Собственно, они и прибыли сюда к их совместному семилетию. Но мастер-воин не отказывался позаниматься с мальчишками и даже с парнями борьбой, кулачным боем или погонять их, отрабатывая действия при нападении врага. Учитель-лекарь вел прием больных в вечерние часы, пользовал и обитателей дома, кроме Аладая. А главный по наукам отобрал среди малышни с десяток посмышленёе и учил их примерно так же строго, как и брата с сестрой, приговаривая, что позволять острому уму тупиться, все равно что бросать меч в навозную кучу.
Родители избранных чесали в затылках: они-то не преполагали для отпрысков ничего ближе к науке, чем написание имен в расписках у купцов, да подсчета денег на ярмарке.
А Рамио прекрасно понимал замысел Учителя: обученные им, прочитавшие горы книг, привезенных учеными людьми с собой, ребята уже не отправятся запросто пасти коз или выбирать мелкую рыбешку из невода. Им захочется покинуть эту деревушку, этот сонный мир у вечного изменчивого океана, увидеть своими глазами все чудеса из книг, все большие города, научиться чему-то важному. Скорее всего, рано или поздно, восемь из десяти станут новыми Учителями. А оставшиеся двое, быть может, Учителями Учителей в далекой Столице.
Сам Рамио был немного огорчен, когда узнал, что не может стать Целителем вместе с Амиеной. Ведь бывают Целители-мужчины, хотя и считается бабьим делом возиться с травами. Но Учителя пояснили ему, что для лечения нужен особый дар, без которого можно принести скорее вред, чем выздоровление. Тут возразить было нечего: Амиенка с детства выхаживала любого птенца, хоть он со скалы упал, хоть тонул, хоть… прожил несколько дней у заботливого Рамио.
С панцирем же получалось обидно: носить не снимая безо всяких пояснений! А Рамио уже привык, что Учителя не командуют, они все тебе по полочкам раскладывают, так что сам понимаешь, что надо так и никак иначе. А тут: носи и все!
Пряжки подавались туго, и Рамио со стыдом представил, как придет в Общинный дом, не сумев засупониться, и всем сразу станет ясно, что он снимал эту несчастную плетенку. «Может, не надо?» - подумал он, но тут же устыдился своих мыслей. Его ведь учили отвечать за принятое решение? Так что если заметят - врать он не станет! Обламывая ногти, Рамио вынул ремни из пряжек и стянул с себя панцирь.
Кожу сразу обожгло солнцем - она отвыкла от прямых лучей за это время. Обгореть, а потом поверх ожога снова надеть плетенку - отличное наказание за упрямство, нечего сказать. Рамио поднялся - хоть искупаться нормально, ощущая малейшие перепады тепла и холода в прибрежных волнах, прикосновение донных течений, щекотку водорослей. Спина изрядно зудела. Когда он вошел в воду по пояс, сзади раздался шелест осыпающегося щебня.
Досадуя, что кто-то пробрался сюда и, к тому же, застал его нарушающим веления Учителей, Рамио резко развернулся, будто собираясь прыгнуть на обидчика. Многие деревенские этого пугались, что помогало ему избежать драки. Наверняка тот, кто пришел вслед за ним, уже заметил горку раковин на песке - почищенных и готовых к укладке к специальные сетки. Если не шугануть как следует, приведет потом еще десяток. Небось, приполз-то какой-нибудь самый мелкий - кроме мелюзги никто бы сюда не протиснулся. Повадятся - не отвадишь, ну не лупить же их!
Все эти мысли мелькнули в голове у Рамио, когда он уже делал прыжок с разворотом, чтобы напугать незванного гостя.
– Не надо! Это… - громко вскрикнул женский голос, до неузнаваемости растягивающий, смягчающий привычные слова. Рамио увидел поднимающиеся из-за камня фигуры: одну, другую, третью, четвертую… «Вторжение!» - паникой ударило в мозгу. - «Враги!».
Но какая-то сила уже спеленала его ноги, так что прыжок превратился в падение… головой на камни. Чьи-то руки, тонкие, как у Амиены, тщетно попытались подхватить его, испуганное лицо, похожее на картинку в книге легенд, закачалось над ним, как Луна на воде. Оно было таким прекрасным, что Рамио даже боли не почувствовал. Только облегчение: врагов с такими лицами не бывает. Потом, кажется, Луна упала с небес на скалы, и скалы погребли Рамио под собой.
