Марусенька сладко потянулась. Все, произошедшее ночью, представлялось гномишке если не полной победой, то, по крайней мере, большой удачей. Враг был... обезврежен, можно сказать. Жалко, что нельзя сейчас же вернуться с триумфом и предъявить его Кселле и прочим умникам, не верящим в способности гномишки. Ну ничего! Зато когда у Дарика мозги встанут на место, и он расколдует ее с Сонечкой, все очень удивятся. Под хорошее настроение гномишка развила бурную деятельность: напоила полусонного Дарика маскирующим зельем, раздула очажок, кое-как сложенный в этом закуте коридора из мелких булыжников, попутно починив его покосившийся дымоход, раскалила большой плоский камень и плюхнула на него десяток яиц подземной ящерицы, искать которые гномы учатся еще в малышатне. В шкворчащее блюдо гномишка нарезала похожих на крохотные синие кораллы грибов-рогатиков, от которых сразу пошел сытный мясной дух. Недаром гномы прозвали это неприглядное лакомство «подземным салом». Грибы накапливали масло, и порой были настолько жирными, что их использовали не для еды, а для изготовления факелов и разжигания сырых дров. У запасливой Марусеньки всегда были при себе крохотные мешочки с солью и перцем. Еда, которую прислал новобранцам Волхан, представляла из себя шесть подсохших лепешек, кувшин сильно разбавленного пива и два яблока - видимо, предназначавшиеся девушкам. К тому моменту, когда на упоительный запах из своих нор выползли Седди, Ораг, Лария и Беш, гномишка успела превратить два невзрачных, подвявших плода в аппетитные кружочки, обжаренные на том же камне и разложенные по лепешкам, как по тарелкам. Пиво облагородить не удалось, и гномишка горестно вздыхала, глядя на мутную брагу. Зато в небольшом котелке, принесенном вместе с продуктами, Марусенька заварила настой коричневого лишайника, наковырянного ею из самых темных щелей в коридоре. Она заранее усмехалась, предвкушая сюрприз: судя по всему, обитатели этого подземелья еще не открыли секрет вкуснейшего напитка гномов, сладкого и густого. Он напоминал гномишке грушевый компот, которым угощал ее однажды Клайд. Трудно было поверить, что получался отвар из неприглядных на вид буро-слизистых ошметков. Эта помесь чая и компота пахла сухими ягодами. Сам по себе лишайник тоже был съедобным, но до того вязал рот, что есть его в сыром виде могли только любопытные малыши, тянущие в рот все подряд. Вытаращенные глаза новых знакомых и Седди вознаградили ее труды с лихвой. Плоский камень выглядел не как застеленный скатертью стол в зажиточном гномском доме, но был вполне сравним с привалом удачливых охотников или трапезой порядочных шахтеров. Под пиво гномишка определила «чаши» из найденных поблизости небольших круглых каменных миндалин-жеод, которые просто валялись на полу коридора, как обыкновенные булыжники. Эти камешки, полые внутри, любой обученный гном различал так же легко, как человек различает на лугу ромашки среди одуванчиков. Полусферы у нее без инструментов получились неровные, позорище просто, зато, серые снаружи, камни изнутри полыхали сиреневой аметистовой начинкой-друзой. Получилось не хуже эльфийских хрустальных чаш... если, конечно, смотреть на них только сверху. А для горячего отвара Марусенька сплела неказистые кружки из белесого лыка, которое нарезала с пробивающих потолок корней. Похожие на узкие плетеные корзиночки, они казались скорее решетом, чем кружкой, но тем не менее отлично держали воду. В них даже можно было кипятить воду - если умело подвесить плетушку над угольным жаром, так, чтобы вода закипела, а лубяные волокна даже не начали тлеть. Даже привычный к мастерству своего народа Седди не скрывал восхищения, не забывая, впрочем, время от времени гыкать и пускать пузыри. Все-таки караванщика не обучали секретам различного мастерства так старательно, как Марусеньку. Он с детства готовился покинуть Сердце гор и помогать отцу и братьям. Сама-то девушка осознавала, что ее наставницы из гильдии Кулинаров только недовольно покачали бы головами, видя состряпанный ученицей завтрак. Слишком много вольностей, никакого почтения к канонам Варки, Тушения и Запекания, а о соблюдении рецептуры и речи нет! Но подземные обитатели стояли в почтительном отдалении от сервированного камня, словно внезапно пораженные Корнем дриады. Они вдыхали упоительный аромат, глотали слюни и не решались подойти. В коридорах посягательство на чужую еду каралось очень строго. Никому, кроме Седди не приходило в голову, что гномишка собирается разделить с ними роскошную трапезу. Последним из своего отнорка показался Дарик. Подсунутое ему гномишкой перед пробуждением маскировочное зелье уже начало действовать, но никто, похоже, этого не замечал. Действительно, кто станет присматриваться к внешности чокнутого? А полюбоваться меж тем было на что. Волшебное средство не меняло ничего настолько, чтобы вчерашние соседи с воплем шарахнулись от незнакомца. Немного потемнела кожа, чуть посветлели волосы, нос заострился, подбородок, напротив, стал мягче и безвольнее. Уши упруго проглянули сквозь волосы, шея стала казаться тоньше, руки неухоженнее, ногти круглее, глаза налились нездоровой желтизной, скрывавшей их настоящий цвет: не разберешь, карие они или зеленые? А может вовсе серые? Наблюдательная гномишка одобрительно усмехнулась. Если и с аурой у клирика творятся похожие вещи, то его не опознают ни Клайд, ни Кселла, ни даже магистр Лежен. – Кх-м... - гулко откашлялся однорукий Ораг. - Слыхал я, что в дальнем клане за источниками хорошо жили, но чтоб такое... Где ж ты все это прятала, а? – Как красиво! - всплеснула руками Лария. - Как в сказке! Ты выменяла это за какое-нибудь оружие? – Кушать... - мечтательно протянул Беш, не решаясь двинуться к столу без своей покровительницы. – Да вы что? - изумленно и возмущенно воскликнула Марусенька. - Я не прятала и не выменивала! Я это все просто только что приготовила! Из того, что под рукой было. И хватит на это пялиться, яишница остывает! - добавила она немного сердито. - Садитесь скорее. Второго приглашения не потребовалось. Подземники расселись вокруг камня, степенно дожидаясь, когда повариха разделит еду поровну между всеми. Не успела гномишка всплеснуть руками по поводу отсутствующих вилок и ложек, как огромные куски яишницы начали исчезать словно по волшебству. За ними последовали лепешки с кружочками печеных яблок и теплый сладкий отвар. Отхлебнув после этого великолепия местного пива, Ораг невольно сморщился и сплюнул себе за спину. – Ну и пойло, грамп побери! Сразу чувствуется, что к этому-то ты руку не приложила, девочка! - усмехнулся калека. - Зря только испачкала такие красивые чашки. Небось они кучу денег стоят. – Ничего они не стоят, - небрежно повела рукой Марусенька. - Вон, на полу у вас валяются. – Похоже, твой клан и впрямь жил неплохо. И обучал хороших мастеров, - кивнула Лария. - Сделать такие чаши и такие плетенки сплести тут не сумеет ни один, я думаю. И ты еще говоришь, что только мечи точить умеешь? - полуэльфка хитро прищурилась. – Ну да, - простодушно расширила глаза гномка. - Мечи - это ж мастерство! А это все так, для удовольствия. – Представляю, как же ты тогда их точишь, - пробормотал Ораг, пытаясь скрыть сытую отрыжку. Марусенька скромно потупилась. Ей, давно уже прошедшей первое Испытание на мастера-оружейника, заточка и ремонт оружия представлялись забавой типа плетения кружек из лыка. Она действительно могла плохонький кривоватый короткий меч человеческой ковки превратить в сносный кинжал, почти неотличимый по остроте, изяществу и долговечности от эльфийского мифрилового, а из древнего ржавого доспеха сделать броню, достойную королевской стражи. Но эти навыки для гномки были не мастерством, а просто небольшой хитростью, рассчитанной на простоватых покупателей верхнего мира. Ее соплеменники ценили в оружии не внешний вид, не камушки в рукояти, не узоры на клинке, а свойства сплава, точность балансировки, способ заточки, множество особых методов закалки и травления. И высот в этих важных умениях девушка пока еще не достигла. – Можно я возьму эту чашку? - довольно отчетливо выговорил Беш, любуясь игрой тусклого света на гранях аметистов. – Положи, положи, - испугалась чего-то Ларина. - Это не наше, это Авен. – Да пусть берет, - вздохнула Марусенька. Ей льстило восхищение, но совсем уж приниженное поклонение ее талантам скорее раздражало гномишку. - Я еще сделаю, если надо. – Я думаю, - раздался в проходе звучный голос Волхана, - что чашками ты сможешь заняться потом, девочка. Я очень рад заполучить в свой клан настоящего мастера. Оружие - это то, что нам сейчас нужнее всего. И тебе придется серьезно поработать в ближайшие дни. Я дам тебе помощников и кормить буду хорошо, но на игрушки времени не останется. – Что, наш сосед сложил лапки? - хмуро поинтересовался Ораг. – Свакс-то? - усмехнулся старик. - Да он их никогда и не задирал. Ему достаточно тех благ, которые они получают за свою целебную воду и за изумруды, что попадаются на его территории в самых глубоких норах. Завоевать его не позволят стражи - иначе добыча камушков может пострадать. А ввязываться в чужие разборки его клан ни за что не станет. Попрячутся по норам, пока Грой будет пробираться к нам в тыл. – Думаешь, он зайдет с севера? - деловито продолжал расспрашивать Ораг. Вождь клана задумался на минуту. Его морщинистое лицо казалось спокойным, но глаза выдавали глубокую тревогу. – Если с Севера - это еще ничего, - признался он. - Северный конец мы укрепили достаточно мощно. Там полно баррикад, ловушек и подвесных мостов. Во многих местах довольно пары арбалетчиков чтобы держать нападающих несколько часов. Но вот если Грой зайдет снизу... – Скорее всего он так и сделает. Нападение на другой клан - это уже большой риск. Неизвестно, что решат надсмтрщики. Многие отправились в шахты за меньшие провинности. Так что можно быть уверенными - он не пожалеет своих - ни стариков, ни детей, и пойдет снизу. – Фу-у! - на кукольном личике Ларины появилось отвращение пополам с ужасом. - Вы хотите сказать, что Грой способен привести на наши головы трупоедов? – Да, детка, - усмехнулся Волхан. - И грампов, и барвазов, и всю прочую нечисть, что водится в нижних уровнях. – Он не соображает, что после нас они подзакусят его людьми? - поднял брови Беш. Ларина смутилась, дернула его за рукав и испуганно уставилась на вождя. – Успокойся, я сразу понял, что твой друг не такой уж придурок, - хмыкнул тот. - Да и ты, коротышка, можешь не стараться так сильно пускать слюни. Я не сдам вас надсмотрщикам, и мои ребята тоже не продадут никого. Седди шумно втянул слюну, повисшую ниточкой до пояса и закашлялся. Все невесело рассмеялись этому разоблачению. Перестав корчить дурацкие рожи, гном тем не менее не принимал участия в обсуждении обороны: он практически ничего не понимал в здешних реалиях. Кто такие грампы и барвазы? Эти слова были известны караванщику только как грязные орочьи ругательства. Видимо, подземники так называли каких-то монстров? Но каких? Почему старик, явно не глупый, укрепил только северные коридоры и не позаботился о нижних? А вот Марусенька не стеснялась задавать вопросы, правда стараясь не выдать свою неосведомленность: – Грампы - это ракырны что ли у вас так называются? - невинно поинтересовалась она, легко выдумывая словечки позаковыристее. – Ракырны? - в свою очередь удивился Ораг. - Грампы - это твари такие глубинные, с крыльями, а барвазы - еще хуже, навроде глаза с когтями вокруг. – Красные такие демоны? - небрежно уточнила Марусенька. - Ну точно, ракырны. А глазастых мы называли карубы. Наш вождь хотел придумать для всего важного секретные слова, чтобы враги не подслушали, - она понурилась, словно сраженная горестными воспоминаниями. – Но это вам не помогло, да, девочка? - мягко уточнил Волхан. - Ничего, я надеюсь, что мы справимся и с демонами, и с Гроем. На наших уровнях этим тварям неуютно, как нам в ледяной воде. Поэтому нам нужно будет лишь тянуть время и сдерживать их атаки. Когда глубинные монстры уйдут к себе, Грой будет не так уж опасен. Особенно если ты поможешь нам с оружием. Попрощайся со своими соседями и пойдем набирать тебе помощников. У меня есть пара мальчишек весьма умелых с разными железками. Если ты обучишь их... – Прости, вождь, - Марусенька склонила голову. - Ты можешь отказать мне, но я прошу тебя назначить всех, кто тут есть, в мою команду. Твоих мальчишек я тоже возьму, конечно, - поспешно добавила она. И снова Волхан хитро прищурился, глядя на гномишку. Он казался довольным. Но тем не менее строго спросил: – Почему эти, а? Я не собираюсь играть в игрушки и возиться с необученными новичками, - покачал он головой. - Для них найдутся другие дела. – Я не играю. Мой друг Кор обучен работе с оружием. Поменьше меня, потому что его действительно недавно стукнуло камнем по башке. Но лучше всех твоих мальчишек, поверь. Седди коротко кивнул, глядя на вождя. Марусенька продолжала: – Ларина умеет плести веревки - а мне будут нужны и тросы для обмотки рукоятей, и тетива для луков, и петли для ножен, и многое другое. У тебя в клане есть более опытная верводеля? - гномишка выглядела так, словно глубоко извиняется. - Кожевенник мне тоже нужен. - она махнула рукой в сторону Беша. - Не для того, чтобы сшить мне ботинки, разумеется. Сам подумай! А Ораг очень сильный - глянь на нас, разве мы сможем часами раздувать горн или бить кувалдой несколько часов кряду? Поэтому я хочу взять и его тоже. – Ну-ну, - от души рассмеялся Волхан. Его лицо-маску рассекли еще более глубокие морщины-трещины. - А что ты придумала для отвального шлака? – Ничего, кроме того, что ты сам поручил нам за ним присматривать. Если у тебя есть лишние люди, которые возьмутся за это вместо нас... - Марусенька наклонила голову, глядя вождю в глаза. – Нет, у меня нет лишних людей. Кроме тех, за кем и так нужен присмотр: дети, больные, - вздохнул Волхан. - Не задирай нос, девочка, но мне кажется, ты станешь когда-нибудь неплохим вождем. Если не допрыгаешься раньше. - он еще раз рассмеялся. - Хорошо, я оставляю всех новичков тебе и пришлю за вами мальчишек. Они покажут тебе, что у нас есть, а ты скажешь, что из этого можно сделать, - с этими словами вождь кивнул и покинул закуток. Некоторое время над камнем-столом висела тишина. Потом Беш тихо сказал: – Я умею тачать кожаные доспехи и щиты обтягивать кожей. А еще я умею стрелять из пращи. В коридорах это может пригодится - камней всюду полно. – Ладно, покажешь мне потом как это делать, - кивнула ему Марусенька. - Сначала мне нужно прикинуть, что нам вообще предстоит сделать. Седди с интересом смотрел на свою подружку. Она словно не командовала по-настоящему, а игралась в маленького командира, в любой момент готовая сгладить чье-то недовольство шуткой или улыбкой. Но при этом все постепенно начинали что-то делать возле нее, даже одурманенный клирик с желтыми глазами медленно собирал со стола посуду и старательно споласкивал ее холодной водой из родничка. В преддверии заварухи гному как никогда хотелось быть вооруженным. Он постарался подойти к подруге как можно ближе и не разжимая губ спросить: – Когда мы пойдем за нашим оружием? – Ты разве не понял? - Марусенька громко забултыхала котелком под струей, заглушая свои слова. - Та пещерка, где мы переодевались на территории Гроя. Хочешь прогуляться к нему в гости? – Нет, - хмуро пожал плечами Седди. - Но хорошее оружие нам бы пригодилось. – Погоди, может быть нам этот... конфликт окажется на руку, - успокоила его гномишка. - Я кое-что придумала, потом скажу. – Нам ведь пора уходить, правильно? - уточнил гном. - Уводить твоего клирика наверх? – Ну-у... - Марусенька откровенно смутилась. - Не прям сейчас, хорошо? Не можем же мы бросить всех: и этих новичков, и Волхана без оружия... – Ты что? - едва не заорал Седди. - Хочешь влезть в эту кашу? – Точно, - кивнула девушка, довольно холодно окидывая его взглядом. - В самую гущу! – Прости, - Седди махнул рукой. - Ты права. Без оружия мы отсюда все равно не выберемся, а единственный способ до него добраться - активное участие в обороне, так? – Может быть, - задумчиво кивнула Марусенька. - Не волнуйся за меня, я правда неплохо умею чинить всякие штуки. Вполне возможно, что мне удастся сделать для нас с тобой что-нибудь приличное. – Ладно, - пожал плечами Седди. - Все равно мы тут как в ловушке. – Да, в ловушке... - согласилась Марусенька, но ее взгляд при этом переходил от одного члена их новой команды к другому. Новички собирали нехитрые пожитки и даже запихивали в мешки примятую солому. Не так просто было достать ее в подземных коридорах. Присланные Волханом мальчишки разнились настолько, что при виде этой парочки у всех на губах невольно заиграли улыбки. Один явно орочьих кровей, кряжистый и плечистый, но с очень бледной, почти потерявшей зеленый оттенок кожей; и второй, с круглыми глазами молодого гнома на человеческом лице, низенький, худой, весь скособоченный, явно переболевший чем-то в младенчестве. – Я - Кэрр, он - Микар, - коротко сказал орчонок вместо приветствия. - Нам туда, - и он, развернувшись, повел новичков вглубь восточных коридоров. Марусенька по дороге внимательно осматривала каждую щель. Раздумье на ее лице сменялось радостными усмешками и хитрыми гримасами. Гномишка явно что-то задумывала. Седди шел рядом с клириком, с беспокойством присматриваясь к человеку. Он не доверял ничему в этом существе: ни его внезапному безумию, ни ночным слезам. Враг - это враг, и он не может стать другом, он может только ожидать случая ударить в спину. Гном твердо решил не спускать с колдуна глаз. Парнишки привели команду в довольно просторное помещение. Оно охранялось двойным кольцом дружинников Волхана, и в коридорах, ведущих сюда, даже имелись кое-как сделанные деревянные ворота, запиравшиеся на засовы. Марусенька огляделась и коротко присвистнула. В пещере высились груды оружия, занимая больше половины площади и по высоте достигая груди гномишки. Но что это была за рухлядь! Проржавевшие клинки без рукоятей, выщербленные сабли, погнутые алебарды, которыми будто долбили камни, кинжалы, скрученные винтом, трухлявые арбалеты, от которых при прикосновении оставались лишь бронзовые накладки да горсть трухи, обломки копий с треснувшими наконечниками, головки стрел до того обросшие наростами извести и ржавчины, что больше походили на картошку или диковинные грибы. Гномишка тоскливо вздохнула. – Где вы откопали это все, Кэрр? - спросила она у помощника. – Нашли большую могилу, - пожал тот плечами. - Яма с водой, в ней кости и оружие. Мы перетаскали все. Я много починил, - орчонок с гордостью показал гномишке кинжал из черной бронзы, на котором виднелись грубые следы шлифовки. Вдоль дальней стены были сделанны неказистые подставки, в которых торчали копья, дротики, двуручные мечи: результат труда главных умельцев клана. Даже Седди поморщился при виде этого. Конечно, он скорее оценивал оружие как товар, но это не получилось бы продать даже за самую мелкую монетку. Оно было хуже всего, когда-либо виденного гномом. Хуже ученических клинков, которые не брали даже в обмен на кружку пива. Хуже тех кривых поделок, что выползают из-под молотов первоклассников. Мусор, не подлежащий восстановлению. Но Марусенька думала иначе. Она перестала огорченно охать и сопеть, подбоченилась и решительно приказала всем разбирать кучу. – Сюда складывайте мечи, сюда кинжалы, сюда щиты и кастеты... - распоряжалась она. Девушка и сама таскала, катила, тянула, не покладая рук. – Ну вот... - очень довольная, заявила она через пару часов. Замечала ли гномишка, что время от времени в воротах появляется Волхан и наблюдает за работой команды, Седди не знал. Виду не подавала, это точно. Вождь качал головой и тихо уходил, потом появлялся снова. Караванщик понимал его беспокойство. Вождь отвечает за своих людей. Неизвестно, какие еще планы были у него, кроме обороны. Может быть - прятаться или сдаваться Грою. Но Марусенька дала ему надежду на победу. Волхан не хотел лишаться этой надежды, но и поверить в нее до конца он не мог. К ночи, вернее к тому часу, когда спины, руки, ноги и желудки решительно заявили, что настало время отдыха, была проделана огромная работа. Орчонок Кэрр и его молчаливый напарник Микар сперва крутили носами, не очень довольные командованием какой-то девчонки, но потом осознали ее замысел и впряглись в работу, как рудничные тяжеловозы в вагонетку. – Значит, смотрите, - Марусенька поясняла для всех, но смотрела только на помощников: она ответственно отнеслась к поручению обучать парнишек и гоняла их в хвост и гриву, натаскивая с рук. - Эти клинки из хороших сплавов. Они источены корро... ржавчиной, - поправилась гномишка, избегая ученых слов. - Поэтому мы будем сковывать их по трое - с перекручиванием полос. Должно получиться не хуже черного орочьего булата, но немного помягче, потому что тут большая примесь мифрила и бронзы. Это будут хорошие одноручники, я бы советовала сразу подгонять их друг к другу как спаренные, но если ваши бойцы не умеют работать двуми мечами... – Некоторые умеют, - как обычно кратко кивнул Кэрр. – Отлично. Половину перековываем в парные мечи, а к половине нужны будут кинжалы или щиты. Теперь смотрите, вот здесь я отобрала все тяжелые металлические предметы, от которых нам мало толку: кастеты без пары, обломки шлемов, тут даже ступицы боевых колесниц есть. Всю эту кучу нам нужно будет переплавить. Вы позовете побольше народу и я покажу, как построить печь-вагранку. Вечный уголь у вас есть, я надеюсь? – Сейчас, - немногословный, как и его приятель, Микар двинулся к воротам цеха и отдал какие-то распоряжения. По коридору затопало множество ног. – Так, что тут еще? Эти наконечники тоже пойдут в плавильню, отчищать их нет никакого смысла - половина сломается, а половина отвалится потом от древка. А вот эти доспехи из богатого мифрилом сплава. Если их начистить, будут здорово блестеть, но нам этого как раз не нужно. Беш, их нужно подбить войлоком или любыми толстыми тряпками. А потом обтянуть кожей. Кожа годится любая - даже невыделанная, правда она потом вонять будет. Займешься? – Да, я понял, - обрадованно кивнул бледный кожевенник. - Волхан сказал мне, что у них несколько сотен старых шкур, совсем покоробившихся, но я сумею их размять. – Можешь разминать в воде, - кивнула гномишка. - нам сейчас не до тонкостей, зато мокрая шкура присохнет намертво. Отделывать замшу с тройным маслом и дубовым отваром будешь потом - Ларине на туфельки, - Марусенька хихикнула. - Кстати, о Ларине. Что у нас с пенькой? – Есть немного, - мрачно изрекла полуэльфка. - Жуткая, нечесанная, пополам с кострой. – А ременные тросы ты плести умеешь? – Запросто, - кивнула та. – А квадратные канаты? – Если только из старых веревок, - задумалась Ларина. - Но они не очень прочные будут. – Ничего, нам ненадолго, - заверила ее гномишка. - Значит так, бери пару-тройку девчонок порукастее и начинайте. Мне нужны плоские плетеные ремешки для рукоятей, крученые тетивы, поскольку свежих жил тут взять неоткуда. И квадратные канаты, которые хорошо ходят в блоках. – Поняла, - кивнула полуэльфка. - Это я мигом организую! – Се... Кор, тебе придется заняться деревяшками. Сумеешь? – Конечно, - гном улыбнулся раздухарившейся подруге. - Рукояти для мечей, ложа для арбалетов, древки для стрел, копья, что еще? – Пластины для доспехов - ковать новые нет времени, успеть бы отлить наконечники из этого хлама. Обтянете их кожей - и постарайтесь вставлять в броню где-нибудь сбоку, а не по центру. Щиты - если будет время. – Я пойду потолкую с Волханом насчет дерева. То, что они использовали для дротиков, никуда не годится. – Конечно, - фыркнула гномишка. - Эти палки мальчишки нарезали наверху в ближайшем лесочке. – Ну, что? - спросил у караванщика Волхан, пытливо наклоняясь к низкорослому мастеру. – Мне нужно дерево, и не только что срубленное. Хорошее, выдержанное, твердое дерево. – Где же я его тебе возьму, - пожал плечами вождь. - Мы не в лесу. – В лесу такого не сыщешь. А в шахтах... У вас ведь есть заброшенные штреки? Оставленные выработки? – Полно, - подтвердил старик. - Что тебе с того? – Крепи, - в манере Кэрра пояснил Сэдди. - Мореные крепи, которые пару сотен лет пропитывались известковой водой. Разумеется, не те, что сгнили, а наоборот, затвердевшие как камень. – Хм... никогда бы не додумался! - с уважением заметил вождь. - Для нас они казались бесполезными, как камни под ногами. – Какие камни? - небрежно спросил гном, поднимая жеоду размером с яйцо. - Вот эти? - и от точного удара о базальтовый выступ скалы в руках гнома вспыхнула щетка нежно-розового кварца. Вождь с легкой опаской принял каменный кругляш с отколотым краем. – Да, я понимаю, насколько мы кажемся тебе неумелыми и примитивными, - вздохнул старик. - Не понимаю, как вам удавалось столь хорошо обучаться мастерить разные вещи и не привлекать при этом внимания надсмотрщиков и монстров, помогающих им. – Мы просто... жили очень далеко, - гному не хотелось запутываться во вранье. – И, похоже, дальше, чем я подумал сначала, - покачал головой человек. - Ты расскажешь мне это потом, хорошо? А сейчас я пошлю за деревом для твоей работы. – Лучше я пойду с твоими людьми сам, - покачал головой гном. - Я разбираюсь в дереве... так же хорошо, как и в камнях, поверь. – Странные вы, - вождь погладил свою бороду. - Фокусник и девочка, которая всего-то лишь умеет точить мечи! Ну и ну! Готов поспорить, что она еще лучше умеет их тупить - о чьи-то головы. – Умеет, - кивнул Седди. - Ты в этом убедишься... может быть. – Благодарю, - церемонно поклонился гному вождь. - Я не знаю, зачем вы пришли сюда, но вы остались добровольно помогать нам - спаси вас боги! – Когда мы уйдем, не хочешь ли ты отправиться с нами? - неожиданно для себя спросил Седди. – Я? - наклонил голову вождь. - Или мой клан. – Конечно, клан, - поправился гном. - Я не посмел бы предложить тебе бежать одному. – Исчезновение двух новичков мало кого встревожит. Исчезновение целого клана поднимет на ноги всех в округе. За нами будет погоня... - Волхан покачал головой. - Я не могу оторваться от преследования, бросив раненых, больных и детей. Если бы не это... в подземелье все мечтают оказаться наверху. Даже те, кто не представляет, что это такое, не знает куда там идти и что делать. Мы знаем только, что хуже, чем здесь, там быть не может. Хуже некуда. – Ты родился в шахтах? - спросил Седди у старика. – Нет, меня захватили в плен, когда ящероиды напали на нашу деревушку. Я был пастушонком, и мог убежать - стадо паслось у самого леса. Но я кинулся спасать маму... Очнулся здесь, - Волхан провел ладонями по лицу. – Родившимся в темноте будет трудно привыкать к свету, - задумчиво проговорил гном. – Ничего, это не сложнее чем привыкать к кандалам и бичу надсмотрщика в шахте, чем привыкать, что у тебя нет ничего своего, кроме грязного тряпья на теле... - вскинулся старик. – Я подумаю насчет погони, - проговорил Седди задумчиво. - Может быть, мы сумеем оторваться или даже сделать так, чтобы никакой погони не было. – Я пока не буду будоражить своих, - покачал головой вождь. - Сейчас нам хватит забот по обороне. – Правильно, - одобрил гном. - Лучше вообще не говори им - если среди вас есть предатель, он не сможет остановить вас. – Мне не приходило такое в голову, - старик задумался. Он не был деспотом в своем племени, всегда обсуждая с кланом текущие дела и способы решения проблем. Но этот коротышка говорил дело: предатель не сумеет предать, если никто не будет знать их цели. Неужто найдутся такие, кто оказавшись на свободе, захотят вернуться в коридоры? Конечно нет! С этими мыслями вождь присел на застланную шкурой каменую скамью. Его спина все чаще ныла в сыром холоде подземелья, и он понимал, что недолго осталось до того дня, когда клану понадобится новый вождь. Беда была в том, что ни один из младших помощников не годился на эту роль. Они умели исполнять приказы, они умели думать, они были дипломатичны с соперничающими кланами и великодушны со слабыми, но вести за собой не умел ни один. А теперь появилась эта девчушка... вроде бы совершенно не похожая на командира, на полководца, как их описывают легенды. Но вокруг нее работа начинала спориться быстрее, на лицах чаще мелькали улыбки, и, хотя малышка хваталась за все стразу, дело двигалось как по волшебству. Она буквально заражала всех вокруг своей энергией. Даже безумный парень, по тусклым глазам которого вождь сразу определил раба дурманящего зелья, причем безнадежного, при этой Авен суетливо бросался помогать. Хорошо бы она осталась в клане! За пару лет Волхан сделал бы из нее своего преемника. Но, скорее всего, залетные птички не задержатся в коридорах надолго. Чудо, что они остались помочь хоть сколько-нибудь. Волхан не признавался в этом никому, но он опытным взглядом давно различал тех, кто родился в подземелье, и тех, кто попал сюда в сознательном возрасте. Вот, например, Беш. Похоже, даже его подружка-полукровка не понимает, что парень рос когда-то наверху. И мастерству его обучали не в коридорах. Но у каждого есть право на собственную тайну. Волхан не приставал к пленникам с расспросами, понимая, какие камни лежат у них на душе. Память о доме, который разрушили враги, о родных, которых, может быть, уже нет в живых... И о цветах, дрожащих на голых весенних веточках, о нежных розовых цветах, с которыми не сравнится даже горсть розовых кристаллов на заскорузлой ладони. Тем временем Седди руководил распилом крепей. Он выбирал самые прочные, каменно-твердые, но не пропитавшиеся влагой, как губка, а сухие, звонкие. К тому же приходилось простукивать стены выработок, дабы самовольные лесозаготовки не вызвали обвала в шахтах. Из десятка опор он выбирал от силы одну. Но и этого вполне хватало: бревна в полобхвата должны были дать достаточно материала на весь клан. Наконец, гном и его помощники устроились в сухом углу цеха. Среди подземников нашлось немало мастеровитых. Хотя их и не обучали в Сердце Гор, рукояти у них выходили ладные, а древки для копий, дротиков и стрел - гладкие и прямые. В другом углу уже высился под потолок вытянутый силуэт вагранки. В устье печи светились вечные угли, а Ораг и еще пара парней покрепче качали самодельные меха, разогревая плавильню. Ларина, Дарик и еще несколько подземников под руководством Марусеньки старательно размешивали песок с глиной и опилками. В мягкой смеси гномишка оттискивала нужные им предметы: наконечники копий и стрел, щиты, граненые шары булав. Потом пальцами ловко расширяла эти отпечатки, делая их более отчетливыми, и заодно уплотняя форму. Отливка заняла весь следующий день. Остывающие опоки на мокрых кожаных полотнищах вытаскивали в соседний коридор, через несколько часов осторожно раскалывали и бережно укладывали отливки достывать на выметенный пол. Затем приходил черед наковальни и шлифовки. Марусенька отыскала камни, пригодные для изготовления наждака. Распределяя невзрачные серые кристаллы помощникам, гномишка усмехалась и косилась на Седди. Но караванщик был так занят разъяснением способов продольного распила бревен, что не замечал этого. Зато на клирика он поглядывал с неизменной настороженностью. Для того отыскалась работенка: Марусенька посадила Дарика вставлять разноцветные камушки в готовые мечи и копья. Парень так старательно занимался этим, что даже приоткрыл рот. Время от времени в его руках вспыхивали неяркие искры - знак того, что накопленная в кристаллах энергия успешно легла магическим контуром на клинок. Но чаще не происходило ничего. Десяток мечей развалились, но никто не обратил на это внимания: о коварных свойствах волшебных кристаллов слышали многие. На третьи сутки Волхан застал работников спящими. Марусенька задала всем небывалый темп, и, когда была засыпана в вагранку последняя порция металлического лома, сама оружейница тут же заснула на кипе неиспользованных шкур. Следом за ней попадали с ног канатчики, кожевенники, вагранщики и все остальные. Когда последняя опока встала в коридоре, Кэрр улегся на солому рядом с ней и тоже уснул. Вдоль правой стены цеха в подставках сверкали десятки клинков, копий, дротиков, лежали новенькие арбалеты с почерневшими от времени накладками, в сыромятных тулах топорщились стрелы с оперением, вырезанным из жестких, но тонких перепонок огромных летучих мышей. Вождь обошел цех. Спящие даже не шевелились - настолько глубокой была усталость. Волхану было горько осознавать, что кто-то из этих ребят может не вернуться из выморока или попасть в шахты, приглянувшись надсмотрщику в нейтральных коридорах. Если бы он мог действительно увести их из подземелья - куда угодно... Лишь бы подальше... С такими мастерами им ничего не стоило бы построить хутор, а то и небольшую деревеньку. Завести хозяйство, отдать подростков в обучение к ремесленникам, а для младших детей нанять учителя грамоты... Старик вздохнул. Сладкие мысли о вольной жизни уже давно не тревожили его с такой силой. А все этот фокусник и его подружка! Вождь задумался было о том, что же гномам могло понадобиться в подземелье, но вяло махнул рукой. Они столько сделали для его клана, что он не станет соваться в чужие дела. Разве что гостям понадобится его помощь... Парень с мутными глазами тревожно приподнялся со своей подстилки. Его взгляд нашел спящую гномишку, и лицо расслабилось. Вохан полуобернулся на это движение за своей спиной, но что-то вдруг случилось с его глазами. Старик прислонился к стене и медленно осел на солому. Через несколько секунд он глубоко спал, и некому было разглядеть над его головой крохотную черную луну. Седди проснулся от сиплого дыхания множества глоток. Вдох-выдох-вдох-выдох - с регулярностью качающего воду насоса раздавалось у него над ухом. Дыхание становилось все натужнее, вырываясь из чьих-то легких с протяжным хаканьем. Гном попытался сообразить, что происходит. Но глаза уже распахнулись. Он обнаружил себя и Марусеньку спящими на толстой подстилке из соломы и шкур в углу цеха. Вагранка чернела выстуженным нутром. Оружие сверкало натертыми маслом поверхностями. Обтянутые кожей доспехи уже исчезли из левого угла. Щитов тоже не было. Это все было надето на бойцов клана, дружно приседавших в цеховой пещере и в коридоре за ее пределами. Не обращая внимания на катящийся по лицам пот, парни и девушки в полной броне с тяжелыми щитами в одной рукие и увесистыми булыжниками в другой дружно сгибали колени и снова выпрямляли их. – Ничего себе... - пробормотал Седди. Он проникался все большим уважением к Волхану. Даже безоружные, эти бойцы стоили многого, а уж теперь, с новенькими клинками и арбалетами... Тем временим клан закончил упражняться и началась раздача оружия. Этим занимался лично Волхан, но рядом с ним крутилась сонная и очень гордая Марусенька. Похоже, вождь прекрасно помнил наизусть боевые навыки каждого члена клана. Одни парни получали булавы, другие копья, третьи арбалеты. А вот высокая девушка приняла от вождя спаренные мечи, умело закрепляя ножны на спине. Низкорослый Микар вставил в петли на поясе десяток метательных ножей. Кэрр примерился к копью с длинным, похожим на меч, наконечником. Себе Марусенька выбрала один из тех мечей, в которые Дарику удалось вставить кристалл. Вместо щита гномишка собиралась использовать свой кинжал. Сейчас ее клинок покоился на подставке вместе со остальными - девушка постеснялась хватать его раньше всех, пользуясь свои особым положением. Она то и дело косилась на отполированное с особым тщанием лезвие и ножны, которые Беш умудрился украсить мелкими аметистами из своей чаши. Седди же откопал в куче покореженного металла отлично сохранившееся лезвие секиры из мифрилистой стали. Все, чтотребовалось оружию - крепкая рукоять и заточка с правкой кромки. Работа на час для опытного гнома. Кэрр с восторгом взвесил готовую секиру в руках и покрутил ею над головой. Но орчонок явно не имел опыта обращения с таким оружием. А больше никто на него не претендовал. Седди помог Бешу сделать петлю, удобную для переноски секиры за спиной и для быстрого перемещения ее на бок в бою. Беш работал иглой, рассказывая окружающим его помощникам про свое детство. Он родился в семье цехового мастера, тачавшего туфельки для знатных дам и боевые сапоги для рыцарей. Жили они хорошо: свой дом в городе, хутор в живописной долине, много подмастерьев и наемных работников, постоянные заказы. Однако, старшего сына мастер не баловал. С искренней заботой он обучал мальчишку не только своему мастерству. Беш должен был изготавливать свои первые изделия буквально с пустого места. Он добывал шкуру на охоте, он выделывал ее с подмастерьями кожевенников, он красил ее у красильщиков. С женщинами от прял дратву, с мужчинами вытачивал каблуки, с мальчишками собирал ракушки и делал из них пуговицы и бусины. Мастер считал, что делать что-то достойное может только тот сапожник, который начинал с нуля. А стронников быстрого тачания одинаковых грубых башмаков из раскроенных учениками лекал он презирал. В результате к шестнадцатилетию Беш умел создавать - и никак иначе - обувь из любого материала. Он сшивал ажурные туфельки из тончайшей лайки, бальные башмачки из атласа и бархата, непромокаемые сапоги из кожи кроколиска, он мог сплести соломенные сандалии для бани и собрать тяжелый рыцарский сапог из кованных пластин. Разумеется, все это умение ему предстояло оттачивать годами, но в тот год отец решил приобщить сына к еще одной стороне сапожного ремесла. Беш был отправлен с караваном на ярмарку - учиться продавать свой товар, покупать кожи, выбирать краски и материалы для украшения... Когда из рыжих, раскаленных зноем холмов навстречу фургонам выехала цепочка всадников, Беш решил, что это просто ограбление. И даже успел закопать под приметным камнем свой кошель, в котором с гордостью вез заработанное... Уцелевшие после налета караванщики оказались в шахтах. Худощавого, сутулого Беша поставили было к вагонетке на отвале. Но с парнем очень скоро приключилась падучая болезнь. Напуганные закаченными глазами и пеной на губах раба надсмотрщики расковали его и отправили в коридоры. Там его и подобрала Ларина. Он тащился сам не зная куда, по темному проходу, когда увидел скручивающую веревку девушку. Не выдержал, стал помогать и советовать. Потом снова приступ... она не испугалась, не бросила его. Порой после нескольких припадков он на время терял память. Мог уйти и заблудиться. Ларина находила его. Однажды даже выкупила у одного клана, где Беша хотели сбросить в колодец, испугавшись пены на его губах. Беш пытался справиться с болезнью и работать наравне с Лариной. – Я от нее никуда, - пояснил он гному, перекусывая нитку белыми зубами. - Но больше всего я бы хотел вернуться с нею домой, - сапожник вздохнул. - Мне кажется, она моим понравится. – Вернешься еще, поди, - похлопал парня по плечу Седди. - Какие твои годы! Волхан закончил раздачу оружия, вручив меч Марусеньке и секиру Седди. Все замерли, ожидая, что скажет старик. Тот махнул рукой: – Что стоите? Все по местам! Разведка вперед, за ними арбалетчики. Малышню в засадные коридоры - перерезать веревки да опрокидывать бочки с камнями. Все остальные слушайте нижние отдушины. И не спать на посту! После этой лаконичной речи цех быстро опустел. Седди и Марусенька оставались в тылу, обходя по очереди с Волханом слуховые отверстия, пробитые на нижние уровни. Как выяснилось, проходы туда давным-давно завалили, чтобы кровожадниые грампы не калечили ценных рабов. Но кое-где порода просела или камни осыпались. При желании всегда можно было найти окольный путь. Хотя мальчишки восточного клана и обшарили все окрестные коридоры, они могли и не приметить замаскированный лаз. Теперь оставалось ждать: явится Грой один или действительно приманит чудовищ себе на помощь? – А как у вас их приманивают? - задала вопрос Марусенька. – На жертву, разумеется, - провел ладонью по горлу Волхан. - Сперва нужно сбросить кого-нибудь поглубже, в старую шахту, в колодец. Или в водопад подземный. А потом, как там раздастся шум, опустить следующую жертву на веревке - чтобы не до дна, значит. Твари двинутся наверх. Третью жертву нужно умертвить и кровью им побрызгать. Они на этот запах помчатся, как мухи. Ну а дальше поместить связанных людишек по дороге - смотря куда надо грампов заманить. – Неужели кто-нибудь делал такое? - передернула плечами гномишка. – Делали, и не один раз, - подтвердил Волхан. - И не только злодеи, скажу я тебе. Был однажды вождь, замысливший не просто бежать, а все шахты освободить разом. Он собрал свой клан и рассказал им этот план. И многие пошли на жертву добровольно. Они хотели приманить грампов к центральному стволу шахты вечером, когда рабы уже в камерах, а надсмотрщики еще ужинают. – Ну и как, вышло у них? - глаза Марусеньки загорелись. – Нет, не вышло, - покачал головой Волхан. - Вернее грампы-то до шахты дошли. А там их встретила какая-то жрица и загнала на нижние уровни, как мышей. Только клан зря погиб, - старик махнул рукой. – А быстро эти грампы летают? - спросила девушка, морща лоб. – Не очень, - пояснил старик. - В подземелье не разлетаешься, можно и покалечиться. Они так плавно, поверху - и вниз, - он показал рукой. – Угу... - закивала гномка. - Значит, в прямом коридоре от них и убежать можно? – Можно, только где тут прямые коридоры? Центральный, что через Нейтральный коридор идет прямиком к Грою? – Хотя бы... - гномишка задумалась. Седди поискал взглядом Дарика и поежился. Ему начинало казаться, что они влипли гораздо серьезнее, чем он надеялся поначалу. Маг с пустым взглядом тащился за Марусенькой на расстоянии десятка шагов. Гном попытался встретиться с человеком глазами, но ничего не вышло - клирик упорно смотрел куда-то в пустоту. Атака началась в глухой ночной час. Волхан, разбуженный разведчиками, немедленно удвоил отряды у заваленных коридоров. Войска Гроя шли с севера, от Свакса, почти в открытую, переговариваясь и небрежно бряцая оружием, словно их пригласили на дружескую вечеринку. – Они нас что, держат за идиотов? - возмутился Микар, поправляя свои ножи. – Наоборот, - отозвался Кэрр. – Действительно, что-то тут не так, - пробормотала Марусенька тревожно. - Если бы они хотели отвлечь нас от тех, кто пробирается нижними коридорами, то не ломились бы в открытую, а наоборот, изобразили бы атаку по всем правилам: подкрались бы, обстреляли охрану у моста... – Может быть, этот Грой слишком самоуверен? - пожал плечами Седди. - Думает, что основную работу сделают монстры, а его клан прогуляется и побренчит мечами, а потом захватит наши коридоры с теми, кто уцелеет. – Грой самоуверен, это так, - покачал головой Волхан. - Но он не дурак. У него даже библиотека есть. – Он умеет читать? - удивилась Марусенька. – Да нет, - рассмеялась Ларина. - Ему читала одна девчонка. Каждый вечер. А потом взяла да и сбежала вместе с детьми. – А, ну это я уже слышала, - махнула рукой гномишка. - Куда только она сбежала-то? Наверху монстры, внизу монстры... – Мимо западных коридоров протекает подземная река, - пояснил Волхан. - Девчонка пригнала окуда-то лодку и увезла детей. Наверное, у нее нашелся помощник - кто-то снаружи. Погоню из гроевых молодчиков встретили водяные духи, а надсмотрщики только глянули на эту месиловку и дальше уже не сунулись. Подумаешь, два десятка карапузов - от них пока не было никакого толку. Грою с тех пор особенно неймется... – А в какую сторону течет река? - буквально взвилась гномишка. - У вас есть карты или хоть что-то похожее? – Нет, карт у нас нет. За карту можно загреметь в шахты быстрее, чем за плевок надсмотрщику в пиво, - помотал головой Кэрр. - Но свои коридоры я могу нарисовать с закрытыми глазами. – Мы рисуем схемы на стене и стираем их, - уточнил Волхан. - Я могу набросать примерный план коридоров и шахт, если это так важно. Только реку все равно перегородили заколдованной огненной сетью. Там нельзя пройти. – Нарисуй, пожалуйста! - попросила гномишка. Седди тоже заинтересовался и подошел ближе. Волхан десятком штрихов изобразил центральный ствол шахты, забои, отвалы, потом коридоры на среднем уровне и верхние, жилые. – Значит, под нами тоже коридоры, и только потом заваленные ходы? - уточнила гномишка. – Да, так и есть. Жить там нельзя, очень сыро, но мы собираем там грибы и охотимся на разных тварей, - кивнул Волхан. – А река? Старик нарисовал неровный изгиб. – Вот, до этого порога на ней было безопасно, многие ходили артелями ловить рыбу, хотя рыбы там очень мало. А дальше еще два порога и свалка. Туда проникали немногие. Искали оружие, ценности. Порой приносили заколдованные штучки. Но там очень много водяных духов. – Духи - это ерунда, - пробормотала гномишка, теребя полученную от Тарсода цепочку-оберег. - Вот огненная сеть - это да... Дарик! - она резко обернулась к клирику, тупо смотревшему в угол. Глаза человека сфокусировались на гномишке и он робко улыбнулся. – Что это за огненная сеть такая? - требовательно спросила Марусенька. - Ты имел дело с подобным заклинанием? – Сеть... жжется, - выдавил из себя клирик. – Не напрягайся, - неожиданно мягко сказала гномка. - Просто головой помотай: ты сможешь справиться с этой сетью? Дарик наморщил лоб и помотал головой. – Ладно, - вздохнула девушка. - Попробуем что-нибудь еще... Атака Гроя была вялой. Его бойцы неторопливо обстреливали позиции восточного клана, прячась за выступами. Несколько громил покрепче попытались зайти со стороны Нейтрального коридора, но, встретив отпор, даже не стали изображать, что разочарованы: развернулись и утопали обратно к себе. Волхан понимал, что с одной стороны молодой противник вызнаёт раположение сил клана. Но с другой, не оказывать сопротивления тоже было неправильно: после приказа не стрелять, гроевы бойцы захватили один из висячих мостов, лишив восточный клан одного из рубежей обороны. Идущий туда коридор пришлось укрепить бревнами и выставить дополнительный отряд. Время от времени кто-нибудь слышал шум на нижнем уровне, но никаких признаков атаки монстров не было. К утру обе стороны изрядно вымотались. Половина волхановых дружинников отсыпалась прямо возле своих постов. Девушки во главе с Марусенькой готовили еду. В гномишке не было того вдохновенного оживления, что владело ей в первое утро в подземелье. Она отыскала пяток кладок ящериц, наковыряла лишайника и принесла с помощью Кэрра большую корзину грибов со среднего уровня. На этом ее участие в готовке завершилось: гномишка села в сторонке с мечом в руках и принялась оглаживать его кусочком грубой замши. Тем временем бой продолжался. Грой зачем-то сосредоточил своих бойцов возле мощного завала и пытался обстреливать через щели находящихся за ним часовых. Через некоторое время в перегороженный коридор собралась добрая половина незанятых несением вахты бойцов. Все они недоумевали, на что рассчитывает агрессивный сосед: своротить камни и бревна его бойцы даже не пытались, а стрелы через узкие щели летали вкривь и вкось, глухо стукаясь о стены. Микар набрал их мало не два десятка и притащил оружейнице - починить, переделать расплющенные наконечники из мягкой меди. Марусенька взяла из рук мальчишки пучок растрепанных снарядов и отшатнулась. – Скорее! - выкрикнула она, на бегу втыкая стрелы в бочку с песком, где охлаждали после ковки мечи. - Уберите всех из этой пещеры! Но гномишка опоздала. Смрадные клубы отравы начали подниматься от валяющихся повсюду треснувших наконечников. Возможно, деловитый Микар облегчил участь своих товарищей, подобрав большую часть ядовитых стрел. Но все равно, около трех десятков бойцов было выведено из строя. Их пришлось срочно вытаскивать из опасного места, укладывать на солому и поить медленно действующим противоядием, которое тут же принялись варить две старухи. Ребят тошнило, им скручивало животы, и судорога пробегала по рукам, заставляя ронять новенькие мечи. Для обороны они не годились, даже просто стоять на ногах могли не все. – Как это я нормального порошка не прихватила, - сетовала Марусенька, вцепившись в рукав Седди. - Что же теперь делать? – Что делать? - мрачно отозвался гном. - Как пить дать, ждать новой пакости. Уж не знаю, какой. Волхан шагал по цеховой пещере, раздумывая, как растянуть оставшиеся силы и не оставить дыр в обороне коридоров. Он перебирал все варианты - в том числе и отправить гонца к надсмотрщикам. Если послать с гонцом пару новеньких кинжалов, сделанных Авен... за такого оружейника Грою точно укоротят шаловливые ручонки. По нему давно шахты плачут! Но старик не мог предать гномов. Неужели выбор будет между существованием клана, жизнями доверившихся ему подростков и честью, не позволяющей предать гостей, добровольно оказавших такую помошь клану. Вот если бы выбор был между кланом и кем-то ненужным... малоценным... Волхан резко остановился. И ничего надсмотрщики ему не сделают! Он глава клана, а доказать что-нибудь будет очень сложно... Вождь позвал Микара и наклонился к мальчишке: – Отправляйся в шахты, да смотри, осторожнее в северных коридорах. Грой сейчас не ждет от нас вылазки, но может патрулировать проходы на вский случай. Передай это вот старшине Кирагу, - вождь протянул мальчишке свернутый в крошечный квадратик кусок затертого пергамента. Тот молниеносно спрятал послание где-то в складках своей одежонки. – Оденься похуже, - посоветовал вождь. - И ножи оставь. – Ножи не оставлю, - упрямо мотнул головой Микар. Волхан махнул рукой - в самом деле, кто станет обыскивать этого скособоченного тощего мальчишку? Особенно если он напялит на себя засаленное рванье? А если обыщут - что ж, это станет прекрасной иллюстрацией к его посланию... Волхан вздохнул. Даже такая малая уступка казалась ему подлостью, недостойной вождя клана. Но чаши весов снова предстали перед его мысленным взором. Грой загнал его в эту ловушку. Пусть сам и выкручивается потом. – Ну, беги! - старик похлопал Микара по плечу. - Осторожнее там! Мальчишка мотнул головой и быстрым шагом вышел в коридор. Естественно, он не помчится сломя голову. Но двигаться будет быстро, и доберется до старшины не позднее вечера. Однако, до вечера еще нужно как-то дотянуть. Вождь снова вернулся к проблемам обороны. Седди помогал бойцам Волхана настраивать очередную ловушку. Веревок и канатов не хватало, и Ларина с девочками клана спешно плела плоские ремни из обрезков кожи. Беш помогал им, нарезая одним взмахом из крохотного кусочка кожи в ладонь размером длинную узкую полоску. Со стороны казалось, что Беш чистит спрятанные в кулаке клубни, и бесконечная кожура повисает в воздухе под его ножом. Марусенька с механизмами возилась с меньшей охотой, чем с оружием, но тоже помогала остальным. Время от времени она переключалась на раздачу противоядия отравленным ребятам. Зелье помогало слабо, но старухи уверяли, что зато «ни един не помреть, токмо кишками маяться будуть». Уцелевшие бойцы переживали за товарищей и отстреливались от гроевых пробных атак гораздо злее, чем раньше. Когда в коридоре резко повеяло помоечным смрадом, вскочили на ноги только выросшие в шахтах гномы. Остальные еще несколько секунд оставались неподвижными, глядя на происходящее круглыми глазами. В восточных коридорах раздались мерзкие тонкие вопли, и стая огромных летучих мышей ворвалась в освещенное пространство. Их были сотни. Твари метались, норовя загасить крыльями немногочисленные факелы, метили подземникам в глаза, подло сбивали их с ног. Марусенька и Седди спиной к спине уже отмахивались от мышей, когда остальные только выхватывали оружие. – Почему от них так воняет? - крикнул караванщику Беш, раз за разом раскручивая свою пращу. – Это же мусорные твари, - пояснил гном. - Живут в отвалах, питаются чем попало. Не могу понять, как их сюда занесло... – Это как раз очевидно, - сплюнул Ораг, отмахиваясь от монстров копьем. - В мусорники-то пробиты дырки во всех коридорах. Скорее всего, Грой заткнул все остальные чем-нибудь, а потом поджег помойку или напустил туда своего яда. Вот мыши и помчались в единственное отверстие - к нам. – Этот ваш Грой такая сволочь! - топнула ногой Марусенька, рассекая очередную тварь почти пополам, - Я бы с удовольствием с ним встретилась... один на один в темном коридоре. – Как же, - зло ответил Кэрр. - Он один не ходит. При нем всегда десяток дуболомов. Не подойти. Бой с мышами продолжался довольно долго. Его результаты мало напоминали полную победу. В выморок улетели только несколько ребят помладше, недавно взявшихся за оружие. Но почти все бойцы были оцарапаны, оглушены визгом или покусаны тварями. Укусы гадин действовали не лучше яда - раненое место мгновенно вспухало и наливалось тяжелой немотой. Воевать похожими на бревна руками или стоять на распухших ногах удавалось немногим. – Он выматывает нас постепенно, - зло рубя ладонью по ладони пояснил оставшимся в строю Волхан. - Больше половины наших не в состоянии сражаться, а он еще и не атаковал как следует. Если у Гроя в запасе еще парочка подобных фокусов, то никакие демоны ему не потребуются. Нас можно будет брать голыми руками. – Жалко, что у нас нет колдуна! - проворчал Кэрр. - Или хоть ихних лечебных зелий! Говорят, что магия лечит все почти мгновенно. – Да-а... - согласилась с орчонком Марусенька, старательно вычесывая мусор из сонечкиного хвостика. Гномишке казалось, что из-за летучих мышей прическа подруги поредела почти наполовину. - Я бы не отказалась и от боевых заклинаний. Или хотя бы защиток. Дарик ничего не помнит, а больше тут колдунов нету... – Если не считать тех, что помогают надсмотрщикам, - поправил ее Беш. – И много их там? - спросила Марусенька. – Ну, трое или четверо точно есть, - пожал плечами парень. - Когда приходят за выросшими рабами, всегда прихватывают с собой колдунов. Чтобы никто не убежал по дороге в шахты. – Смотрите! - воскликнула Ларина, держащая обеими руками тяжелый щит. В коридор вползала тонкая струйка воды, постепенно расплываясь по полу, заполняя собой все трещины и стремясь дальше. – Он решил нас затопить? - изумилась гномишка. - Но это невозможно! Тут столько трещин и ходов вниз... Вода действительно просачивалась в пол, уходила в отверсттия. Но ее было так много, что скоро восточные коридоры превратились в один ручей глубиной по щиколотку. Намокшая солома, погасшие открытые очажки, подмокшие продукты: вот каков был печальный итог этой диверсии. Снова никаких особых потерь, но... Бойцы Волхана гудели, как рой разозленных пчел. Старик еле сдерживал их от немедленной контратаки. – Мы не можем атаковать все вместе, коридоры узки, и нам необходимо оставить охрану возле раненых, - втолковывал он ребятам. Но все его слова были забыты, когда Грой вновь напал на караулящих у моста бойцов. На место прорыва кинулись почти все, яростно бросаясь на западных. Те, словно не ожидавшие подобного отпора, начали медленно, с боем, отступать. Преимущество Волхановой дружины было в ее слаженности и тренированности. Преимущество Гроя достигалось за счет отборных бойцов - полуорков и рослых парней, явно давно переросших тот возраст, когда их должны были отправить в шахты. Силы были почти равны. Но, шаг за шагом, восточные заставляли западных отступать в глубину северных коридоров. Их воинственные крики скоро стихли за поворотом. – Что там, в северных коридорах? - спросил у Волхана Седди. Ему стоило немалых усилий убедить Марусеньку, что охрана раненых - не менее важное дело, чем контратака. Вся шестерка новичков осталась нести вахту возле цеха. Деревянные ворота укрепили, на полу быстро соорудили настил из оставшихся свай, где и разместили раненнх и отравленных. – Свакс... - пожал плечами Волхан. - Такие же ребята, как и везде, только чуть побогаче живут. Стариков и детей у них мало. Заботятся в основном о себе. Сейчас наверняка заткнули свои норы чем попало: камнями или деревянными крышками, и ждут, когда все закончится. – А как же их целебная вода? - удивился Седди. - Сколько дней они могут ничего не делать? – Воду качает ручной насос, потому что она с каждым годом уходит все глубже и глубже, - ответил Волхан. - Возле насоса кто-нибудь остался, я уверен. – А раньше воду просто черпали, что ли? - уточнил гном, задумавшись. – Да, просто черпали из источника. Но тот опускался все ниже. Сперва пришлось выдолбить колодец, а потом, когда колодец стал слишком глубоким, соорудили насос, - кивнул вождь. – Глубокий колодец? - караванщик выпучил глаза. - Где он расположен? – Да прямо в центральном коридоре, а что? - Волхан встревожился от тона гнома. – И наши сейчас продвигаются прямо к нему... - зловеще понизив голос, произнес Седди. - Так? – Жертва! - охнула Ларина. - Это ловушка! – Если только Грой совсем рехнулся... - начал было старик. Но в эту секунду стены коридоров дрогнули, и раздался далекий гул, похожий на рев водопада. – Факт - он рехнулся! - оскалила зубки Марусенька. - Вот мразь! - и гномишка кинулась по тоннелю в сторону северных коридоров. За ней, перепрыгивая через глубокие лужи, помчались Седди, Ораг, Беш и Ларина. Волхан покачал головой и направил следом за новичками еще десяток бойцов. Он еще не сдался, нет, но сражаться с глубинными демонами с горсткой уцелевших ребят было бессмысленнее, чем идти на дракона с ученической дубинкой. Что же Микара так долго нет? Вождь поднял покрасневшие глаза на Кэрра. – Собирай всех! Берите тачки, носилки, грузите раненых и больных. Здесь никого не должно оставаться уже через пару минут. Кто может бежать - бегите. – Куда? - уточнил орчонок с невозмутимым лицом. Его кулак сжимался и разжимался на древке копья. – В западные коридоры, - отрезал Волхан. - Вряд ли Грой караулит задворки своих владений, так что берите левее. Займите там комнату, где жили сбежавшие дети. Из нее есть выход к реке. Она уже однажды сослужила хорошую службу - может быть сослужит и еще раз. Обороняться в ней можно долго. – Ясно, - отозвался Кэрр и сорвался с места. Он не был таким хорошим организатором, как Волхан, но, исполняя полученный приказ, находил лучшие способы донести его до остальных. Одних он ободрял, других злил насмешками, третьих ругал, четвертых злобно тащил за шкирку, показывая, что связываться с орком в ярости опаснее, чем с глубинными демонами. Плотная группка то ли беженцев, то ли захватчиков беспрепятственно проникла в западные тоннели и растворилась в самых темных проходах, ведущих к реке. В бывшей детской мигом стало душно и тесно от набившегося народа, но когда отвалили камни от выходящего на реку лаза, сразу стало свежее. Кто-то зажег крохотный очажок, несколько воинов встали на страже, впрочем, не высовываясь в чужие коридоры. Волхан устало опустился на покоробившуюся шкуру около отравленной девушки, так и не бросившей свой новенький арбалет. Та тихо заскулила, невольно прижавшись к боку старика. Волхан погладил ее по спутанным коротким волосам и попытался пошутить: – Не бойся, пока Грой там возится, мы уже захватили его территорию! Ребята сели как можно ближе к вождю и напряженно замолкли, вслушиваясь в гулкое эхо. Трудно было понять, что творится в подземелье, но до них доносился грохот, рев, вой и звон металла. Одна из самых младших девочек, лет пяти или шести на вид, хотя она могла вполне оказаться тридцатилетней полуэльфкой или полугномкой, спросила Волхана, разбивая молчание: – Скажи, вождь, а что мы будем делать там, наверху? Волхан опешил. Он не говорил со своим кланом об этом, не вселял в них призрачные надежды. Он и сам старался как можно меньше думать про забрезжившую за спинами таинственных гномов свободу. Но невозможно было смолчать, и невозможно было соврать. – Мы могли бы построить дом. Большой светлый дом из дерева, чтобы у каждого их вас была свои комната. Или несколько домов. Целый хутор. Мы завели бы овец, буйволов, кур и гусей. Распахали бы огороды и поле под овес. Тех, кто захочет учиться ремеслу, мы отправили бы в город, в мастерские. Для детей нашли бы учителя, - Волхан закашлялся, так сжало ему горло от представившейся картины. Вся его несостоявшаяся жизнь, в которой могла быть семья, жена, дети и внуки, словно обрушилась на него водопадом боли. Кажется, впервые он начал понимать, почему стал вождем клана, почему сплотил этих ребят, как родных. – Некоторые из вас могли бы отыскать своих родных, - вождь снова откашлялся. - Может быть, они пришли бы поселиться вместе с нами. А может быть, позвали бы вас к себе. – А те, у кого родные в шахтах? - тоскливо спросил темноглазый парнишка с парными мечами. – Тем я бы советовал и дальше обучаться военному делу. Может быть, однажды вы сумеете освободить их? – А магии мы можем обучаться? - спросила все та же малышка. – Не знаю, - растерялся Волхан. - Только колдуны могут определить способности к своему искусству. Пригласим колдуна, он пройдет мимо вас, - вождь провел рукой поверх голов сидящих бойцов. - И сразу скажет, кто может стать магом, а кто нет. – А если я могу, но не хочу? - вмешался всклокоченный парень с эльфийскими ушами и зеленоватой кожей. – А если я передумаю потом? - нахмурилась девушка, лежащая возле вождя. Клан загудел. Ребята начали обсуждать важные и неважные вопросы так, будто свобода и хутор уже были обещаны им божественной волей. Они спорили, стоит ли разбивать в палисаднике цветник или посадить яблони, нужна ли карусель для малышей или только качели, куда пойти учиться, кто помнил имена и адреса родных, а кто и собственного-то имени никогда не знал, и получил его уже от Волхана. Волхан бессильно опустил голову. В этот миг он готов был умереть за счастье этих неприкаянных душ. – А куда наш колдун подевался? - вдруг дернула его за рукав лежащая девушка. - Ну, который ненормальный? Волхан вскинул голову. Дарик, понуро тащившийся следом за убегающими от демонов, действительно исчез. Не было его ни в пещерке, ни в коридоре, ни в отхожем отнорке, ведущем к реке. Седди с удивлением обнаружил на своем амулете еще одну полоску. Каким-то образом Дарик присоединился к ним. Что погнало бывшего клирика по коридорам навстречу демонам? Некогда было думать об этом. Их отряд держал круговую оборону, не позволяя алым тварям прорваться туда, где оставались раненые, отравленые и дети. От колодца, где разом полегло больше половины отправившихся в погоню, их уже смело волной нападающих. Бойцы Гроя постреливали из арбалетов, не спеша попадаться на глаза глубинным тварям. Когтеглазые барвазы крутились в воздухе, сбивая прицел арбалетчиков. Гном поискал глазами понурую фигуру клирика. Дарик обнаружился возле Марусеньки. Он что-то говорил ей, порывисто жестикулируя. Гномишка похлопала его по плечу и снова закрутила мечом, отражая атаки. Дарик отошел в сторону и прислонился к стене. Он выглядел настолько безразличным, что даже монстры не обращали на него внимания. Караванщик снова ринулся в битву. На каждую тварь бойцы нападали втроем-вчетвером, но только с помощью гномов удавалось прикончить очередного демона. – Сдается мне, - прохрипел Седди на ухо Марусеньке, - что у этих ребят амулеты еще и наполовину не светятся. – Что ж, - ответила она на выпаде, - многие из них будут готовы к Испытанию после этого боя. Если останутся живы. С мечом в руках Марусенька снова становилась похожа на смертельно опасного, неуловимого, как ртуть, Авена, прикидывающегося работником при бродячем цирке. Караванщик только вздохнул, уловив эти перемены. – Так странно, - поделилась с ним гномишка во время короткого затишья, когда бойцы вокруг спешно перевязывали раны и пытались восстанавливать силы каким-то самодельным отваром. - Я помню, что мой меч был усилен кристаллом, дающим усиление удара. Но сейчас он выглядит так, словно его еще пару раз зачаровали благословенными свитками... – Может быть, одно из лезвий, которые ты перековывала, было зачаровано? - пожал плечами Седди. – Да? Странно, - оружейница задумалась. - Мне казалось, что магия пропадает при перековке, но все может быть. – Будь осторожнее, - вздохнул Седди. - С волшебным мечом или нет... – Без нас они не справятся, - глухо констатировала гномишка. - Ты же видишь, эти бойцы и так с трудом выдерживают каждую новую атаку. – Да, вижу, - опустил голову караванщик. - Но я не хочу снова потерять тебя. Ты не знаешь, где здесь приходят в себя после выморока и что тебя там ждет. Судя по репликам ребят - ничего хорошего. – Увидим, - Марусенька кинулась к новой крылатой твари, заставляя своими боевыми выкриками вскочить присевших было воинов. Седди отмахивался, рубил, приседал, пропуская широкие когти над головой, перекатывался по полу и снова рубил. Порой ему казалось, что секира вот-вот вывалится из онемевших пальцев, и во время одной из коротких передышек он торопливо срезал кожаные завязки со своего заплечного мешка, попросту завязав его горловину веревочкой. Ремешками же гном примотал древко секиры к запястью правой руки. Демоны, перепачканные кровью жертв, но все еще голодные, кидались на сражающихся, как чайки на брошенную в воду корку хлеба. У гнома нередко темнело в глазах от усталости, но всякий раз за время, пока новый монстр сменял убитого, к нему возвращались силы. Марусенька старалась ударить тварь первой, понимая, что некоторых дружинников Волхана грампы могут зашибить с одного удара. Конечно, выморок не вечен, но пятеро ребят, очнувшихся где-то в центральной части шахт, вернулись на поле боя с дрекольем: надсмотрщики отняли у них сверкающие новенькие мечи, да еще пытали о каких-то чудесах. Остальным на первый раз повезло: арбалеты и копья никого не заинтересовали. Гномишка еще ни разу не участвовала в подобном бою. Охота и одиночные убийства были не в счет. Тут за каждый промах, за каждую ошибку расплачивался кто-то другой, расплачивался своей болью, кровью, а не потерянной добычей или отсутствием полосочки на амулете. Казалось, что каждый вдох подчиняется общему ритму: оглушить, удар, отбежать, попытаться оглушить еще раз, дать арбалетчикам выстрелить, снова удар с Оглушалкой. Меч бился в руках девушки пойманной рыбой, то норовя выскользнуть, то наливаясь энергией кристалла. Время от времени Марусенька пыталась перевязать свои раны, но ей не всегда удавалось это. Кровь засыхала коркой на коже, пятнала доспех, отвратительно пахла железом на губах. Трудно было понять, какие из кровоточащих ран - опасные, а какие - просто царапины на коже. Гномишка не позволяла себе смотреть на амулет. Она не целитель, не клирик, какое ей дело до жизненных сил? И эликсиров все равно нет. Новый удар когтистых лап. Марусенька дождалась, пока трое бойцов всадят свои клинки под ребра твари и довершила дело ударом с разворота. Смявшееся крыло хлестнуло ее по лицу, обдав пылью, песком и вонью. Гномишка отступила на несколько секунд, пытаясь проморгаться. Где-то за спинами обороняющихся маячил Дарик. Он сумел сказать ей, с трудом выговаривая слова, что восточные ушли из своих коридоров и укрылись как раз там, где они с Седди спрятали свое оружие. Она попыталась отправить Дарика за амуницией, но клирик только тряс головой. То ли не понимал, чего она от него хочет, то ли наотрез отказывался покидать ее. После короткой схватки с когтеглазом вновь помутнело в глазах, пришлось опереться на стену. От меча исходило ровное тепло, в груди противно кололо. Марусенька помотала головой и осмотрела свой отряд. Многие были потрепаны, изранены. Лучше всего выглядели вернувшиеся из выморока - у них хотя бы не осталось ран и царапин. На предплечье из-под вспоротого рукава текла и текла кровь, как гномишка ни пыталась прижать кусок ткани поплотнее к ране. Девушка перехватила меч в левую руки и расплела сонечкин хвостик. Кожаная ленточка обмоталась вокруг руки и мгновенно набухла кровью. Вот ведь, и при этом почти не больно! Перехватить меч обратно Марусенька не успела. Очередная тварь прыгнула на нее, едва высунув голову из-за среза колодца, метя по ногам. Гномишка вскрикнула, покатилась по полу, но сумела перевернуться и подняться на ноги. Грамп, вооруженный тонким копьём, наседал на нее, не обращая внимания на остальных бойцов, хотя они и осыпали его градом ударов и выстрелов. Перехватывать меч было опасно, и Марусенька взялась за него обеими руками, направляя чуткое острие в живот твари. Но та небрежно отбивала клинок копьём и сама пыталсь приблизиться на расстояние удара. Они кружили на месте, то прижимаясь к стенам, то перепрыгивая через трещины в полу. Нужно было прикончить монстра, но копье неизменно оказывалось перед лицом гномишки, какие бы маневры она ни предпринимала. Бойцы отскочили к стенам и дальним проходам, понимая, что сейчас могут только помешать девушке. Кто-то из них подхватил внезапно осевшего на пол Дарика. Бледный, как мел, клирик оказался в глубоком обмороке. Его дыхание еле прослушивалось, а руки были ледяными. В какой-то миг Марусенька вспомнила финт, показанный ей Трискелом. Для его исполнения нужно было только дождаться, когда что-нибудь отвлечет тварь хоть на долю секунды. Арбалетный болт, один из тяжелых металлических, отлитых ею, вонзился в плечо грампа по самое оперение. Гномишка легко хлопнула мечом по правому бедру твари и тут же метнулась под левое крыло, словно собираясь спрятаться за спиной монстра. Клинок, от скорости прочертивший в воздухе сверкающую дугу, вошел в подмышечную впадину со скрипом, как нож в мокрое дерево. От подобного удара обычно умирали на месте. Но гномишке не хватило роста, чтобы направить острие точно в сердце твари. Грамп изогнулся, выпучив уже мутнеющие глаза, и наклонил копье... Марусенька снова ощутила, что меч стал теплее и по руке от него побежали щекотные мурашки. Пол под ногами стал страшно скользким - наверное, от хлынувшей крови грампа. Стараясь не поскользнуться и не грохнуться, гномишка ухватилась за первое, что попалось ей под руку - за копье. Оно торчало у нее перед глазами под странным углом. В груди снова закололо, захотелось закашляться, но рот заполнила густая жижа со вкусом крови. Ее было так много, что Марусенька приоткрыла рот, не в сила ни проглотить, ни выплюнуть эту гадость. По спине, по рукам и ногам бежали болезненные уколы, словно раскаленные шарики катились под кожей. Свет в глазах мигал, становясь то ослепительным, то тускло-серым. Почему-то навернулись слезы обиды. Жалко, так жалко... Но она не понимала, о чем сожалеет, пока не потянула за древко копья и не осознала, что оно торчит из ее груди. Пройдя между ребрами прямо напротив сердца. Проткнув его. Выйдя из спины. И пригвоздив Марусеньку к рассохшейся свае. Вот почему она не падает. Грамп успел-таки достать ее, прежде чем сдох. Седди может не справиться один. Почему упал Дарик? Что будет с Сонечкой? Ой, и ленточка порвалась... Гномишка снова попыталась втянуть в себя воздух, но почти черная кровь хлынула у нее изо рта. Руки девушки разжались, и меч покатился по каменному полу, жалобно дребезжа. Искривленные стены надвигались на нее. Страное пространство, где пол и потолок меняются местами. Где причудливый узел из трубок обозначает ее запутанную судьбу, и судьбу Сонечки, и судьбу Дарика. Где темные щели уводят в небытие навсегда. Чернота метнулась ей навстречу, как челюсти сработавшего капкана.