— Карпыч — окликнул я водяного, который уже зашел в реку — Это что же получается? Ей, выходит, вовсе лучше по ночам в реках не купаться? Ты ведь не только из-за меня ее хотел утопить? Есть и другой повод, тот, на который твои сородичи могут соблазниться?
— По весне, да не сказав нужных вежественных слов — нет — ответил мне он — После русальих недель — можно, а до того не стоит.
Что же он такое учуял, а? И ведь не добьешься от него правды, нет. Коли сразу не сказал, то все, забудь. Со временем может и вызнаю чего, но не сейчас.
Если только дядю Ермолая попробовать расспросить, он тоже может быть в курсе происходящего.
— Нашел смартфон? — поинтересовался у меня Пал Палыч, все так же сидящий за столом и пьющий уже невесть какую по счету чашку чаю.
— Нашел — подтвердил я — Николай вернулся?
— Нет. Но и контрольный срок еще не вышел, потому сидим, ждем. Да и не думаю, что старая карга ему вредить станет вот так, по нахалке. Она же не сумасшедшая, прекрасно понимает, что за этим последует.
— А где мои охламоны? — повертел головой я — Никак друг друга поубивали наконец?
— Помирились, самовар для меня подогрели, а после в дом ушли — хмыкнул гость — Вику там чаем отпаивают. Она, было, в сад вылезла, так эти двое переполошились, мол, вся мокрая, ветерок в мае студеный, неровен час простудится. Слушай, заботливый у тебя домовик какой, прямо позавидовать можно. От нашего Аникушки только сушек и дождешься, на большее рассчитывать не приходится. И если что не по его, сразу валенками бросается.
— Ну, у Антипа характер тоже не сахар — заметил я — Это он сейчас более-менее успокоился, а поначалу такой жизни мне давал — что ты! Один раз утюг на ногу сбросил. И не какой-нибудь современный, а старый, паровой. В нем весу знаешь сколько?
— Характеры у всех нас не сахар, знаешь ли — отпил чаю оперативник — А вот такие пироги печь — тут талант нужен. Да и Родион твой хоть и болтун, а за тебя в огонь и в воду. Это сразу видно.
— Ленив только без меры — вздохнул я — И прожорлив до невозможности. Иногда даже гадаю — куда в него столько еды лезет? Сам-то вроде росточком невелик.
Хлопнула калитка, послышались шаги, и секундой позже к нам подошел Николай.
— Ну, как сходил? — подался вперед Михеев — Как переговоры прошли?
— Мило и ненавязчиво — задумчиво произнес Нифонтов, усаживаясь за стол — Если коротко — услуга за услугу. Она помогает мне, я — ей.
— Это было ясно еще до того, как ты отправился в гости — хмыкнул его коллега — Никакого другого развития событий и не предвиделось.
— Пойду в дом — поднялся на ноги я, сообразив, что при мне Николай товарищу все равно ничего толком не скажет — Спать пора.
— Доброй ночи — с признательностью глянул на меня Нифонтов — Мы еще немного посидим, и тоже на бочок.
— Да, надеюсь вы не против, если я завтра с вами в город отправлюсь? Найдется для меня место в вашем микроавтобусе?
— Мог бы и не спрашивать — вполне правдоподобно обиделся на меня Михеев — До подъезда доставим, даже не сомневайся. Не чужие же друг другу люди.
Не чужие, это верно, но, как ни грустно, и не до конца свои, иначе чего бы Нифонтов при мне в секреты стал играть? Особенно если учесть, что именно я ему эти переговоры и устроил?
Впрочем, я в данном случае без претензий. К интимным делам Николая я никаким краем не отношусь, разборки Дарьи Петровны и Марфы (а речь у этой парочки почти наверняка шла о вендетте, я в этом практически уверен) мне тоже по барабану.
Хотя… Вру. Не совсем так дело обстоит. Запали мне в память слова Карпыча о том, что в старых ведьминских книгах чего только не отыщешь, в том числе и способы снять старые проклятия. Знал старый хрыч, когда, что и кому именно говорить.
Да и Марфа мне по нраву пришлась больше, чем Дара, пусть даже пребывающая ныне в новой покладистой ипостаси. Нет, московская ведьма явно такая же змеюка, как моя соседушка, но с ней договориться, похоже, проще будет. Она, если можно так выразиться, гибче.
Впрочем, может я и заблуждаюсь. Многие психологи утверждают, что первое впечатление о человека всегда самое верное, вот только я на личном опыте не раз убеждался в том, что все совсем не так. И со мной, полагаю, согласится куча народу, которая успела поработать в банках или сфере обслуживания.
Короче — нужна помощь родных и близких. Вернее — только близких, родные в данной ситуации мне точно никак не пособят. Они, скорее, меня опять запрягут землю копать или забор поправлять. К тому же, по-хорошему, мне вообще следовало этих близких еще на той неделе собрать в уютном зале ресторанчика с видом на Яузу, где от пуза напоить пивом и накормить жареными куриными крылышками по старинном баварскому рецепту.
А то ведь не по-нашему выходит, не по ведьмачьему. Не по-братски.
Вот и совмещу два дела в одном — проставлюсь по прибытии и, может, какой полезной информации о Марфе раздобуду. А там уж приму решение — нужен мне весь этот головняк или нет. И если да, то на чьей стороне я выступать стану.
Впрочем, кое-какие нюансы я решил уточнить еще до отъезда в Москву, потому с утра пораньше заявился под окна Дарьи Семеновны и заорал:
— Эй, соседка, выходи-ка на крыльцо! Солнышко встало, и тебе не след спать!
— Ты же сегодня уезжаешь, верно? — распахнув окно, уточнила у меня старая ведьма — Да? Вот и славно. Всем хороший ты парень, ведьмак, но очень много от тебя шума.
— Да ладно на меня наговаривать-то. И шума не так уж много, и хорош я не настолько.
— Как же! — всплеснула руками Дара — Хорош, хорош! Ты добрый, доверчивый и глупый. Куда же еще лучше? По мне — самое то. И не меняйся, касатик, с годами. Не надо!
Умыла меня старая карга. Причем красиво.
— Ну да, прямо моя характеристика — как можно шире улыбнулся я — Соседушка, я чего зашел. Рассчитаться бы самое время.
— Сейчас выйду — пообещала ведьма — Жди.
Не стану врать, подумал было, что она меня здесь, у калитки, сейчас с полчаса промаринует, но нет, через пару минут старушка подошла ко мне, зябко кутаясь в здоровенную темно-лиловую шаль.
— Кости ломит — пожаловалась она мне и глянула на небо — Но оно понятно, как раз днями черемуха зацвела.
— И какая тут взаимосвязь? — озадачился я.
— Прямая — пояснила бабка — Зацвела черемуха — жди холодов. Нынче к вечеру хмарь натянет, а завтра с севера ветра холодные задуют. Все, до русальих недель теперь тепла не жди.
— Досадно — опечалился я — Впрочем, это тот случай, когда мы сами ничего изменить не можем, потому приходится принимать то, что есть. Да и не за тем я здесь. Дарья Семеновна, позолоти ведьмаку Сашке ручку честно заработанной наградой.
Я придал лицу наивно-наглое выражение и вытянул руку так, чтобы раскрытая ладонь оказалась под самым носом ведьмы.
— Подавись — ласково проворковала та, достала откуда-то из-под платка миниатюрный узелок и положила его в эту самую ладонь — Вот все же хваткое у вас поколение, из всего выгоду извлечете. Нет в вас бескорыстия.
— Есть — возразил ей я, развязывая тряпицу — Вопрос всегда только в доходности, которую может обеспечить это бескорыстие. Дарья Семеновна, тут точно половина корня? Вроде тот огрызок, что ты мне тогда показывала, побольше был.
— Клянусь Луной — половина — недовольно буркнула бабка — Да и какой смысл мне тебя дурить?
— Прямой, какой еще? Как и мне тебя, ради правды — я взвесил мандрагыр на ладони — Н-да, невелик прибыток.
— Смотря для чего — Дара оперлась локтем на калитку — Если баб, к примеру, от бесплодия лечить, то тебе этого кусочка на дюжину яловых хватит, а то и поболе. Слышала я, ты таким образом промышлял одно время.
— Случалось такое, не стану скрывать — я зажал кусочек корня пальцами и повертел его влево-вправо — Жить на что-то было надо. Дарья Семеновна, а возраст у него какой? Сотня лет будет?
— Ииии, милай! — захихикала старуха — Если бы у меня эдакое сокровище в закромах имелся, я бы его тебе сроду-роду не предложила. И даже не упомянула бы о том, что он у меня есть. Такие вещи, как старый мандрагыр или живая вода — они не для всех, ясно? Они только для себя и больше ни для кого. А этому три десятка лет всего.
