— Я думаю, вы не правы, — произнесла Софи вздрагивающим голосом и отступила. — Зло в мире происходит, потому что мы позволяем ему происходить.

И метнулась в сторону, обратную той, куда они направлялись — только застучали ее каблуки по давно не смазанному дощатому полу и шелестнул подол платья, исчезая за извилистым поворотом коридора. Месье не успел или не пожелал удержать ее, и никто не мешал ей обойти все закулисье в поисках Лили — никто не видел ее, никто не знал, куда она могла пойти, но Софи, даже выбиваясь из сил, не утрачивала и десятой доли своего упорства. Наконец, ее усилия оказались вознаграждены: она обнаружила Лили в самом дальнем углу под сценой, так и не снявшую своего сценического костюма, безвольно скорчившуюся у пыльной, щербатой стены и в порыве беззвучных рыданий уткнувшуюся в собственные колени. Софи опустилась на одно колено рядом с ней, протянула руку, чтобы коснуться ее плеча — Лили не возражала, но и не отозвалась, точно чужое присутствие для нее ничего не значило.

— Ты Лили, да? Меня зовут Софи.

— Я знаю, — сорванным голосом пробормотала Лили в ответ. Радуясь тому, что ее не встретили стеной молчания, Софи заговорила торопливо, но твердо, стараясь не показать, что у нее самой от страха заполошно колотится сердце:

— Эти люди… почему ты остаешься с ними? Почему не уйдешь?

— Не могу, — отозвалась Лили после недолгой тишины, и повела плечом, сбрасывая ладонь Софи, пытаясь вновь укрыться за своей невидимой броней из последних оставшихся у нее сил. Софи смотрела на нее растерянно, не веря в то, что слышит.

— Ты можешь! Можешь просто уйти! Пойдем со мной…

Лили, опустив голову, не отвечала больше, но Софи не так просто было заставить отступиться:

— Я отведу тебя к Месье. У нас ты будешь в безопасности, он тебя защитит…

— Нет, — произнесла Лили, и от голоса ее веяло стужей, что царит на последнем кругу Дантова ада, — никто меня не защитит.

Софи застыла, и пробравший ее холод в один момент стал еще сильнее, ибо сверху до них донеслись приближающиеся голоса Мадам и Даниэля:

— Лили!

— Лили, ты здесь?

— Нет, — горестно простонала Софи, хватая Лили за руку и тщетно силясь поднять ее. — Пойдем, пожалуйста! Сейчас!

Лили осталась неподвижна, но если бы она решила поступить по-другому — в этом не было бы уже никакого толку. От лестницы, ведущей сверху, со сцены, их было видно тут же, и поэтому Мадам с Даниэлем, едва сойдя с последней ступени, сразу направились к ним.

— Ты заставила нас волноваться, — начал Даниэль с укоризной, обращаясь к Лили, а Софи будто не замечая. — Идем, нам пора воз…

— Не подходите!

Зазвенела сталь — это Софи, распрямившись, как пружина, вытащила из ножен шпагу. Мадам остановилась, как вкопанная; Даниэль сделал попытку шагнуть вперед, но отшатнулся, поняв, что остро наточенное острие готово в любую секунду проколоть ему горло.

— Какого черта… — начала Мадам, а Софи, не отрывая пылающего взгляда от ее лица, выкрикнула звонко и диковато:

— Не подходите к ней! Только попробуйте!

— Только этого мне не хватало, — шумно вздохнула Мадам, отстраняя как громом пораженного Даниэля в сторону. — Лили, иди сюда. Давай поскорее закончим этот фарс. У меня от всего этого кошмарно болит голова.

Ее голос был подобен пению дудочки гамельнского крысолова; как сомнамбула, Лили поднялась, лихорадочно хватаясь за стену, и пошла на зов, так ее пугающий и манящий. Софи посмотрела на нее с мольбой, но взгляд ее ударился, как мотылек в стекло фонаря, в невидимую, но очень прочную преграду.

— Почему…

— Мне говорили, Месье заядлый шахматист, — позаботившись о том, чтобы Лили оказалась в руках Даниэля, Мадам направилась к Софи, ничего не боясь, и теперь уже та, погребенная под ее угрожающей тенью, уперлась спиною в стену, а острие ее шпаги сотряслось, готовое опуститься в знак сдачи, — неужели он не учил тебя тому, что опрометчивый ход — наихудший из всех?

— Понимание игры приходит к нам с опытом, — донесся с лестницы ровный голос Месье, — как и снисхождение к тем, кто оказался за столом впервые.

— Некоторые игры не прощают снисхождения, — ответила Мадам, круто оборачиваясь к нему; ничего не смущаясь, Месье приблизился к Софи, и Мадам уступила ему дорогу, хотя по ее гневному прищуру можно было догадаться, какого внутреннего усилия ей стоило сделать это.

— Я придерживаюсь теории, что дело не в играх, а в игроках, — ответил Месье спокойно и наставительно, протягивая Софи руку — и та поспешила схватиться за нее, как ребенок за материнскую юбку. — Произошло недоразумение. Не могу представить, чтобы Софи всерьез хотела навредить вам или вашему… — он чуть замялся, словно не зная, какое определение подобрать для лучшего описания Даниэлева статуса, — вашему спутнику.

Мадам ответила ему сладчайшей улыбкой:

— Что вы, я об этом не думала. Возможно, она не до конца вышла из роли. Такое часто случается… с неопытными актрисами.

— Конечно, на каждом шагу, — согласился с ней Месье, посылая долгий взгляд в сторону Лили, обессиленно прячущей лицо на груди Даниэля. — Если вы не возражаете, мы вас оставим.

Степенно и в чем-то величественно он поднялся по лестнице, уводя Софи за собою; оба молчали до того момента, как оказались в экипаже, увезшим их к «Северной звезде»: Софи была подавлена, Месье — погружен в размышления.

— Эта женщина сказала верно, — наконец проговорил он, глядя на Софи строго, но не уничтожающе, — опрометчивый ход — худший.

Софи, пристыженная, низко опустила голову, точно готовясь принять роковой удар.

— Я делаю все, чтобы защитить вас, — заговорил Месье с горечью, не оставляя сомнений в том, что эти слова он повторяет не впервые и себе самому, — тебя, Бабетт, Андре и прочих, кто трудился и трудится под моим началом. Уберечь вас от всего не в человеческих силах, но я пытаюсь сделать так, чтобы вас не коснулась хотя бы малая доля той грязи, с которой тебе довелось столкнуться сегодня. Ты ничего не добилась бы своим демаршем. Только обесценила бы годы моих усилий и, возможно, навела беду на нас всех.

— Простите меня, — с трудом выговорила Софи, на что Месье ответил почти кротко:

— Все, чего я хочу — чтобы ты не повторила судьбу этой несчастной девочки. Знаешь, сколько их было? И сколько еще будет?

— Но она…

— Многие почитают ее дело решенным, — припечатал Месье, тяжело вздыхая. — Я не стал бы делать столь поспешных выводов, но… развязка близка, и совсем скоро мы без всяких лишних предположений и споров узнаем конец этой странной истории.

***

— Что будем делать? — спросил Даниэль у Мадам, когда они вернулись в заведение; Лили уснула глубоким сном еще в экипаже, и Даниэль донес ее до кровати, уложил, но не остался с ней — ему жизненно необходимо было получить от Мадам поддержку, обещания, хотя бы намек на будущий план действий.