— И еще ты, — мертвенным голосом ответил тот.

— Что я?

— Ты тоже сторонник топорного подхода. По крайней мере, был таковым до своей сумасбродной вылазки. Так почему теперь увлекся методами Фель-Феля?

— Знаешь ли, Нононо-до, когда твоя душа оказывается на грани уничтожения — это отличный повод пересмотреть свои взгляды на жизнь и задуматься: все ли ты делаешь верно? Но задумываться и пересматривать свои взгляды — это не о тебе, идиотине.

— Ты уже вкрай зарвался! Мне надоело терпеть твою дерзость! — Нононо-до порывисто вскочил на ноги.

Вокруг Шикти зароилась синева.

— И что ты сделаешь? — расхохотался Ц-Цузу, развязно усевшись в скорлупе. — Как там сказал, Уи-Шаа? «Мне неприятно смотреть, как ты позоришь себя и Пастыря». Что ты мне сделаешь? Считаешь себя особенным и ценным достаточно, чтобы Пастырь спустил тебе с рук мое убийство? Ты не особенный, Нононо-до. Ты такой же, как и все. А еще ты идиотина. Жизнь тебя ничему не учит.

— Ты...!

— Нононо-до. Сядь. Не мешай мне разговаривать.

Несмотря на багровые клубы ярости, чернеющие с каждым словом крикуна, Нононо-до вернулся на место.

Довольный победой, Ц-Цузу надменно задрал подбородок и поинтересовался:

— И когда мне ждать следующей вашей тупой попытки сделать все по своему?

— Ц-Цузарравальш, ты уверен, что способен привести к Пастырю этого некроманта? — Пирофазис задал встречный вопрос.

— Да. Мне нужно время и отсутствие лезущих без спросу придурков.

— У тебя будет столько времени, сколько потребуется. Другие рыцари не станут вмешиваться. Но ты должен не только привести некроманта, но и сохранить в целостности его печать, которая удерживает Неугасающего. Он нужен Пастырю. Его сила будет полезна.

А вот это пахло неприятностями. Усмирение Къярта никак не повлияет на призванных третьей ступенью. И если Райза еще согласятся терпеть, то неконтролируемый Химера никому не нужен. Получается: Ц-Цузу не рассказал синклиту, что Химера призван третьей ступенью?

— Хорошо. Я рад выполнить пожелание Пастыря. Синклит желает еще чего-то?

— На этом все, Ц-Цузарравальш.

— Тогда я пошел.

Ц-Цузу собирался уйти, когда его окликнул Веереетаан:

— Ц-Цузарравальш!

— Чего тебе?

— Верни то, что не твое.

— Все, что у меня — мое.

— Ц-Цузарравальш!

— Вот разнылся, — недовольно протянул Ц-Цузу и сжалился. — Ладно. Придешь со своим сынком, и я отдам. Лично придешь, усек?

Веереетаан скупо кивнул.

Вернувшись в октаэдр группы зачистки, Ц-Цузу принялся раздавать указания:

— Ластик, бери Буль-Буля и найдите некроманта-бунтаря. Я хочу знать, где он и что он. Но не приближайтесь к нему и никого не трогайте. Кальди вам подсобит, только сперва подбросит нас в одно живописное местечко.

— Разве ты не должен дождаться уважаемого Веереетаана? — полюбопытствовал Фель-Фель.

— Должен? Я? И кем эта алчная крыса уважаема? Пусть ждет, когда я соизволю вернуться. Все равно еще не время, — Ц-Цузу кровожадно оскалился. — И вы не вздумайте возвращаться, пока я не позову. А вернетесь — пеняйте на себя.

Кальдеор перенес их на границу захваченной буйной растительностью территории. В каком-то десятке шагов начиналась непроходимая чаща, и вдохнув сочащийся из нее влажный воздух, Райз вспомнил дни, проведенные в мире по соседству. Тогда Бенджи говорил, что лес, в который их выбросило, похож на скеские джунгли.

Все бы ничего, если бы прямо под боком не пировала отара, этот самый лес пожирающая. Навевающие не самые приятные мысли фиолетовые лучи пронзали заросли, высасывали жизнь из растительности и тех, кто в ней обитал.

Ц-Цузу взбежал на пригорок, с которого открывался отличный вид на протянувшееся до самого горизонта бедствие. Райз последовал за ним.

— Зачем мы здесь?

— А зачем сидеть взаперти, если можно насладиться зрелищем? — крикун уселся на траву и, прикрыв глаза, подставил лицо солнцу.

— Решил спрятаться от Веереетаана? Еще и Стирающую Явь с Фель-Фелем прогнал, чтобы на них не обрушился праведный гнев. Столько заботы.

— Тебе обязательно все портить своим трепом?

— Портить? А мне казалось, тебе нравятся наши беседы.

Ц-Цузу глянул на него одним глазом и презрительно фыркнул.

Райз опустился на землю рядом.

Крикун не мог не знать, что Химера призван третьей ступенью. Даже не будь он рядом в момент его призыва, даже если половину времени вместо слежки он где-нибудь прохлаждался, даже будь он круглым дураком, он понял бы что к чему. Но Ц-Цузу дураком не был. Он был алчной крысой — куда более алчной и несравнимо больше крысой, чем Веереетаан.

— Ц-Цузу... то, что Пастырь хочет получить Химеру... с этим могут возникнуть сложности. Не думаю, что исполин захочет служить тому, кто причастен к истреблению его вида. И усмирение Къярта этого не изменит. Химера призван третьей ступенью. Его воля — только его.

Ц-Цузу хохотнул.

— Надо же, ты все-таки решил мне это сообщить. Сколько же в тебе наглости. Я и без тебя знаю, что Неугасающий творит то, что ему вздумается. А теперь я ко всему прочему знаю, как далеко ты готов зайти, чтобы втереться ко мне в доверие.

— Ты сейчас издеваешься? Как ты дожил до этого дня с такой-то логикой?

— Что ты там несешь?!

— То. Умолчи я о Химере — и ты счел бы меня злодеем, который водит вокруг пальца тебя, невинную, не искушенную овечку. Но вот я рассказал — и все равно в твоем представлении я — злодей-обманщик.

— Ты все треплешь языком и треплешь, а что не так с моей логикой, я так и не понял.

— Не прикидывайся идиотом.

— Это ты не прикидывайся, — рыкнул Ц-Цузу. — Что вы, люди, все такие тупые-то? Смотри, объясняю для недоразвитых. Ты собираешься заколоть свинью. И ты говоришь мне: я собираюсь заколоть свинью. Ты заколешь свинью?

— Да.

— Хорошо. Ты все еще собираешься заколоть свинью. Но когда я спрашиваю, собираешься ли ты заколоть свинью, ты отвечаешь: нет, не собираюсь. То, что ты так ответил, как-то влияет на твое намерение заколоть свинью?

— Нет.

— Теперь дошло? Можешь говорить мне все, что угодно. Или же не говорить ничего. Так или иначе, я знаю, что ты замышляешь, и твои слова ничего не изменят.

До зуда во всем теле захотелось вернуться назад, к Къярту. Чтобы Райз снова донимал его, а тот стоически терпел и не пытался ударить в ответ. Не сказать, что Райз был приверженцем нечестных игр, да и перепалки с Ц-Цузу скорее веселили, чем досаждали. Но если с этим затянуть, Райз, чего доброго, привыкнет и начнет задумываться: так ли его бесит крикун и так ли необходимо его убивать. Забавный ведь.

— Тяжело тебе, наверное, приходится, — с сочувствием произнес Райз. — Знаешь, что я злодей-обманщик, замышляю дурное и не исправлюсь, но продолжаешь ждать, что я соглашусь сотрудничать. Бедный, горемычный Ц-Цузушка.

— Зубоскаль, пока зубы на месте.

— Знаешь, я только одного не возьму в толк, — Райз откинулся на траву, опершись на локти и щурясь на небо. — Почему ты считаешь меня таким прохвостом? Я ведь не давал тебе для этого повода — с самой нашей первой встречи у второй линии обороны. Не понимаю, с чего ты взял, что я хороший лжец.

— У тебя это на роже написано.

— Так какой же из меня лжец, если это на роже написано?

— Хороший.

Да, смерть Ц-Цузу станет невосполнимой потерей. Даже жаль. Но сперва нужно найти способ ее организовать, а после можно и пожалеть немного.

Крикун снова заговорил:

— А по поводу Неугасающего... Это сейчас он поднят третьей ступенью. Но когда твой некромант примкнет к Пастырю, он сам отпустит его душу и призовет вновь, используя вторую. Даже поврежденная, его душа останется душой Неугасающего. Так что проблемы нет. Но синклиту незачем об этом знать. Этим придуркам лишь бы панику устроить.

Не такие уж они и придурки. Тем более учитывая, что Къярт и в первый раз не собирался прибегать к третьей ступени.

Проклятье, Ц-Цузу, как же дорого ты обходишься.