокоился. Да черт его побери, я места себе не находил! Все время только и думал, что мне делать, если разрушат твой сосуд? Что, если тела паладинов окажутся непригодны для твоей души? Нет, не хочу об этом ни вспоминать, ни тем более говорить.

— Не говори. Лучше расскажи, почему сейчас притих.

Къярт заговорил не сразу, предоставив Райзу достаточно времени, чтобы начать бояться его ответа.