Сэйт бездумно брел по улицам Адена, стараясь не думать о мучающих его проблемах. В мирной жизни оказалось такое количество подводных камней и омутов, что эльф частенько жалел о тех горячих временах, когда им всем было некогда толком выучить новое заклинание или выспаться. Там не было места для мелочных обид, капризов и претензий, которые теперь разъедали отношения боевого братства, как ржавчина. Все так запуталось сейчас! Эмми с ее неуемной страстью опекать кого-нибудь в приказной манере. Каона, незаметно растущая в своем взрослом, пока что не стареющем теле. Аннарин, то и дело срывающийся к своему отряду, на восток. Рамио, прозревающий лишь в отчаянных коротких полетах. Перепутанные телами гномишки и сходящие от этого с ума Кузьма и Седди: не то возлюбленные, не то уже просто няньки для девушек. Лемвен и Тиэрон, вынужденные все чаще и чаще расставаться, обучаясь у разных наставников. Хенайна, засевшая за летописи в Гильдии магов, но порой забывающая на столе кусочки пергамента со стихами. И Роррат, всюду маячащий тенью за спиной эльфийки; оставивший свой корабль и капитана Гарра ради службы в Гильдии магов, проигнорировав подколки матросов. Кселла, все чаще с грустной усмешкой уступающая бывшим ученикам в магических поединках. Безумный клирик Дарик, тихо проводящий дни во внутреннем дворике Гильдии, наблюдая за струйками фонтана. Даже магистр Лежен не гарантировал его полного излечения, недоумевая, почему Марусенька так просит не отправлять несчастного на покой, куда-нибудь в тихое лесное поселение. Впрочем, маги многое позволяли героической гномишке. Ее рассказ о том, что Седди смутно признал в Дарике виденного когда-то случайно вместе с пропавшим Зидаром неизвестного ученика никого не удивил. Естественно, что гном обратил внимание на не вполне адекватного парня в робе, а его учителя почти не запомнил. И Вивиан... такая понятная, такая близкая - и в то же время любящая другого. Сэйту все чаще казалось, что Клайда пугает ответственность за эти отношения. Не то чтобы названный брат сторонился своей избранницы, но все-таки порой он явно избегал ее. Со своими вопросами, найденными рукописями и новыми эликсирами девушка все чаще приходила к эльфу. А тот, ощущая к ней неизменную нежность, опасался перейти невидимую грань, за которой дружба превратится во что-то большее. Сэйт не сделал предложения Эмми, хотя понимал, что друзья ожидали этого: Клайд, Вивиан и сама девушка уж точно. Но детская влюбленность у серьезного эльфа давно сменилась покровительственной заботой, легкой привязанностью. Она была и оставалась для него младшей сестренкой, частью его позднего детства. Он подтрунивал над ней, как и прежде, но она обижалась всерьез. То и дело ему казалось, что он абсолютно не понимает ее - и она в запале говорила ему о том же. Сэйт много раз пытался рассказать девушке про Чётки богов, объясняющую многое в отношениях разумных мудрость, которой научили путешественников жрецы оюпити. Разговоры эти всегда были похожи друг на друга и не принесли результата: – Тьмушка, ну смотри же! - чиркал он прутиком по песку на берегу прохладной лесной реки, где они любили гулять в жаркие дни. - Ты Дракон Воздуха, а я Единорог Тверди. У тебя в тиаре ночной алмаз, а у меня он в ладанке. И наоборот, у меня в тиаре дневной изумруд, а у тебя это слабое место. Мы будто говорим на разных языках. Ты слушаешь голоса воды и воздуха, ты чувствуешь эмоции и состояние окружающих, подчиняя их себе. А я несу в себе знаки тверди и огня. Я вижу мир как схему и перебираю возможности... – Не хочу больше про это слушать! - Эмми всякий раз сердито стирала рисунок из звездочек и крестиков ногой. - Вы с Вивиан и Клайдом просто рехнулись с этими бусами богов! – Чётками, - невольно поправлял ее эльф. – Ты просто нарочно меня злишь! - девушка не на шутку обижалась. - Не смей больше мне рисовать эти... тиары в масках и ладанки в ожерельях! Ты просто не любишь меня! – Я... - Сэйт всякий раз не знал, что ей ответить. Он горячо любил эту своенравную гордячку, любил ее открытый нрав и маленькие хитрости. Но это была не та любовь, о которой она говорила. Всего лишь любовь старшего к маленькой, брата к сестре. И сказать девушке: «Я тебя люблю!» - означало жестоко обмануть ее чаянья. Эмми поняла бы это как обещание, которого Сэйт не мог дать. Но и не услышав от эльфа заветных слов, она в который раз убегала со слезами или уходила с гордо поднятой головой и потом целый день не разговаривала с ним. «А если Клайд спросит, что у меня происходит с его сестрой, как я объясню ему это?» - думал порой эльф. Впрочем, Клайд как раз понимал, что отношения, названные велеречивыми оюпити «Вода и масло», опасны и болезненны для влюбленности. Две столь непохожие личности невольно ранят друг друга даже не словами или поступками, а самим способом своего мышления и восприятия мира. Они всегда неправы друг для друга, и все у них получается невпопад. Если Сэйт по мере возможностей учитывал это и старался как-то сглаживать непростую ситуацию, то Эмми, наоборот, пыталась форсировать события, действуя то дерзостью, то хитростью. Глядя на то, как юная воительница управляется со своими ровесниками из числа воинов Гильдии или магов-новобранцев, Сэйт всегда с усмешкой представлял себя единственной марионеткой, сорвавшейся с веревочек этого кукловода. Другие были готовы сделать для Тьмушки что угодно. Но они ей были не интересны. Ей был нужен именно он - законная добыча, старый друг, детская любовь, брат ее брата - все сразу. «А ведь я даже не поцеловал ее ни разу!» - недоуменно вздыхал порой эльф, удивляясь этому упорству. С этими невеселыми думами Сэйт свернул в тихий переулок, ведущий к дому травника, чтобы пополнить запасы магических компонентов. Тут росли вековые липы, укрывая прохожих от летней жары. С тех пор, как на материке начала вновь меняться погода, эльф не раз с тоской вспоминал вечную весну эльфийских земель и нескончаемую золотую осень южного Адена. Погода несла в себе неопределенность. Ливни и снежные бури зимой парализовывали нескончаемое движение на трактах на долгие недели. А раскаленный летний зной порой наваливался на материк, как мокрое одеяло. Хотелось скорее нырнуть в тень и отдышаться. Несмотря на прохладу, в этом месте совсем не было уличных торговцев. Они предпочитали ловить покупателей на центральных площадях и широких лестницах города. Только одна фигурка притулилась к стене лавки травника, но на лоточницу она была не похожа. Сэйт собирался пройти мимо, когда тонкая ручка потянула его за широкую штанину. – Дай мне монетку, - попросила девочка-подросток, почти до самого носа укутанная в рваную шаль. Ее пыльные юбки из некрашенной холстины обернулись вокруг ног. Пожалуй, это была темная эльфийка. Хотя теперь стало сложно судить об этом. Конечно, смешанные браки еще не стали общепринятыми среди рас Адена, но ведь рабов в шахтах и на плантациях не спрашивают? Казалось, что чем больше подобных несчастных находит и освобождает Гильдия магов, тем больше становится на улицах нищих бездомных полукровок. Разумеется, пристроить каждого бывшего раба маги были не в силах. Да и кое-какое городское отребье смекалисто пользовалось ситуацией: таким детям лучше подавали милостыню, а привычных к тяжелому труду неприхотливых взрослых можно было задешево нанимать на грязную работу. На всем этом кто-то продолжал делать деньги... Но в этой девочке было что-то непривычное. Она не ныла, не клянчила, не рассказывала печальных историй, не совала прохожему под нос увечья или незалеченные раны. Она просто попросила монетку, как домашний ребенок просит кусок хлеба, уверенный, что ему не откажут. – Зачем тебе монетка? - Сэйт присел перед побирушкой на корточки и еще раз удивился. Из-под шали на него глядело юное, но уже не совсем детское личико необычной для темных эльфов мягкой красоты. Даже грязь не портила ее. – Я хочу что-нибудь купить, - спокойно пояснила девушка. – Что именно? - эльфу стало тревожно. Похоже, что эта девушка просто не в себе. Или это смотрящий за нищими придумал новый трюк для выдуривания денег у прохожих? – Мне все равно, - пояснила темная эльфийка. - Я еще никогда ничего не покупала, и мне очень интересно, понимаешь? Сэйт поднялся и отряхнул штаны. Скорее всего, это просто очень наглая и хитрая побирушка. Но... – Если хочешь, пойдем со мной. Я буду покупать себе травы и минералы, а ты посмотришь, как это делается, - сказал он, ощущая себя идиотом. - А если тебе понравится, я дам тебе монетку и ты потом купишь что-нибудь себе. – Правда? - восхитилась девушка, вскакивая. - Ты мне покажешь? И дашь? Ой! - ее интонации напомнили эльфу Марусеньку, тоже вечно восхищавшуюся чем-то. Рядом с гномишкой, не унывающей даже в чужом теле, Сэйт всегда ощущал необычайное радостное спокойствие. Похожее чувство вызвала вдруг у него и эта девушка. Тяжелые мысли куда-то испарились. Хотелось рассмеяться самому и действительно купить что-нибудь милое для этой малышки. «Приятно сделать такой подарок... особенно если это тебе почти ничего не стоит», - усмехнулся Сэйт про себя. Он ведь не собирался вручать побирушке мешок золотых монет. Хватит с нее и одного-двух кругляшей. Они вошли в лавку и занялись покупками. Эльфийка помогала Сэйту выбирать ингредиенты, давая на удивление дельные советы: – Что-то эти корешки слишком пыльные... а почему этот камушек с трещиной? А в этой склянке плавает муха... В результате эльф решил, что это уличное создание заслужило свое подаяние с лихвой, и отсыпал ей целую горсть монет, любуясь восторгом на ее личике. Побирушка замерла перед витриной. Тут торговали в основном магическими предметами, но среди них были и украшения, заговоренные на все случаи жизни. Глаза девушки перебегали с колец на серьги и обратно. Наконец, решившись, она купила серьги. – Какие красивые! - показала она эльфу свою покупку. - Я вставлю их себе в волосы. – Э-э... но... - ошалело открыл рот Сэйт. - Но это же серьги? – Я знаю, - кивнула девушка. - Но у меня не проколоты уши. Мне не разрешают. А в волосах тоже красиво, правда? – Ну... да, - кивнул эльф, сдерживая смех. Девушка вышла из лавки и откинула свою шаль на спину. Без этой тряпки она выглядела еще привлекательнее. Ловко вплетенные в ее белые, как лен, волосы новенькие сережки таинственно замерцали синими искорками в густой тени переулка. Сэйту захотелось еще что-нибудь сделать для нее. – Хочешь, мы пойдем в другое место и ты купишь себе еды? - предложил он. - Ты голодная? – Я? - девушка удивилась и задумалась. - Жарко. Я хочу пить. Тут продают такое... розовое? – Розовый эль? Малиновый квас? Может быть, компот? - перечислил Сэйт все розовые напитки, какие только пришли ему на ум. - Или вино? – Наверное, - неопределенно отозвалась девушка. - Я понюхаю и скажу тебе. – Ну, - окончательно развеселился эльф. - тогда пойдем нюхать! Как тебя зовут, прелестное дитя? – Зовут? - девушка насторожилась, будто прислушиваясь. - Еще рано! – Да нет, я хотел узнать, как твое имя! - пояснил ей юноша, помогая спуститься по выщербленной лесенке на нижнюю улочку. – А! - эльфийка рассмеялась. - Ли... Лия! Меня зовут Лия! - это прозвучало как звуки скрипки: «Ли-лия-лия!» – А меня Сэйт, - слегка поклонился эльф. - А вот это заведение называется «Голова Гаргульи», и если нам тут не найдут чего-нибудь розового попить, они потеряют двух выгодных клиентов! - последние слова были обращены к дремавшему возле стойки хозяину. Тот неторопливо поднялся, что-то бурча себе под нос, и позвонил в маленький гонг. Через минуту столик перед эльфами был уставлен полудюжиной кружек с различными напитками. Сэйт и не замечал раньше, сколько из них имеют розовый отттенок. Крыжовенный компот, смородиновая вода, вино из лепестков шиповника и сброженный клубничный сок... Они выпили только по глоточку из каждого бокала, но вскоре в животе у обоих начало отчетливо булькать. – Больше не могу выпить ни капли! - простонал Сэйт. - Ты нашла то, что хотела? – Не-а, - весело покрутила головой Лия. - Но мне тут все очень понравилось. Особенно это... и это... - она неловко потянулась за бокалом легкого вина и едва не опрокинула на себя кружку с компотом. Похоже, она слегка опьянела, хотя и пила по капельке. – Съешь что-нибудь? - поинтересовался Сэйт, отсчитывая деньги. – Нет, в меня не влезет ни крошки, - пожаловалась девушка. - Я вся наполнена водой, как бочка! – Тогда пойдем прогуляемся до торговой площади, - предложил ей руку Сэйт. Он тоже немного захмелел, и уже абсолютно не замечал пыльных юбок и старой шали своей спутницы. Он видел только ее улыбку и широко распахнутые глаза. – Да... - согласилась было Лия, но замерла, наклонив голову к плечу. - Ой, вот теперь меня правда зовут! - испуганно сообщила она эльфу. - Мне нужно бежать! А я так обпилась... – Хождение с ветерком тебе поможет! - щедро предложил тот, сотворяя нехитрые пассы. - Только смотри под ноги! Я провожу тебя... - он вышел из трактира вслед за ней. Но Лия покачала головой: – Не нужно, а то меня отругают и не пустят больше гулять! Я еще приду! - с этими словами она на магической скорости бросилась вверх по улице и исчезла за поворотом. – Ну и дела, - удивился сам себе эльф. - Неужели у бедняжки действительно что-то с головой? Я, конечно, не практикующий целитель, но все равно, она не похожа на чокнутую. Скорее - на девушку из глуши, впервые попавшую в город. Из очень глухой и дальней глуши... - задумчиво размышлял Сэйт. Весь вечер он находился под впечатлением этой встречи. В Аден его привело дело к магистрам Башни Слоновой Кости, куда эльф и отправлялся каждое утро. Там он занимался привычной и любимой работой: искал в архивах важные документы, забытые заклинания, описания артефактов и упоминания о Детях Света. Гильдия магов пыталась отыскать следы этого посланника богов, чтобы изучить его магические возможности и попытаться составить план противодействия Дочери Шилен, несущей силу тьмы в Девятимирье. Эльф откопал уже немало интереснейших фактов. Помимо этого, он собирал материалы для своей книги. Порой попадались весьма любопытные сведения. Например, он обнаружил несколько изображений артеас, у которых крылья были из перьев, похожие на крылья ангелов и архангелов, а не на прозрачные полотнища, как у Рамио. Была ли это фантазия художника или раса крылатых действительно изменилась за прошедшие века? Нужно спросить у незрячего правителя артеас при встрече. Рамио тоже большую часть времени находился при Гильдии магов, потому что Каона продолжала обучение, а он не хотел отрывать ее от этого. Его появление и рассказы произвели настоящий фурор среди архивистов и историков, но со временем знания поколений стали угасать в памяти маьчика, и он все менее охотно предавался воспоминаниям о чужих жизнях. Он быстро рос, раздаваясь в плечах, усиленно тренировался с воинами, не давая себе никаких поблажек. Учился бить на звук и уворачиваться от дуновения ветра, предваряющего клинок. Но все-таки держался Рамио со всеми несколько отчужденно, свободно общаясь только с товарищами по дальнему путешествию. Они с Каоной уже выглядели ровесниками, взрослыми и серьезными, и Сэйту приходилось порой напоминать себе, что им всего четырнадцать и шестнадцать лет. Хотя, что такое годы? Человеческие, эльфийские, гномские - все они были условными. Маги жили дольше, простые люди меньше, гномишки выглядели детьми до глубокой старости, зато гномы-мужчины рано старились внешне. В отросшей заново бороде совсем юного по гномским меркам Седди уже струилось серебро, и волосы на голове были словно припорошены снегом. Эльфы оставались юными внешне, покуда усталость от жизни не уводила их за пределы мира живых, а орки старились медленно, но при этом благоговейно почитали и уважали своих седых и морщинистых соплеменников. Внешнее и внутреннее причудливо переплеталось в расах Девятимирья, и судить о возрасте всегда приходилось не по внешним признакам, а по поступкам. Так и в этом случае: под влиянием ли выросшего тела или же из-за обретенной в испытаниях мудрости эти двое детей казались уже совсем взрослыми? Неизвестно. В любом случае, эльф хотел услышать совет крылатого правителя, живущего в добровольном изгнании. Но сведения о Посланниках Света и Тьмы были скудны. Впрочем, кое-что интересное Сэйт разузнал. Он нашел упоминания о девушках и юношах, которым снились странные сны о битвах монстров и духов-полубогов, о таинственных жертвоприношениях и готовящихся нападениях. В давние времени, когда все расы были ослаблены войнами и уповали на жрецов больше, чем на силу оружия и чистой магии, любой, одержимый подобными видениями, сразу шел в ближайший храм. Таким образом сохранились записи об этих случаях. В разрозненных манускриптах Сэйт выискивал описания одинаковых снов. А также его поразили упоминания о том, что через некоторое время все сновидцы исчезали куда-то. Летописцы упоминали об этом то с недоумением, то с праведным гневом, удивляясь, как паства смеет нарушать повеление пастыря являться и рассказывать о своих странных снах. В нескольких источниках упоминались младшие братья или сестры, которые приходили пересказать сны за пропавших родственников. Это тоже было отмечено дотошным эльфом. Несомненно, в мире существовала какая-то связь между появлением Посланцев и этими снами. Возможно, если сейчас тоже отыскать тех, кому снятся странные подземные битвы и отряды лилимов и нефилимов, маги сумели бы получить от них сведения о самих Посланниках. Нужно было сообщить о своих догадках в Гильдию магов и отправиться как можно скорее в Парящую деревню эльфов, чтобы разузнать у жрецов, не приходил ли к ним кто-нибудь с подобными рассказами. Сэйт получил недавно звание пресвитера в иерархии эльфийского жречества, что позволяло ему общаться со священниками на правах коллеги, а не ученика-полукровки. В то же время, эта должность давала ему возможность спокойно заниматься своими научными изысканиями, не обременяя себя отправлением обрядов и молебнов в храме. Но в этот вечер мысли Сэйта то и дело улетали от привычных дел к странной девушке Лие. Эльф все тверже убеждался, что темная эльфийка, скорее всего, не вполне адекватна. Ему было жалко ее, и в то же время эльф с гневом вспоминал страх, с которым Лия кинулась на неслышимый зов. Ничего удивительного в этом зове не было: скорее всего, родичи или опекуны надели на девушку недорогой амулет, испускающий тонкую дрожь или нагревающийся, когда дома активировали магический контур. Удивляло эльфа другое: почему те, кто воспитывал девушку, стремились изолировать ее от мира? Ведь ее разум мог развиться и даже прийти в норму, если бы она жила полноценной жизнью. А эта бедняжка даже никогда не бывала в магазине! Не умела назвать напиток, который она любит! Наверняка, поступить так их заставили тщеславие и гордыня. Им, вероятно, было стыдно за маленькую дурочку, которой боги дали всего лишь немного меньше разума. Вот и прятали ее долгие годы, покуда она сама, скорее всего, не стала рваться на волю, движимая естественным, как у ребенка, любопытством. Сэйта бесила одна мысль о том, что кто-то мог так поступить с разумным существом. «Наверняка она сирота, и воспитывают ее дальние родственники!», - комкая лист бумаги с наброском письма в Гильдию, думал молодой пресвитер. «Ни одна мать не могла бы так поступить со своим ребенком!» Несколько раз эльф поднимался из-за стола в библотеке Башни Слоновой Кости, раздумывая, не отправиться ли ему на поиски Лии немедленно. Но он тут же охолаживал себя: к подобному делу следовало подойти серьезно. Если он вломится в чужой дом и устроит там скандал, девочку могут наказать, запереть на замок или отправить в другое место, а он будет бессилен вмешаться. Надо что-то придумать... Когда на улицах Адена зажглись вечерние светильники, Сэйт понуро свернул к своей гостинице от трактира «Голова Гаргульи». Лия так и не появилась сегодня. Впрочем, возможно девушка была здесь днем, в то же время, что и вчера. Зря он не ушел из Башни пораньше... Стройная фигурка в темной шали почти сливалась с тенями в проулках, и эльф едва не шагнул мимо нее, но в последний момент остановился. Сердце радостно стукнуло невпопад. Лия стояла, наклонив голову набок и рассматривая его с любопытством. – Узнал, узнал! - радостно захлопала она в ладоши, когда Сэйт шагнул к ней. - Я боялась, что ты забудешь меня. – Нет, маленькая, что ты! - ответил тот. - Я весь день думал о тебе. Ты можешь рассказать мне, где ты живешь и почему тебя не пускают в магазин? – Зачем? - ни капли не настороженно, а скорее недоуменно спросила девушка. - Давай лучше сходим на торговую площадь. Там на земле сидят такие... с бородами. Я не знаю, как у них покупать. – Гномы... - невольно поправил ее эльф. - Ты никогда не видела гномов? Почему? – Ну, я не знаю. Я живу дома. Дома у тети Ноли. Она меня учит всяким вещам: читать и писать, шить. Она часто дает мне розовый напиток, и после него я долго-долго сплю. Мне нравится спать, потому что во сне я вижу много интересного, а в доме тети ничего интересного нет. – Ты сирота? - мягко уточнил Сэйт. – Да, тетя так меня называет. Она говорит, что замуж меня все равно не возьмут, поэтому мне нужно учиться слушаться старших. Я всегда буду помогать кому-нибудь, потому что я глупая. Дома я помогаю садовнику и поварихе. Но чаще я сплю. Когда я была маленькая, я спала меньше, а теперь тетя дает мне питье всегда, когда я начинаю плакать. – А почему ты плачешь, Лия? - спросил эльф, с горечью осознавая, что все его предположения оказались верны: дальняя родня, которая стыдится ущербного ребенка, свалившегося на них после смерти родетелей Лии, запреты и еще сонное зелье впридачу. – Я плачу, когда мне скучно или я вижу что-то интересное на улице и не знаю, что это. Мне обидно, что я не могу читать книги из тетиной библиотеки. Она дает мне только самые тоненькие, но я их уже сто раз читала, - Лиины брови изогнулись в жалобной гримаске. – А почему тетя разрешила тебе гулять? - попробовал отвлечь девушку Сэйт. – Ей один дядя привез браслет, вот, - Лия продемонтрировала серебристые звенья у себя на запястье. - Он волшебный, знаешь? Если тетя меня зовет, он сжимается. Если я иду от дома, он становится очень холодным. Тетя сказала, что если я попробую убежать, то он отморозит мне руку и я умру, - девушка вскинула глаза. - Я иногда хочу умереть, потому что там мама и папа. Но потом я вижу что-нибудь красивое - котенка или как мотыльник распускается на рассвете - и снова не хочу умирать. Жить все-таки интереснее, правда? - она улыбнулась Сэйту щемящей улыбкой. – Конечно! - ответил он с такой убежденностью, словно девушка могла по одному его слову умереть или остаться в живых. - Я думаю, Лия, что твоя тетя ошибается. Ты вовсе не глупая. Ты очень помогла мне в той лавочке, где мы покупали. Значит, ты можешь учиться. Я хотел бы помочь тебе. – Но как? - огорченно махнула рукой Лия. - тетя не разрешит мне учиться, я точно знаю. Когда к ее детям ходил учитель, она всегда прогоняла меня. Ей было стыдно, что я не так быстро соображаю. – Ну а если попросить ее, чтобы она разрешила тебе переехать в другой дом? Знаешь, как нанимают служанок? – Да, я знаю! Наши служанки живут у нас, но у них есть свой дом, они ходят туда по праздникам, - кивнула девушка. У нее были интонации старательного малыша, обрадованного, что он знает ответ на вопрос взрослого. – Правильно. Я скажу твоей тете, что мне нужна служанка. Дам ей денег. Ты будешь жить в другом доме. А в том доме я разрешу тебе учиться, потому что там уже я буду главный, а не твоя тетя. – Я не знаю, - растерялась Лия. - Может быть тетя и согласится, ведь она очень любит деньги. А может быть и нет, потому что ей все еще стыдно за меня. – Покажи мне свой дом, и я завтра же схожу к твоей тете, - решительно кивнул эльф. – Ладно. Мы уже не пойдем на площадь? - в голосе Лии не было обиды или разочарования, только терпеливая грусть ребенка, которого никуда не пускают. – Конечно, пойдем! - злясь на неведомую тетю Ноли, ответил Сэйт. - Сначала прогуляемся, потом я провожу тебя до дома. – Хорошо, хорошо! - обрадовалась Лия. На торговой площади оставалось меньше половины торговцев, и не было такого столпотворения, какое всегда царило тут днем. Лия с удовольствием разбиралась с действием волшебных лотков, указывающих цену и отпускающих товар, даже если торговец вздремнул. Разумеется, большая часть товаров никак не могла заинтересовать девушку. Минералы и поковки металла, заготовки мечей и луков, доспехи, артефакты и алхимические элементы - все это было для Лии яркими, но бесполезными диковинами. Девушка засмотрелась только на магическую робу, украшеную изображениями синего волка, изучая тонкий узор отделки и плотную, но почти невесомую ткань, созданную с помощью магии. – Красиво... - протянула она, вздыхая. Для глупенькой, неспособной учиться, девочки она слишком быстро поняла, что двадцати монет, врученных ей Сэйтом, на это одеяние не хватит. – Пойдем, я куплю тебе несколько музыкальных кристаллов! - эльф вспомнил вдруг о товаре, который мог заинтересовать девушку. Одноразовые кристаллы, наигрывающие нехитрую мелодию, мог создать почти любой маг, знакомый с основами алхимии. Но, как и с почтовыми кристаллами, проблема была в стабилизации записанной мелодии. Не имея опыта, можно было вместо записанной баллады или веселой песенки получить какофонию и вопли. Поэтому даже владеющие магией предпочитали покупать кристаллы у профессионалов или у искателей сокровищ, находивших их в древних развалинах. Лия действительно пришла в восторг от музыки. Она качала головой, напевая, когда Сэйт активировал один за другим несколько кристаллов. – А это тебе! - эльф вручил ей еще горсть ярких, как леденцы, граненых камушков. - Ты можешь слушать их у себя, когда никого нет рядом. – Боюсь, что тете Ноли это не понравится, - вздохнула Лия. - Она любит играть на большой арфе, и всегда очень грустные мелодии. – Тогда мы будем слушать их на прогулках, - предложил Сэйт, и девушка просияла в ответ. – А теперь давай я провожу тебя домой, - положил ее ручку на сгиб своего локтя эльф. – Но тетя еще не звала меня, - попыталась робко протестовать Лия. - Я ушла из дома вечером, когда она ложится спать. Может быть она не заметит, что меня нет, до самого утра. – Если твоя тетя заметит, что тебя не было дома всю ночь, она очень рассердится на меня, - пояснил девушке Сэйт. - И тогда мне будет очень трудно уговорить ее, чтобы она согласилась отпустить тебя в служанки, понимаешь? – Да, - кивнула та. - Тетя очень любит сердиться и кричать. Пойдем скорее, а то мне уже страшно. Они двинулись коротким путем к «Голове гаргульи», откуда, как уверяла Лия, до ее дома было совсем близко. Сэйт прокручивал в голове план, как бы уломать неведомую тетю Ноли отпустить Лию в услужение. Он подбирал вежливые фразы, прикидывал, не лучше ли отложить этот разговор на завтра. Ибо время уже позднее. Лучше, если тетя не заметит позднего отсутствия племянницы. Но все получилось совершенно не по его плану. Свернув в проулок, поднимающийся широкими ступенями к единственным воротам, Сэйт сразу услышал сдержанные крики и увидел мелькание факелов за забором. – Пуговка... - прошептала Лия, покраснев и смутившись. - Это потому что я взяла пуговку. – Что? - вскинул брови пресвитер. - Это тебя там ищут? – Угу, - кивнула Лия. - Я взяла пуговку от моего браслета. Мне казалось, что с ней он красивее, - и девушка показала спутнику крохотный сапфир в оправе, прикрепленный к браслету. Опытный маг безошибочно узнал активатор контура. Тетя не могла больше ни обнаружить, ни позвать беглянку, ни наказать ее ледянящим заклятием за бегство. Сэйт невольно рассмеялся, хотя навстречу им из ворот уже выбегали вооруженные слуги. – Остановитесь! - он щелкнул пальцами, активируя магический щит. Завидев свечение вокруг незнакомца, выбежавшие из ворот нерешительно остановились и опустили оружие. Нужно было действовать быстро, не показывая своей неуверенности. – Ты хочешь пойти со мной, маленькая? - спросил он тихонько у Лии. – Да, да, очень! - горячо закивала она. - А то меня накажут. И там всегда скучно. – Ну хорошо. Стой в сторонке и слушайся только меня, поняла? - вздохнул эльф. Приходилось наполовину блефовать. Неизвестно еще, насколько знатная и влиятельная дама эта самая тетя Ноли. Не нарваться бы на скандал с оскорбленной аристократкой! – Именем Церкви Эйнхазад! - провозгласил он. - Я требую того, кто ответственен за неподобающее обращение с юной особой! Слуги расступились, пропуская вперед сухую даму, у которой, как у истинной эльфийки, невозможно было определить возраст. Ее темная кожа выглядела чуть раскрасневшейся, но шла она, выпрямив спину и гордо вскинув подбородок. – Я слушаю вас... ваше преподобие, - она явно запнулась, не осмеливаясь называть клирика юношей, но в то же время подчеркивая его молодость. – Я вынужден обратиться к вам, уважаемая... – Нолдален Ианэнн, - изрекла дама таким тоном, словно это было королевское звание. Впрочем, этот знатный род темных эльфов и впрямь был в близком родстве с королями. Когда-то, когда у эльфов были короли. – По поводу этого юного создания, вверенного вашему попечению... - начал было эльф, стараясь как можно суровее хмурить брови. Он собирался воззвать к милосердию дамы и упрекнуть ее в том, что она не позволяет девочке учиться, а так же пообещать помощь магов и магистров в исцелении разума Лии. Но ничего этого он не успел произнести. Лицо Нолдален расцвело улыбкой облегчения. – О, так вы пришли за Лией! Как я рада! Меня просили приютить ее всего на несколько лет. Но годы шли, а от ваших жрецов не было ни слуху, ни духу. Я боялась отправлять ее в наш храм, и не знала, что с ней делать. Ведь вы сказали мне: «Она нам понадобится!», - и я все ждала, все ждала! Вы пройдете в мой дом? Какая честь... наконец-то... - дама была одновременно польщена его визитом, явно принимая пресвитера за кого-то другого, рада, что ее собираются избавить от обузы и не на шутку испугана. – Прошу прощения, - понизив голос, сказал он. - Но вы же понимаете, что мне не следует задерживаться тут, привлекая к вашему дому внимание... – О! - лицо Нолдален побледнело. - Я не подумала! – Пошлите кого-нибудь за вещами девочки, - твердо повелел эльф. - Нам нужно отправляться немедленно. – Сию минуту! - склонила голову дама и махнула рукой слугам. Те дружно кинулись в распахнутые ворота. – Вот вам вознаграждение за ваши хлопоты, - эльф с поклоном передал тете Ноли мешочек с золотом, приготовленный им для выкупа Лии. – Ну что Вы! - кокетливо махнула на него темная эльфийка, но золото тут же исчезло с ладони клирика. - Никаких хлопот. Лия такая спокойная девочка, вы увидите. Только много хнычет. – У нас ей не придется хныкать, - пожал плечами эльф. В глазах тетушки снова мелькнул ужас. Она жестами поторопила слуг, топтавшихся у ворот с небольшим дорожным саквояжем в руках. – Вот, тут я кое-что вам покушать на дорожку, - пробормотала одна из служанок, полная орчиха в фартуке, подавая девушке вкусно пахнущий кулек. Лия мимолетно улыбнулась ей, продолжая прятаться за спиной Сэйта. Тот же поторопился откланяться. У эльфа возникло жуткое ощущение, что вот-вот в проулок явятся те, кто на самом деле оставил когда-то девочку в этом доме. «Почему я думаю, что это непременно будут какие-то злодеи? Соскучился по приключениям? Скорее всего, девочка полукровка, и светлая эльфийская родня отдала ее в дом к темной эльфийке до совершеннолетия. Так что если кто и явится сюда, то это еще одна тетя или дядя», - успокаивал он себя, раскланиваясь с Нолдален Ианэнн. Но страх в глазах этой дамы, которую не так-то просто напугать, подсказывал Сэйту, что он вовсе не фантазирует. Поэтому он поспешил удалиться как можно скорее, держа в одной руке саквояж Лии, а в другой - ее тонкую теплую руку. – Тетя меня отпустила? - казалось, девушка все еще не верит случившемуся и не понимает, радоваться ей или пугаться. – Ты не бойся, - ласково успокоил ее эльф. - Я увезу тебя в одно хорошее место, где живут добрые люди... и эльфы. Там много книжек и маги часто показывают фокусы. Там тебе будет интересно и никто не станет тебя ругать. – Ладно, - устало кивнула Лия. Ее глаза вдруг стали слипаться, и девушка даже споткнулась пару раз. С сонными глазами она выглядела как трогательный зверек. - Спать хотется, - пожаловалась она. – Ну вот, а собиралась гулять всю ночь, - усмехнулся Сэйт. – М-м... не, всю ночь я не могу, оказывается, - попыталась улыбнуться Лия. Они уже повернули к Драконьей башне. Сэйт молился про себя, чтобы там оказался хоть кто-нибудь знакомый. Ему повезло - молодой всадник, спускающийся по лестнице, как раз прибыл из Гильдии магов с пакетами. Его звали Райан, и Сэйт пару раз лечил его раны после приграничных стычек. – Эх, - с легкой досадой сказал он, выслушав просьбу пресвитера. - Я собирался тут перекусить, если честно. Но если у вас что-то срочное... – Да нет, - смягчился эльф. - Мы можем подождать тебя наверху, возле дракона. Ты только не ужинай до утра, хорошо? - Сэйт подмигнул Райану. – Отлично! - повеселел тот. - За час обернусь! - и парень вприпрыжку помчался по лестнице. Эльф помог Лие подняться на самый верх башни и без страха отворил дверь, за которой отдыхал дракон. Это оказался старик Бриз, у которого чешуя уже много лет отблескивала красными крапинами - отметинами возраста у драконов. – Бриз, хороший ты мой, - почесал эльф мягкую кожу возле заднего рога. - Гоняют тебя по ночам? Дракон только выпустил из ноздрей дым, утробно ворча от удовольствия. – Это Лия, понюхай, - Сэйт обнял девушку за плечи, потому что она жалась в угол подальше от ящера, взирая на него с недоверием. - Я с ней полечу домой, домой, в Гильдию. Ты неси нас осторожно, а то Лия еще никогда не летала, понял? Дракон повернул рогатую голову набок и внимательно посмотрел Лие в глаза. Потом вздохнул и принялся за свой сухой корм. – Ты ему понравилась, - убежденно сказал эльф. - Видишь, как он хвостом крутит? – А может он просто голодный? - робко предположила Лия. Сэйт рассмеялся: – Ну нет, драконов нашим мясом не соблазнить. Мы для этого недостаточно воняем. Чуешь, что он там ест? Лия втянула носом воздух и невольно скривилась. Драконья еда пахла непередаваемой смесью тухлой рыбы и сгнивших пару недель назад овощей. К счастью, в сухом виде брикеты не распространяли этот аромат дальше дюжины шагов. Эльф, посмеиваясь, провел ее к небольшому очагу. Десяток кресел, предназначенных для ночующих на башне гонцов и посыльных, сейчас пустовал. Они с удобством устроились на широких сиденьях, и девушка почти сразу тихонько засопела носом. Сэйт же, привыкший работать по ночам, спать не хотел. Сперва он просто терпеливо ожидал возвращения всадника, затем начал нервничать. Несколько раз он выходил на узкий железный балкон и вглядывался в темноту. Но на улицах по-прежнему сияли фонари, звучала приглушенная музыка из трактиров и пабов, поздние прохожие расходились по домам. Маршировали городские стражники с алебардами. Плечистые орки размашистым шагом пронесли паланкин с задернутыми шторками. Два священника в бело-оранжевых одеяниях с толстыми инкунабулами в руках прошествовали по направлению к Храму. Но Сэйту казалось, что вся эта мирная картина таит в себе скрытую угрозу. Райана не было уже больше часа, а Бриз, хотя и позволяет чесать себя за ухом, не станет слушать чужих команд. Покидать башню было опасно и бессмыслено: если кто-то действительно подкарауливает там Лию, то первым делом они оставят посты у городских ворот и на главных перекрестках. И разыскивать Райана во всех кабачках, пивных, трактирах и харчевнях Адена тоже не было смысла. Вполне возможно, что всадник ужинает не в забегаловке, а в уютном домике какой-нибудь вдовушки. Пресвитер замер у холодных перил, настороженно вслушиваясь в звуки вечернего города. Тревога, казалось, грызла его изнутри, как сердитый зверек. И когда в отдалении над крышами домов взметнулось багровое зарево, а звуки флейт и скрипок расколол звон набата, эльф невольно вздохнул с облегчением. Чутье не подвело его. Кто-то действительно наведался к тетушке Ноли этой ночью. И встречаться с ним девушке, пожалуй, не стоило. Когда в ответ на отказ отдать ему воспитанницу этот некто сразу поджигает дом - есть о чем задуматься. Вряд ли сама Нолдален заметает таким образом следы пребывания Лии в ее доме. Впрочем, Сэйт мало сожалел об этой даме. Их краткое знакомство трудно было назвать приятным. И все же, он надеялся, что женщина осталась в живых. На лестнице раздались торопливые шаги и запаленное дыхание Райана. – Простите, ваше священно... подобие, - как и большинство военных, он слабо разбирался в иерархии церковников разных рас. - Там пожар, кажется... – Тем более, нам нужно торопиться, - нетерпеливо ответил Сэйт. - Прикажи дракону сразу взлететь как можно выше. Я не хочу, чтобы его успели разглядеть. Райан кивнул, вынимая из заплечного мешка рог, какими управляют крылатыми ящерами. Сэйт помог полусонной Лие подняться на платформу и пристегнуть многочисленные ремни. Бриз проворчал что-то своему всаднику и вперевалку вышел из широких ворот на взлетную площадку. Внизу царила суматоха: все, кто не спал в этот час, высыпали на улицы, пытаясь разглядеть, что происходит. Стражи расчищали проезд для огромных бочек с водой. Каждую бочку сопровождали гномы-пожарные с ловкими одноколесными големами. В самом проулке кто-то уже вовсю тушил пламя магией. Сэйт узнал отблески знакомых заклинаний. – Что там? - покосилась на отблески пожара Лия. К счастью, пламя уже сбили и только сполохи магии виднелись в темноте. – Кажется, кто-то колдует, - отозвался Сэйт как можно более ровным голосом. – Дымом пахнет, - пристроив голову со слипающимися глазами на кожаный подлокотник, пробормотала Лия. Видно было, что девушка изо всех сил пытается не заснуть, потому что еще ни разу в жизни не летала на драконе. Но ее голова неуклонно падала на бок, как у сломанной куклы. «Видимо, сказывается привычка в снотворному зелью, - мрачно подумал Сйэт. - Или еще не вся эта гадость вышла из ее организма». Райан тронул поводья Бриза, указывая тому вверх. Дракон шагнул с башни и тут же начал стремительно набирать высоту, оставаясь со стороны городского парка, где мало кто мог видеть его полет. Аден ушел вниз, как кукольный домик, падающий в пропасть. Фигурки на улицах были еще различимы, и искорки фонарей четко, как на карте, обозначали улицы города. Но вряд ли кто-то смог бы заметить черного дракона на фоне ночного неба. Сэйт успокоенно отвернулся и постарался расслабиться. Тревога внутри него ворочалась еле-еле, царапая коготками неясных догадок. С какой стати он влез во все это? Почему именно сегодня Лия вздумала прицепить к браслету «пуговку»? Кого с таким нетерпением ждала Нолдален? И что за странное томительное предчувствие посетило его на балконе Драконьей башни? Нужно будет обсудить это с Вивиан и рассказать магистру Лежену. Сэйт всматривался в звездное небо над рогатой головой Бриза и задумчиво перебирал в памяти события последних лет. Для долго живущего эльфа это было примерно то же, что для человека вспомнить последние месяцы. С того дня, когда он помог уснуть измученной неожиданной бессоницей Лемвен, Сэйт словно с каждым шагом отдалялся от своих друзей. Это тяготило его, но он не понимал, отчего так происходит. Они немало путешествовали за эти годы, разыскивая разные артефакты, старинные рукописи, освобождая рабов в шахтах и на плантациях, спрятанных на южных архипелагах. Множество приключений, смешных и трагичных, новые знакомства и горькие потери, обучение магии и мучительный выбор пути перед вторым Испытанием: испытанием опытных воинов, дипломированных магов и жрецов, которое друзья проходили один за другим. Сэйт выбрал себе путь пресвитера, стараясь оказаться как можно меньше втянутым в дела эльфийского жречества. Среди народа матери он продолжал оставаться сам по себе - и только в Гильдии магов, среди представителей разных рас, эльф чувствовал себя на своём месте. Вивиан всё совершенствовала свой дар Пророка и умение целителя. Она получила формальное звание Проповедника в Церкви Эйнхазад, позволявшее ей так же редко иметь дело с Главами храмов и всяким официозом, как и Сэйту. Лемвен, продолжая обучаться боевой магии, часто советовалась с Вивиан по поводу целебных эликсиров. Она все еще сомневалась в своем выборе, не зная, как ей поступить. Ее совершенно не привлекали призрачные животные-духи, спутники магов-Вызывающих. Она уже намучалась с попытками вызвать тень-помощника и предпочитала не делать этого без крайней нужды. Но и смертоносная мощь мага-Заклинателя казалась ей не такой манящей, как блеск боевых клинков. Но, сравнивая свое умение с мастерством Эмми и других молодых бойцов, Лемвен честно признавала, что колдовать у нее давно уже получается лучше, чем сражаться. Она готовилась к Испытанию на боевого мага, но делала это словно через силу. Тиэрон переживал за сестру, стараясь по возможности подбадривать ее. Сам он таких сомнений не испытывал, продолжая совершенствовать свои приемы явного и тайного боя на мечах и кинжалах. Второе испытание Тири прошел уже больше года назад. Марусенька, вынужденная заниматься вместе с Сонечкой в основном гномскими ремеслами, порой тренировалась с ним в паре, с сожалением отмечая, насколько темный эльф обогнал ее в этом боевом искусстве за последние годы. Аннарин, давно уже оставивший второе Испытание позади, был озабочен обучением своих бойцов. Часть его отряда примкнула к воинам Гильдии, но остальные продолжали сражаться на восточных территориях, по-прежнему подчиняясь Храму Эйнхазад и верховным жрецам. Поэтому старший брат Сэйта разрывался между двумя группами воинов, помогая и тем, и тем как следует подготовиться к Испытанию и достойно пройти его. Он то и дело уезжал на восток, пропадая там неделями. Каона прошла первое Испытание через год после возвращения из Грации, выбрав боевую магию, а не целительство. Впрочем, никто не удивился этому решению: девочка побывала в стольких стычках и передрягах! Но теперь, после Испытания, ее гораздо больше занимала пара магических кошек, которых она научилась вызывать. Каона возилась с ними часами, порой забывая о тренировках по боевым заклинаниям или защиткам, проводившихся в Гильдии для молодых магов. Рамио то и дело подтрунивал над ней, то неожиданно уверяя, что слышит откуда-то жалобное мяуканье, то подозрительно принюхиваясь, то выпрашивая у Каоны будущих котят в подарок. Хенайна больше занималась разгадкой тайны трех артефактов, чем тренировками. Но все-таки, за компанию с Рорратом, она посещала стрельбище и добилась неплохих успехов в стрельбе из лука. Но при этом эльфийка пока что не собиралась проходить Испытание, отговариваясь отсутствием времени на это. Роррат, который для своего второго Испытания два года назад побывал в Элморе, причем как у орков, так и у гномов, а потом далеко на востоке, уверял ее, что вместе с ним это займет у девушки не больше недели, но Хенайна только сумрачно улыбалась. – Я делаю что-то важное тут, - поясняла она своему добровольному опекуну. - Правда, порой меня охватывает страх, не слишком ли сильно изменится наша жизнь, когда я докопаюсь до истины? Но все равно, я не могу тратить время на выполнение заданий и занятия с мастерами. Прошли свои испытания и Седди с Кузьмой, хотя это и заняло у них почти полгода после возвращения. Кузьма предпочел неспокойное ремесло рудознатца, а Седди - стабильность оружейника. Гномы находились в основном при Гильдии магов, вернее при своих перепутанных подружках, не оставляя их надолго. Тем было особенно сложно тренироваться и учиться чему-либо. Совершенно неожиданно оказывалось, что Марусенька в Сонечкином теле не может использовать голема, но совершенно механическое существо внезапно начинало подчиняться Сонечке, раньше и близко не подходившей к подобным созданиям. В результате обе гномишки так и не рискнули пройти второе Испытание, как ни уговаривали их друзья. – Подождем, может быть нас уже скоро переколдуют обратно, - беззаботно отмахивалась рукой Марусенька, с энтузиазмом принимаясь помогать кузнецу Гильдии или отправляясь с Седди на рыбалку. Сонечка переживала провал гораздо сильнее. Ей все время казалось, что Кузьма видит в ней только маленькую девочку, очень похожую на его племяшку, и заботится скорее о внешней оболочке, чем о находящейся внутри Сонечке. Сомнения охватывали ее каждый раз, когда гном проводил по ее макушке твердой ладонью или покупал ей на ярмарке леденцов. Но и требовать от гнома каких-то обязательств она не могла. Неизвестность - вот все, что она могла предложить ему. Даже редкие объятия и целомудренные поцелуи в щечку приводили их обоих в смятение. Чужое тело встало между ними, словно тяжелая болезнь или увечье. К тому же, целеустремленной гномишке очень хотелось продолжать обучение. И когда у нее не получались такие простые прежде вещи, она в отчаяньи укрывалась где-нибудь в коридорах Гильдии, стараясь не попадаться на глаза никому, пока не высохнут мокрые дорожки на щеках. Довольно часто вся четверка гномов отправлялась к Тарсоду помогать с подземным поселением. Там всегда требовались лишняя пара рук или секира. Седди увлекся изучением оставшихся от гигантов механизмов и чертежей на металлических пластинах. Вместе с магом Данаром он проводил долгие часы в отвалах или в залах, докуда еще не докатилась хозяйственная деятельность поселенцев, разбирая целые механизмы и отыскивая запасные детали для сломанных. А вот Кузьма, наооборот, увлекся новациями. То и дело он предлагал владетелю какую-нибудь идею, увиденную у людей или у эльфов, а то и придуманную самим мастеровитым гномом. Его усилиями внешний вход в поселение замаскировали неотличимой от скалы крышкой, выполненной из легких кусков коры, обклеенных каменной крошкой. Разумеется, от штурма она не защитила бы, но число заблудившихся и любопытных, раньше постоянно забиравшихся в пещеру и обнаруживающих там гигантские врата, сразу уменьшилось. Марусенька с удовольствием охотилась в подземных коридорах, отгоняя монстров подальше от поселения. Но в остальное время она любила возиться с детишками, порой сама не отличимая от них из-за маленького роста. Сонечка занималась с ребятами постарше, а заодно помогала новичкам обустраивать свои дома: шить подушки и тюфяки, обметывать шерстяные одеяла, украшать нехитрые столы салфетками и скатертями, разрисовывать глиняную посуду яркими узорами. Народа у Тарсода прибавилось, и поселковый совет уже не раз ставил вопрос о том, чтобы подать в гномский Совет Старейшин прошение о присвоении владению статуса города - и названия, благословленного Марф. Эмми год назад оставила свои честолюбивые мечты о рыцарстве, насмотревшись на тяжелые тренировки новобранцев. Девушке не нравилось стоять в строю, по команде маршировать или ползать по пыльной земле, часами рубиться со сверстниками на утяжеленных свинцом деревянных мечах, от которых повсюду оставались длинные и болючие синяки. Теперь ее гораздо сильнее привлекали лучники и кинжальщики, тренирующиеся поодиночке или маленькими группками. С детства ходившая на охоту с отцом и Сэйтом, она легко осваивала это умение, и свое первое Испытание прошла не у сэра Клауса под эгидой Церкви Эйнхазад, а у мастера Рамоса, тренировавшего вольных стрелков. Кроме того, охотясь с луком в окрестностях Гильдии, она могла то и дело забегать к Дарику, которого гномишки поручили ее заботам почти сразу после его появления в Гильдии. Погруженный в сумеречный мир своих грез, бывший клирик по-своему привязался к девушке, и встречал ее рассеянной улыбкой. Эмми пыталась разговорить его, чтобы помочь вспомнить хоть немного. Магистр Лежен осматривал несчастного раз в месяц, пожимая плечами. Он уверял Кселлу, что если бы получил ключ от того заклинания, которое так повлияло на мага, то смог бы помочь ему. Но этот ключ был похоронен глубоко в потерянной памяти Дарика. – Дарик, давай еще раз попробуем. Расскажи мне, что ты делал в тот день, когда это все произошло? Зачем ты взялся за чернолист? Тебя кто-нибудь обидел? - мягким голосом допытывалась Эмми. Порой клирик выдавал фразу или две, и девушка всегда записывала его слова, будь то бессмысленное «длинноухая пиявка хотела свою посылочку» или вроде бы понятное «нужно было оторвать все черные трубки». Но долго вспоминать Дарик не мог - начинались головные боли. Поэтому Эмми просто болтала с ним обо всем, что происходило вокруг: о новорожденных дракончиках и о драке между волшебным котом и волшебным единорогом, которую устроили два молодых мага. О диковиной рыбе, которую приволокли с рыбалки гномы. Об уехавшем куда-то на север Сэйте. Дарик кивал, улыбался и иногда односложно отвечал. А вот Клайд удивил практически всех, кто его знал. Серьезно поразмыслив перед вторым Испытанием, клирик около трех лет назад решил всерьез заняться Церковью Эйнхазад. И делать это не снаружи, а изнутри. – Если попытки что-то изменить будут исходить от чужаков, от бродячих клириков или проповедников без статуса, то мы никогда не добьемся успеха, - объяснял он друзьям своё решение. - А вот будучи священником высокого ранга, я смогу находить единомышленников среди младших жрецов и понемногу менять позицию, которую занимает Церковь сейчас. Быть ближе к прихожанам, ближе к магам, четко понимать, что нельзя заигрывать с силами Тьмы и с полуразумными монстрами - вот чего я хочу добиться. Он прошел Испытание и ординацию на чин Священника, и теперь то и дело отправлялся по делам Церкви, попутно пытаясь понемногу изменить что-то в отношении людей к священству и священства к простому народу. Некоторым магам это казалось пустой тратой времени. Но Сэйт и Вивиан, сами отказавшиеся от службы, хорошо понимали Клайда. Они насмотрелись на разных священников достаточно близко, чтобы понимать - даже один человек может изменить все к лучшему. Чуть больше уважения к простому ремесленнику, зашедшему в Храм со своей бедой. Чуть больше внимания жалобам прихожан. И гораздо больше помощи тем, кто в ней нуждается. Глава Дионского храма быстро смекнул, что спорить с упорно и вежливо гнущим свою линию молодым священником будет сложно, ведь Клайд не делал ничего, выходящего за рамки его пастырского долга. Тогда Глава храма назначил Клайда легатом, отправив его исполнять поручения Церкви в разных отдаленных концах Адена. Но клирика это ни капли не смутило. – Я встречаюсь со многими и стараюсь помогать им, - рассказывал он друзьям, появляясь в Гильдии магов. - Мало кто из переселенцев когда-либо доберется до помпезных храмов Гирана или Орена. Так что их мнение о нашей Церкви будет основано на встрече со мной. Если там родятся способные к магии дети, то родители без сомнений направят их на обучение, а не будут скрывать по дальним хуторам, как происходит в последнее время. – И много таких самоучек ты нашел в провинции? - расспрашивали его Вивиан и Сэйт. Клайд подробно рассказывал: – Около двух десятков, представь только! Один малый, пастух, был уже старше меня. Выдал себя он случайно: запалил мокрые дрова заклинанием, не заметив, что я иду. А так он и маскироваться научился, считая, что его ждет что-то ужасное в Школе магии и особенно после нее в храме. – Я пробыл в его поселке неделю, исцелил нескольких раненых охотников, выправил горбик девочке, оживил волчицу, охранявшую стадо и буквально растерзанную двумя гаргульями, которых непонятно как туда занесло. И парень сам подошел ко мне. Он не сказал: я хочу быть магом. Он не попросил научить его колдовать. Он сразу сказал: я хочу быть священником, как ты. Знаешь, как приятно мне было это слышать! – Могу себе представить, - вздохнула Вивиан. - Я бы не удержалась от слез в такой ситуации. А дети, как они, не боятся теперь учебы? – Ох, я рассказал им такое количество смешных историй из своей жизни, что, вероятно, прослыл среди охотников шутом гороховым. Но зато... вместе со мной в Гиран отправилось четырнадцать детей и этот парень-пастух, Эйден. Все они уже на Острове, я лично перепоручил их заботам наших подпольщиков во главе с магистром Лайонелем. – А возвращение старику звания магистра - тоже твоя заслуга? - Вивиан была не на шутку взволнована. – Не совсем, - уточнил Клайд. - Я только собрал в прошлом году все необходимые бумаги и отправил их епископской почтой в консисторию. А решение принимали уже другие люди. Но... без интриг Зидара они совершенно по-иному посмотрели на исследования ученого. Кстати, интересно, куда мог провалиться этот честолюбец? Никто не нашел даже его следов, будто он исчез однажды прямо из Парящей деревни. Сэйт порой ощущал себя трусом и бездельником, избегающим реальной жизни в тиши библиотек. И только когда названный брат с восхищением отзывался об очередном забытом заклинании, найденном Сэйтом, которое теперь так помогает клирикам, или о новом способе составления эликсиров, придуманном пресвитером-теоретиком, эльф немного успокаивался. Они все делали то, на что были способны, не жалея сил. И измерить долю каждого в общем деле было достаточно сложно. Только одно беспокоило Сэйта: он так и не решился признаться Хенайне, что случайно разгадал назначение короны, которую добыл Клайд в землях оюпити. Лемвен так измучалась в тот день от жары, что попросила эльфа усыпить ее прямо в беседке. Он, не задумываясь, использовал самое мощное заклинание, только потом осознав, что из-за этого девушка напрочь забудет все, что происходило перед ее погружением в магический сон. Так оно и вышло: Лемвен помнила только, что вышла в сад, а дальше она обнаружила себя удобно лежащей в беседке, продуваемой закатным ветерком. Она не задавала эльфу никаких вопросов, и сама не могла ничего рассказать, напрочь забыв свой дерзкий эксперимент. А эльф не решался напомнить ей об этом. Он все продолжал размышлять над значением открывшегося им. Удивительно, но за четыре прошедших года ни один темный эльф не последовал примеру Лемвен. Корону вообще старались трогать как можно меньше, опасаясь нарушить что-либо в ее древнем магическом контуре. Попытки подносить тупой кинжал к короне или чашу к кинжалу не приносили никаких результатов. Аннарин рассказывал, что когда он покидает Гильдию, оказываясь достаточно далеко от двух других артефактов, Чаша перестает искриться и ведет себя как обычно - не появляется неожиданно, без его желания, и возникает только когда эльф складывает вместе две ладони. В Гильдии же она норовила выскочить из небытия в любой миг, как только у Аннарина оказывалась хотя бы одна ладонь повернута в небу и выгнута лодочкой. – Я тут умыться не могу! - со смехом жаловался он брату. - Приходится мокрым полотенцем вытираться - пока оно зажато в кулаках, Чаша не появляется. За этими воспоминаниями Сэйт не заметил, как Бриз преодолел расстояние от Адена до Гильдии магов. Райан помог эльфу и Лие спуститься с платформы. Их никто не встречал, потому что эльф планировал вернуться не раньше чем через пару недель, да и Райана не ждали раньше следующего вечера. Держа Лию за руку, Сэйт спустился с башни и свернул в коридор, ведущий в жилое крыло Гильдии. В последние годы его расширяли уже дважды, давая приют примкнувшим к Гильдии новобранцам и опытным магам. Эльф провел девушку к комнаткам для кратковременных визитов: обычно они пустовали. Было видно, что ничего, кроме сна, ее сейчас не интересует. Повернув за угол, Сэйт неожиданно оказался лицом к лицу с Клайдом. Оба бурно обрадовались: со времени их последней встречи прошло несколько недель. – Сэйт, дружище, а мне сказали, что ты в Адене! - отодвинув от себя эльфа и всматриваясь в него, словно тот мог сильно измениться за столь короткое время, радовался священник. – Да я и был там еще несколько часов тому назад. Но кое-что произошло. Мне нужно было срочно увезти оттуда вот эту девочку, - Сэйт ласково потрепал Лию по плечу. Девушка была сильно смущена, она вцепилась в свой саквояж обеими руками и пыталась отступить за спину своего покровителя. – Хорошо, устраивай ее, - кивнул Клайд, с одного взгляда определяя, что этот полуребенок еле стоит на ногах. - Я подожду тебя в малой каминной зале. – Буду через пару минут, - улыбнулся другу эльф. - Сам видишь - ей бы только дойти до постели. Действительно, Лия заснула, как только ее голова коснулась набитой шерстью подушки. Сэйту пришлось стянуть с нее поношенную шаль и укрыть одеялом. К удивлению эльфа, шаль, которую он принимал за дешевые тряпки, считая, что тетка экономила на сироте, оказалось связана из дорогого шелка пополам с шестью золотистого оленя. Но только очень-очень давно. Эльф припомнил, что подобные шали были в моде около ста лет тому назад. Благодаря этой женской прихоти магические золотистые олени были вынуждены уступить леса своего обитания обычным животным. Сэйт пожал плечами. Видимо, тетка просто одевала девочку в обноски времен своей молодости. Он торопливо набросал записку для Лии крупными буквами, не совсем уверенный в ее умении читать. А потом спустился в малую каминную залу, предвкушая кружку горячего вина со специями и хороший кусок мяса. За столом Клайд уже болтал о чем-то с Марусенькой и Сонечкой. Обе девушки выглядели усталыми и печальными. – Что-нибудь случилось? - поинтересовался у них Сэйт. – Гномский Совет Старейшин опять отклонил прошение Тарсода. Некоторые гномы боятся жить в поселении, которое не признают Старейшины, - пояснила Сонечка. - Хотя там есть храм Марф и никто из гномов не болеет. – Ну, Старейшины всех рас одинаково тугодумны, - махнул рукой Клайд. - Взять хоть нашу консисторию - опять отказались принимать на Острове детей-полукровок! А куда, спрашивается, им тогда податься? Точно так же настороженно к ним относятся и в других местах. – Интересно, почему в шахтах и на плантациях такое количество смешанных пар? - спросила у магов Сонечка. - Ведь выбор там все-таки не ограничен, не хочешь быть с орком, будь с гномом. – Насколько я слышал от бывших рабов, - пояснил Сэйт. - это почему-то поощрялось надсмотрщиками. Если гном там встречал гномку, а орк - орчиху, то их могли попросту отправить в разные шахты. Ну а забитые рабы обычно и думать начинают так, как им велят. Но зачем это все было нужно хозяевам шахт - я не представляю. – Ну, наверное как раз для того, чтобы никто не думал о побеге. Бежишь - а куда, если сам ты и дети твои полукровки? - предположила Марусенька. – Слишком умное объяснение, - покачал головой Клайд. - Мне кажется, что им зачем-то непременно нужно было нарушить чистоту крови рабов. Среди подземных детей почти не рождались маги - потому что магический дар является благословением богов. А полукровки словно не принадлежат ни к одной из рас. – Но если преремешать всех, то получатся просто люди? - вопросительно подняла брови Сонечка, ставя на стол огромное блюдо с жареным мясом. - Разве не так нас учат жрецы? – Видимо, есть существенная разница, - покачал головой священник, отрезая себе изрядный ломоть. - Кстати, Сэйт, у твоей подопечной явно магические задатки. Ты не заметил? – Нет, - чистосердечно удивился эльф, откусывая от краюхи хлеба. - Совершенно не почувствовал! – Слабенькие, совершенно не тренированные, словно ей строго запрещали колдовать, - пояснил Клайд. - Просто я за последнее время научился различать и такие. – Тем лучше, - обрадовался Сэйт. - Я смогу без проблем оставить ее при Гильдии. Кстати, открыть тут Школу магии - чем не решение проблемы полукровок? - предложил он другу. – Ну, вообще-то Гильдия считается секретным местом, ты уже забыл? - рассмеялся тот. - Разве что организовать это в том поселке за лесом? Надо подкинуть идею Кселле. А что приключилось с этой девочкой, Сэйт? – Если бы я сам понимал, - пожал плечами эльф. - Какая-то ерунда... - и он вкратце пересказал историю своего недолгого знакомства с маленькой побирушкой: – ...А шаль такая когда-то стоила сотню золотых, поверь мне! - закончил он. – Нужно немедленно разузнать по свежим следам, что там был за пожар и еще - что болтают слуги этой самой Налдолен, - сузил глаза Клайд. - Может быть, тетке просто не хотелось тратиться на девочку, тем более отдавать ее учиться магии. При таком воспитании с сонным зельем можно и из нормального ребенка вырастить недоумка похлеще нашего Дарика. Но этот пожар наводит меня на мысли о чем-то более опасном. – Эта эльфийка, такая гордая, почти скулила от ужаса передо мной, - вспомнил Сэйт. - Казалось, если я махну рукой, она с воплем пригнется. От тех, кто явится за девочкой, она явно не ждала ничего хорошего. Может быть, она не выполнила какие-то их условия? – Или сильно опасалась, что станет ненужным свидетелем, - предположила Марусенька. – Сейчас я пошлю письмо своим ребятам в Аденский храм, - потер руки Клайд. - У меня там есть пятеро послушников, за которых я хоть завтра бы поручился перед Гильдией, правда, они совсем мальчишки - лет по шестнадцать. Они для меня что угодно разузнают. – Благодарю, - в своей манере склонил голову эльф. - Тогда я, пожалуй, тоже отправлюсь спать. Увидимся завтра, - и он поднялся из-за стола. – Погоди, - Марусенька уперла руки в боки, что предвещало новый всплекс ее неуемной активности. - Покажи-ка нам с Сонечкой, где ты уложил эту девушку. Наверняка она проснется раньше тебя, и что ей делать в незнакомом месте? А мы ей тут все покажем, завтраком накормим, - обе девушки излучали радостное гостеприимство. – Хорошо, - подмигнул им эльф. - Раз вам так не терпится, то я и впрямь посплю завтра всласть. Только не таскайте ее далеко по округе, чтобы я мог вас найти. Помахав Клайду, поджидавшему Кселлу с поздним докладом, друзья втроем двинулись по коридору. Сэйт указал им дверь, за которой спала Лия и даже показал девушку, приоткрыв щелку. Отблеск ночника трепетал на темной щеке Лии и на прядях белых волос, рассыпавшихся из распущеной прически. – Очень хорошенькая, - кивнула Марусенька, чем-то ужасно довольная. – А что, с плохонькой ты бы не стала возиться? - поддразнил ее Сэйт. – Ну, не знаю, - показала ему язык гномишка. - По плохоньким у нас Сонечка специалист... Сэйт проводил гномок до их спальни. Сонечка тихо проскользнула внутрь, сонно потирая глаза кулаком. А Марусенька вдруг смутилась и начала поспешно обшаривать карманы: – Ой, у меня для тебя была такая штука... Я сразу решила, что она тебе пригодится... Ее Седди нашел в гигантовом хламе, и она явно волшебная. Наконец, она извлекла откуда-то слегка светящуюся в полумраке коридора круглую вещицу, похожую на древнюю тяжелую монету. Она была вырезана из темно-синего камня, полупрозрачного, как нефрит. Взяв её, пресвитер сразу ощутил в руках знакомый зуд - кругляш действительно являлся артефактом огромной мощности, вот только совершенно непонятного назначения. Эльф невольно отгородился от него малым щитом: случайное заклинание могло привести в действие неизвестные сил, что делало древние неизученные артефакты опаснее гномских ходячих бомб. – Благодарю тебя, - тепло сказал Марусеньке Сэйт, переводя дух. Он и в самом деле был просто счастлив, что она отнесла опасную находку кому-нибудь из магов, а не попыталась использовать ее на свое усмотрение. - Спокойной ночи! - пожелал эльф обеим гномишкам и отправился к себе. Прежде всего ему было необходимо спрятать полученный артефакт в защищенную магическим щитом шкатулку. А потом у него будет время поразмыслить перед сном, как же так вышло, что у него внезапно появилась вторая тайна, с которой эльф не знает, что ему делать.