Этот слабоумный решил, что лучше устроить массовое самоубийство, чем даться в руки Пастырю?!

Райз не успел толком осознать эту мысль, когда ее сменила другая: нет, это не кровь. В человеке не могло быть так много крови.

— Что он..., — в замешательстве начала Шикти и умолкла.

Со стремительностью молнии лезвия клинков Химеры, шип на конце хвоста и края «серпов» за спиной пропитала светящаяся изнутри краснота. Она распространялась по птичьим узорам?

— Ц-Цузу? — обеспокоенно позвала Шикти и посмотрела на крикуна, не отрывающего от исполина алчного взгляда.

Химера поднял голову и, казалось, посмотрел на него в ответ. Или он смотрел на Райза? С такого расстояния все они были для исполина одним.

«Серпы» Химеры брызнули крошкой, будто отряхнули с себя зачерствевшую вековую пыль, и выпустили по всей длине гигантские клинки. Лезвия удлинялись, изгибались, превращая «серпы» в «крылья».

— Ц-Цузу! — Шикти схватила его за руку.

Да, Химера однозначно смотрел в их сторону.

— Что ты дергаешься? Думаешь, он и твою защиту пробьет? — насмешливо бросил крикун.

Шикти нервно сглотнула и крепче сжала его руку, которую он, впрочем, не стал отнимать.

Крылья Химеры повисли, точно полы плаща, исполин поднялся с колен и присел, готовясь к прыжку; скрестил над головой, прикрывая ее, клинки.

— Он не сможет. Он разобьется вместе с некромантом, — пролепетала Шикти.

Химера рванул вверх.

Воздух прыснул сверкающими змеями, и те бросились врассыпную от прорвавшего купол Уи-Шаа Химеры. Обласканный лучами восходящего солнца, он взмыл ввысь.

— Ха! — ликующе выкрикнул Ц-Цузу.

Он, как ребенок, впервые увидевший фейерверк, глазел на зависшего в небе исполина, и его злость сменялась привычным возбуждением.

Химера расправил крылья, распушил клинки-перья, и едва уловимым для глаза снарядом понесся на юг.

Ц-Цузу зашелся смехом.

— Чему ты радуешься?! — Шикти выпустила его руку и посмотрела, как на безумца.

— А это не очевидно? Я радуюсь тому, что вы все такие придурки. Я говорил, что его не привести силой! — гоготал Ц-Цузу. — Эй, ты, твоя казнь отменяется.

Он сгреб Райза за шею и поставил на ноги.

— Кальди, а ну-ка...

— Ц-Цузу, не нужно! — Шикти перебила его.

Крикун цыкнул на нее и поманил Кальдеора.

— Подкинь меня к дражайшему Уи-Шаа. Одного. На обратном пути заберем остальных.

Пальцы Ц-Цузу оставили многострадальную шею. Крикун исчез и спустя мгновение появился за спинами рыцарей.

— Какое занимательное представление вы здесь устроили, — желчно произнес он.

— Ц-Цузарравальш, — в голосе Уи-Шаа не звучало ничего, кроме равнодушия. — Зачем ты здесь?

— Да так, пришел поглазеть на ваше сборище неудачников. Эй, ни капли не уважаемый мной Веереетаан, — крикун перевел откровенно хищный взгляд на рыцаря мглы. — А как же наш уговор? Ты должен был стоять в стороне и не вмешиваться.

— У тебя нет права указывать мне, что делать.

— А где я указывал? Нигде. Мы заключили с тобой уговор. А ты решил им подтереться. Но я понимаю, — Ц-Цузу веско закивал. — Нужно же чем-то подтереться, когда вы все тут дружно обосрались.

— Выбирай выражения, Ц-Цузарравальш, — одернул его Уи-Шаа.

Зря.

Ц-Цузу взревел:

— Я сказал, что этот некромант мой! Всем вам, ублюдкам, сказал. И ты, заносчивая лживая задница, согласился с этим. Свора брехливых собак, я...

— Дорогой Ц-Цузу, зачем же ты так? — Чародей поскреб рогами камень под ногами.

Он, как и другие рыцари, не выглядел испуганным. Раздосадованным неудачей с Химерой и утомленным устроенным Ц-Цузу шумом? Да. Испуганным? Нет.

— Не смей перебивать меня, образина. Я предупреждал вас. Но вы почему-то решили, что мое слово пустой звук. Ну так давайте проверим.

Его легкие с шумом вобрали воздух, а «жабры» раскрылись.

— Да, Ц-Цузарравальш, твое слово — пустой звук, — произнес Уи-Шаа прежде, чем крикун закричал бы. — Мне неприятно смотреть, как ты позоришь себя и Пастыря, удостоившего тебя своим касанием. Ты не способен спеть рыцарям.

— Чего?! — во взгляде Ц-Цузу промелькнуло замешательство.

— Тебе запрещено. Пастырь наслышан о твоем вздорном нраве. Он ограничил твою возможность влиять на сознание рыцарей. Во избежание инцидентов.

— Что за чушь?! Впервые слышу.

— Об этом известно только мне, брату, Пирофазису, Чародею и Веереетаану. Пастырь просил не разглашать это. Не хотел уязвить твое самолюбие.

Взгляды рыцарей пригвоздили Ц-Цузу к месту: жалостливые, в чем-то насмешливые и немного брезгливые.

Стойко выдержав вываленное на него унижение, крикун сцепил зубы и хищно оскалился.

— Как жаль. Я спел бы вам прекрасную песнь, — протянул он и взглянул на рыцаря мглы. — Ни капли не уважаемый мной Веереетаан, позволь поделиться с тобой историей из моего детства. Однажды отец объяснил мне очень простое, но зачастую забываемое всеми правило: за любой поступок приходится платить. Если не платишь ты, значит, за него платит кто-то другой.

Неуловимым глазу движением Ц-Цузу переместился за спину сына Веереетаана. Его нога уперлась чуть выше поясницы, руки схватились за секаторы.

Истошный вопль разнесся по округе, когда Ц-Цузу одним рывком вырвал его конечности и отпихнул Старшего Таана ногой, как собаку.

Веереетаан метнулся к сыну, поймал его, потерявшего сознание от шока, и взревел:

— Ц-Цузарравальш!

— Попроси Швею, пусть пришьет ему что-нибудь другое. А это я пущу на корм свиньям, — крикун помахал в воздухе сочащимися кровью «секаторами». — Кальди! Здесь я закончил.

Ц-Цузу зло усмехнулся и исчез.

— Теперь осталось только разобраться с этой потаскухой!

Вслед за визгом Ц-Цузу в октаэдре раздался глухой хлопок и грохот падения. Если бы крикун ударил Кальдеора кулаком, тому и вовсе оторвало бы голову, но даже от пощечины он упал.

— Хрен бы Веереетаан подобрался к Неугасающему, если бы ты его туда не перенес. Ты же участвовал в этой идиотской операции по поимке некроманта?!

— Уважаемый Веереетаан велел мне телепортировать его к Неугасающему, — послушно, как и всегда, ответил Кальдеор и сплюнул кровь.

— Я так и знал! — прорычал крикун и надвинулся на не смеющего подняться на ноги парня.

— Ц-Цузу, что ты творишь?! — Шикти встала между ними. — Кальдеор обязан выполнять все, что ему скажет кто-либо из рыцарей. Не только ты. Он не может отказать.

— Вот поэтому он и потаскуха! Интересно, если я скажу ему пойти налево, а Веереетаан — направо, он разорвется на две части?

— Ц-Цузу, не смей его трогать! Он нужен Пастырю в личном подчинении, а не в роли призванного Чародеем.

Шикти уперлась ладонями в живот крикуна, не позволяя приблизиться к Кальдеору. Ц-Цузу смерил ее недовольным взглядом и кисло скривился.

— Ладно. Отдавать Кальди этой образине и правда не хочется, — крикун отодвинул Шикти с дороги, будто та была легче перышка, и сжал пальцы на плечах Кальдеора. — Все, вставай уже, — с этими словами он поставил парня на ноги. — Святые угодники, вытри лицо. Смотреть на тебя больно.

— Сам его избил, а теперь жалуешься, — с ухмылкой заметил Райз.

— А ты опять осмелел, что ли?

— Вроде того.

Дважды просить Ц-Цузу переключиться с одной жертвы его склочного характера на другую не пришлось.

— Радуешься, небось, что твой некромант сбежал, — тут же забыв о бедняге Кальдеоре, он, точно хищный обитатель мутных вод, двинулся к Райзу.

— Почему бы и нет? Даже ты радуешься, а мне, выходит, нельзя?

Райз не вздрогнул, когда Ц-Цузу возник перед ним. И что крикун собирался выкинуть на этот раз? Снова продырявит ему грудь? Ударит в лицо? Или расщедрится на что-то новое?

Увы, Шикти не дала ему проявить себя.

— Как он смог? — пробормотала она. — Этот Неугасающий...