— Но тогда разговора у нас не получится, да? Тебе придется молчать, иначе каждое сказанное слово будет ложью.

— Кара, послушай, я не вру. Я ни за что не причиню вред ни тебе, ни Къярту.

— Да, ты всего лишь продашь его Орде. Ты говоришь это прямо в глаза, а Къярт послушно идет за тобой, потому что верит, что ты его друг. А все, что я могу, это смотреть на это со стороны и раз за разом задаваться вопросом: он в самом деле забыл, как ты обычно поступаешь с друзьями? Если ты, конечно, вообще считаешь его другом.

Глупая была идея. Совершенно идиотская, продиктованная чем угодно, но уж точно не мозгами. Ц-Цузу смотрит на это со стороны и наверняка давится от смеха, называет его болваном и идиотиной. Ну, Ц-Цузу всегда отлично подмечал детали.

— Кара, мне жаль, что я не могу переубедить тебя.

— И не нужно. Чтобы ты ни сказал, мое мнение не изменится, — она отвела взгляд и посмотрела на сосны, трущиеся друг о друга ветками. Им тоже было зябко и тошно, пусть и пришла весна. — Ты можешь назвать это глупостью и моими придумками, но у меня нет разумных аргументов, почему я считаю, что ты врешь. Я просто вижу это и не понимаю, зачем, если ты не собираешься сделать ничего дурного. Поэтому лучше молчи.

И он молчал. Он не сделал ничего плохого и даже не собирался — не собирался ведь? — но ему все равно было противно от самого себя.

— Райз, я буду несказанно счастлива, когда все закончится. Признаю, что была дурой, что ошибалась, и принесу тебе свои извинения.

— Буду с нетерпением ждать этого дня.

Как Ц-Цузу видел его насквозь, точно так же видела и Кара. Разве она была неправа в своих подозрениях? Он действительно обманывал и ее и Къярта. Она чувствовала это, но не понимала, в чем именно обман, и толковала так, как могла. Райз не мог винить ее за это. Окажись он на ее месте, и наверняка разглядел бы в своих действиях нечто несравнимо худшее, чем то, что видела Кара.

Время. Время утекало сквозь пальцы.

— Слушай, а это обязательно? А если что-то пойдет не так? А если понадобится поменять план?

С заломленными руками, придавленный Райзом к земле, Бенджи не прекращал возиться.

— Ты же говорил, что твои големы умные, — Райз усмехнулся и в который раз прошелся взглядом по крышам города.

Они засели на одной из колоколен, с которой открывался отличный обзор. В Месцере таких было пять, и на одну из них должен был телепортироваться Кальдеор с остальными. Рискованная затея, но Райз знал наверняка, что рыцарь появиться на самой северной.

— Это Аелитт говорила, а я молчал, — заныл Бенджи. — Къярт, помоги мне. Разве тебе совсем меня не жаль?

— Прости, Бенджи, — тот посмотрел с сочувствием. — Но так будет лучше. Ты жив, а значит, попадешь под воздействие крика того рыцаря. Нельзя допустить, чтобы ты навредил себе.

— Пока мне вредит только он, — Бенджи дернул головой, пытаясь указать на Райза. — Чего ты на мне расселся? Къярт, вон, тоже живой.

— На меня крик рыцаря не действует.

Къярт не спешил делиться секретом своей невосприимчивости, а Райз не хотел выпытывать. Судя по тому, как упорно напарник отмалчивался, причина его чудесной устойчивости заключалась в одной знакомой фурии.

— Руки затекли. Ноги затекли, — продолжал жаловаться Бенджи. — Мы уже несколько часов ждем, зачем сидеть так все время?

— Что ты разнылся, как ребенок? То болит, это болит. Ты же хотел погеройствовать. Хотел мир помочь спасти. Так чего теперь ноешь?

Бенджи зыркнул через плечо и довольно осклабился:

— А просто так. Тебя побесить. Ай!

Он зашипел, когда Райз ткнул его лицом в пол.

— С поставленной задачей справился, молодец. А теперь лежи тихо.

Не сказать, что ожидание с каждым часом становилось напряженнее. Райз знал, что рыцари появятся на закате. Единственное, что его беспокоило — это появление Ц-Цузу, который мог вылезти раньше назначенного времени и чисто из вредности растоптать кристаллы, которые они битый час распихивали по центру города.

Пожелтевший от беспокойства дух щекотал нос, и, не выдержав, Райз покосился на Къярта.

— Не нервничай. Все будет нормально. Сейчас они тебя не тронут.

— Только если будут действовать так, как пообещали тебе, — его напряженный взгляд ощупывал город. — Но Химера далеко, и сейчас ничто не мешает им напасть.

— Им мешает Жнец. Твоя сила их пугает. Они должны сдерживать себя, чтобы не навредить тебе, тогда как ты сдерживаться не обязан.

Къярт кивнул.

Хлопок. Следом за ним — приглушенный расстоянием грохот камней с разрушенной крыши. Северная колокольня, все как оговорено.

— Это они. Уи-Шаа, Кальдеор и Шикти. Кальдеор это тот, с человеческим лицом. Буди големов, Бенджи.

— Пора, да? — взволнованно спросил тот.

Снизу донесся скрежет камня, сползающегося к припрятанному у основания башни кристаллу.

— Все, готово, — отчитался парень и зажмурился. — Только сильно не бей. Может, лучше придушишь?

— Угомонись. Я не вижу Ц-Цузу.

Где же ты, крикливая башка? Неужели не собираешься участвовать в представлении?

Улицы взбудоражили крики: один, второй, третий, десятый, вскоре слившиеся в душераздирающий вой.

— Что там, что?! — Бенджи закрутил головой.

Он лежал на полу у кирпичной стены и не видел ни появившейся над городом гигантской твари, ни тех, что помельче, разбегающихся по улицам, точно голодные тараканы.

— Сам погляди.

Бенджи не спешил воспользоваться предоставленной свободой движений. В итоге собравшись с храбростью, он отлип от внезапно полюбившегося ему пыльного пола, поднялся, глянул вниз и тотчас же юркнул обратно.

— Эта тварь смотрела на меня, — не попадая зубом на зуб, выдавил он. — Она точно смотрела.

— Не смотрел на тебя никто. Это иллюзия.

— Какая-то она слишком реалистичная, — заметил Къярт, когда крыша дома, на которую опустила лапу неповоротливая помесь быка и медведя, проломилась, как картонка.

— Фель-Фель делает картинку и звук, а Стирающая Явь добавляет достоверности. Фель-Фель может и разрушения изобразить, но, сам понимаешь, несуществующие камни не могут ранить. Идем, нужно разобраться с барьером и забрать Кальдеора.

Райз поднялся на ноги и закинул на плечо винтовку, любезно раздобытую ему Аелитт.

Когда Бенджи задал совершенно дурацкий вопрос — как Райз собирается убить рыцаря, — тот ответил, что конечно же застрелит его, и Аелитт не стала упускать возможность досадить ему. Но Райз был не против и выстрелить разок. Если промажет, то сделает все по-человечески, старой доброй энергией страха.

Они двигались короткими перебежками от дома к дому, приближались к барьеру Уи-Шаа. Какая, однако, ирония: сейчас на улицах Месцера опасность представляли не рыцари, а впавшие в панику люди. Однако големы Бенджи, как и было обещано, оказались смышлеными: невзначай следуя за троицей, они перегораживали соседние улицы и не пропускали толпу.

Всю дорогу Къярт держался рядом: не задавал лишних вопросов, не возмущался, когда до него доносились стоны тех, кто угодил под устроенные Шикти обвалы. В голову закралось подозрение: что, если он не верил Райзу так же, как и Кара? И вместо прямой атаки в лоб, он ненавязчиво, до зубного скрежета планомерно давил на чувство вины. Мол, смотри, какой я замечательный: верю каждому твоему слову, пойду за тобой, хоть на край света, сделаю все, что скажешь. Думая об этом, Райз не мог избавиться от мысли, что, вручая винтовку, Аелитт не хотела подшутить над ним. Напротив, она проявила невиданную прозорливость и все предусмотрела на случай, если ему захочется застрелиться от отвращения к самому себе ему.

А все из-за клятого Химеры.

— Здесь.

Райз остановился на краю небольшого уютного дворика с каменным колодцем, на козырьке которого крутился петушок-флюгер, раскрашенный в жизнерадостно-желтый.