Не имея иного ориентира, Къярт направился к нему.

Заросли отступили, и выложенная галькой дикая тропа привела на упирающийся в сизое небо скальный отрог. Подле разведенного на камнях костра лежали звериные шкуры: одна — сложенная в несколько раз, чтобы было удобнее сидеть, а вторая — расстеленная во всю длину, чтобы места хватило целой кипе игрушек. Сплетенные из соломы, выструганные из дерева — на кучерявом меху лежало не меньше десятка крошечных птиц с расправленными крыльями.

Присев, Къярт отодвинул их и подобрал лежащие снизу листы бумаги. Снова птицы. Нарисованные неумело, совсем еще детской рукой, пусть и старательно раскрасившей перья на крыльях.

Къярт отложил рисунки в сторону и осмотрелся. Цветных карандашей нигде не было.

Опустив взгляд, он заметил под рубашкой свечение и торопливо расстегнул пуговицы: метки-привязки сверкали, точно звезды.

...Это один из горизонтов?

Къярт попытался размыть его очертания, заставить души показать себя. Все тщетно.

Он обошел стоянку по кругу, приблизился к краю отрога, осмотрел захватившие долину внизу заросли. Попытался еще раз — снова ничего. Вернувшись к костру, Къярт внезапно осознал, что не в силах не только как-либо повлиять на это место, но и вернутся в собственное тело.

Едва паника начала затапливать сознание, когда взгляд зацепился за пляшущие языки пламени. В костре что-то лежало, что-то кроме поленьев — нечто похожее на растущие в пещерах кристаллы.

Къярт протянул руку и рефлекторно отдернул: кожу опалило жаром куда большим, чем обладал обычный огонь.

Отшатнувшись, он смотрел, как пламя меняется. Языки становились толще, срастались, теряли четкость очертаний, становились ярче, превращаясь в сгустки света. Пламя стремительно разгоралось, сменяя рыжий тон на ослепительно белый.

Къярт отступил, не в силах выдержать исходящий жар. Сомнений не было: перед ним проявлялась душа. Испепеляющая, ослепляющая, обладающая невероятным запасом энергии — не таким, как у других исполинов, но все равно огромным.

Если попытаться призвать... не сгорит ли он в ее жаре, точно глупый, самонадеянный мотылек? Выдержит ли тело вес печати?

Как бы там ни было, не похоже, что у них осталось много вариантов.

Къярт почти решился, когда взгляд зацепился за темный сгусток в средоточии света. А ведь он успел увериться, что душа, что бы она ни сотворила при жизни, останется сверкающим сгустком энергии. Поступки Химеры оказались настолько неприемлемы беспристрастному устройству миров, что запятнали душу? Причина — геноцид виторэ, или было что-то еще?

Плевать. Иного пути им все равно не оставили.

Къярт до хруста сжал кулаки и решительно шагнул вперед, чувствуя, как его кожа, как весь он испаряется в горниле энергии.

Мгла.

Темнота.

Мрак.

Он не знал, как долго пробыл в кромешной черноте: ни звуков, ни запахов, ни мыслей. Он словно вновь ухнул в черный омут, тот самый, что пытался поглотить его, прежде чем на смену пришли чистые воды заводи.

...Что это?

Прошлое Химеры? Почему его не увидеть? Из-за отсутствия органов чувств, которыми исполины ощущают мир?

...Или это его собственное настоящее? Расплата за попытку прикоснуться к божеству? Нет, если бы его душа сгорела без остатка, он не смог бы мыслить.

Так что же тогда...

Мокро.

Липко.

...Это кровь? Да, кажется кровь. И внутренности. И кости. Размазанные по ладони, как если бы он прихлопнул напившегося крови комара.

...С каких пор у комаров есть кости?

Темнота вспыхнула светом, пустоту вытеснил гул сражения, а сквозь пальцы прыснула алым чужая жизнь.

Нет, не его пальцы. Пальцы Химеры.

Мгла. Темнота. Мрак.

Мокро. Липко. Кровь.

Мгла. Темнота. Мрак.

Кровь.

Они сменяли друг друга, резко, стремительно. В терзаемой грозой ночи вспыхивали молнии, озаряя смерть одного виторэ за другим. А затем все погружалось во мрак и пустоту, но Къярт все равно слышал влажный, скрежещущий звук раздавливаемых тел.

Быстрее, чаще, больше.

...Почему он видел только эти воспоминания?

Столько лиц, искаженных ужасом и болью. Его собственное лицо.

Къярт мог поклясться, что последним, кого убил Химера, был он сам.

Он жадно вдохнул воздух и почувствовал на языке соль.

Вокруг были воды заводи. Кроткие и безопасные. Воды, где повелевал только он.

Несмотря на свою абсолютную власть в этом месте, Къярт едва смог собраться с духом и посмотреть на застывшего неподалеку исполина: не гигантского, ростом не превышающего броню Кары, но от этого не менее жуткого — концентрированное воплощение ярости и злобы.

И все же ему удалось. Он смог схватить душу Химеры, притащить ее в заводь. Осталось поставить якорь. Но к чему это приведет? Та последняя, раскроившая небо молния... Что она осветила? Его грядущую смерть?

Пусть так. Къярту хватит и той жизни, что продлится до падения Орды. Сейчас у него и Химеры общий враг. Не станет же исполин убивать призвавшего его некроманта, тем самым лишая себя возможности рассправиться с Ордой? А после... после будет после.

Руки предательски дрожали, когда он защелкивал кандалы на щиколотке исполина и погружал якорь в песок. Воды едва дрогнули, знаменуя первую ступень.

Пора возвращаться. Сейчас Къярт не собирался своеволничать и был только рад последовать совету Райза.

Из легких выбило весь воздух, и заводь ответила взбунтовавшимися течениями. Нет, так не должно быть, нет!

Къярт вцепился руками в тянущуюся от Химеры к якорю цепь, но тот уже погрузился в песок больше, чем на половину.

Руки обожгло; вода помутнела от взметнувшегося песка — якорь ушел вниз по самую цепь.

Къярт бросил на Химеру лихорадочный взгляд. Исполин мог управлять уровнем призывающей его печати?

Не успел он ничего предпринять, как его вышвырнуло из заводи и тело сломала нестерпимая боль. Он должен закрепить печать!

Почти коснувшись шеи, Къярт замер, нащупал на поясе кинжал. Тяжело дыша и не разбирая, что кричит склонившаяся над ним Кара, он полоснул себя в районе солнечного сплетения, разрезая кожу, и, прежде чем зеркальная печать затянула порез, просунул в рану пальцы. Если Химера не убьет его на месте, то станет сильнейшим орудием против Орды. Нельзя допустить, чтобы его метку-привязки разрушила случайная рана.

Къярт коснулся грудины с внутренней стороны и, выдернув руку, наконец смог вдохнуть. Какие-то несколько секунд с незакрепленной душой исполина — и он оказался на коленях.

Придя в себя, он поднял голову и встретился взглядом с уставившимся на него черным глазом.

Равнина зашлась дрожью, прыснула камнями, когда Химера вскочил на ноги и ворвался в гущу схватки. Порыв воздуха разметал мглу, обнажив рыщущих в ней тварей.

Проклятый его побери! Къярт все-таки сделал это! Райз не рассчитывал на успех, но напарник снова сотворил чудо.

Ловко прыгая по вздыбившейся земле, Клык появился рядом, обвил хозяина хвостами, забросил в седло и кинулся к Къярту.

По земле зароились тени от подброшенной в воздух ударом Химеры нечисти и угодивших под раздачу паладинов. Благо, их броня была при них.

— Дождь из тварей, прекрасно, — Райз нервно хохотнул, когда Клык дернулся в сторону, уступая место свалившемуся с неба бесформенному куску мяса. — Эй, Къярт, вели ему быть поспокойнее!

В груди екнуло, когда Райз встретился взглядом с напарником: тот застыл с ошарашенным видом, и судя по разливающейся вокруг густой сини, дело было отнюдь не в ликовании.

Свет внезапно померк, и задрав голову, Райз увидел пролетающую над ними махину исполина: расчистив поле с одной стороны, Химера решил сделать проплешину с другой и, не долго думая, одним прыжком перемахнул через сотню метров.

— Зараза! — Райз вцепился в шерсть на загривке Клыка, готовясь к удару.

Грив не стал дожидаться очередного землетрясения и в момент приземления громадины прыгнул к Къярту.