— Очень смешно, — беззлобно огрызнулся я. — Кабы все так просто было. Искал. Не нашел.

— И все-таки, — Маринка включила девайс. — Как там называется эта деревня?

— Лозовка, — охотно ответил я. — Рядом с Можайском. Ну не то чтобы совсем рядом, но в тех краях. Валяй, ищи. Время у нас теперь есть.

Маринка углубилась в поиски, водя пальчиком по экрану гаджета, я же потягивал газировку и размышлял о насущном. Если точнее — о том, как незначительное, в общем, событие может человеку жизнь перевернуть.

Штука в том, что вся эта суета вокруг полученной мной силы сказалась даже на работе.

Во-первых, Немирова теперь старательно меня избегала. Серьезно. Подозреваю, что из-за того визита сотрудников отдела 15-К. Как я это понял? Дело в том, что к нам время от времени приходят разнообразные запросы от государственных структур — то из Росфинмониторинга, то из налоговой, то даже прокурорские с СК что-то запрашивают. Как-то раз даже «фэбсы» отметились, кого-то крупного, видать, крутили на предмет вывода средств за рубежи нашей родины. На какие-то из них мы отвечаем сами, а некоторые отдаем юристам, поскольку они проходят по их ведомству. Раньше Немирова требовала, чтобы запросы сначала показывали ей, и всячески пыталась вернуть их нам обратно, хитро придумывая мотивировки отказа. В банках это вообще хорошая традиция — пытаться спихнуть свою работу и ответственность за нее на ближнего своего из другого подразделения, причем сделать это красиво и по уму, в рамках существующих должностных инструкций, чтобы никто не подкопался. Все начальники это знают, а потому внимательно следят за тем, чтобы к ним в отдел чего лишнего не подбросили. Тут ведь как — один раз зазевался, а потом все, прецедент создан. И в следующий раз уже прозвучит:

— Да ты чего? Вон тогда вы это делали, так что теперь это ваша делянка.

Я ей в четверг занес несколько свежих запросов, так она их без звука приняла, Мало того, вчера к нам заявилась Светка Кушмирова и заявила:

— Для нас что есть?

Увидев наши удивленные лица, она поправила свои роскошные волосы и пояснила:

— Анька сказала, чтобы я сама у вас запросы забирала. И ответы мы сами будем отправлять, приходить за ними не нужно.

При этом она очень многозначительно посмотрела на меня.

Вывод напрашивался сам собой — Немирова хочет свести общение со мной к минимуму.

Но и это было не главное. Главное — вернулся Силуянов. Бледный, изможденный, как будто постаревший лет на десять. И — тихий-тихий. Он больше напоминал тень недавнего себя. Я, собственно, и увидел его за день только раз, когда он на службу пришел, опоздав на полчаса, чего с ним никогда раньше не случалось. И с этажа своего до вечера так ни разу и не спустился, вызвав невероятное удивление народонаселения банка. До того он за день раз десять величественно спускался к народу и бродил по всем помещениям, выдавая насмешливые комментарии и безграмотные рекомендации. Народ же по этому поводу непременно сообщал друг другу в «вотсапе», что «Лягушонка в коробчонке едет» и «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои».

А тут — ничего такого даже рядом не было.

И еще. Мне шепнули, что он вроде как увольняться задумал, и на решение это повлияла его жена. Про эту особу мы были наслышаны, она была из экзальтированных дамочек, которые увлекаются мистикой, «Битвой экстрасенсов» и всем таким прочим. Ее как-то раз видела Вика Комарницкая из операционного, так, по ее словам, выглядела она под стать своему увлечению, то есть вся была обвешана всякими новомодными штучками-дрючками «а-ля обереги».

Так что она наверняка узрела в произошедшем сверхъестественную подоплеку. И самое забавное — была права. Воистину — раз в год и палка стреляет.

Не могу сказать, что эта новость меня сильно опечалила, но при этом стало как-то неловко. Это же я его, пусть и не умышленно. Нет, я его как не любил, так и не люблю, но все-таки… Есть это чувство, которое как когда стеклом по пенопласту скребут. Возможно, именно его называют «совесть».

Самое же неприятное было в том, что раньше или позже эти события могут связать со мной, а этого не хотелось бы. У нас ведь народ работает неглупый, анализировать происходящее умеет и выводы делать тоже. Поостеречься надо, от греха.

— Я так думаю, что это она, — отвлекла меня от мыслей Маринка и показала мне экран планшета. — Названия тут нет, но логично предположить, что это именно та самая Лозовка. Хотя — может, и не она, может, вот это она.

На экране были некие точки, которые и впрямь могли оказаться населенными пунктами. Таких сейчас много — некогда многолюдные поселения стали призраками, которых даже на новых картах нет. У меня приятель по Ленинградской области как-то путешествовал, так он в шоке был, узнав, сколько там «мертвых» деревень. Причем в некоторых даже еще жизнь теплилась, в виде трех-четырех старушек, про которых все давно забыли, даже «автолавки».

Да что там — такое даже со старыми дачными поселками случается. У нас тоже ведь дача есть, как раз в таком, дом еще мой дед строил, в шестидесятых. Дед с бабушкой туда ездили постоянно, родители мои, бывает, катаются, хотя и нечасто, я же вовсе туда с того момента, как детство кончилось, ни ногой. И не планирую туда ездить. Мне это неинтересно. Все эти сомнительные радости вроде «зеленого домика», копания грядок и перекрывания крыши меня не привлекают. Я город люблю, здесь мне хорошо. Нет, случается, что мама просит приехать, помочь, это я всегда пожалуйста. Но доброй волей — нафиг надо.

И такая картина там у половины поселка. Пока среднее поколение живо, поселок существует, но ведь оно не вечно?

— Приедем — увидим, — философски сказал я и заметил, что Маринка лукаво смотрит на меня. — Что опять?

— Мужчина, угостите девушку газировкой, — и соседка показала мне пустой стакан. — И еще в дорогу пару бутылок воды простой возьми, без газа. Я наверняка пить захочу.

Родька в рюкзаке, по-моему, даже зарычал, а потом сурово захрупал сахаром.

Шутки шутками, а подвела меня Маринка здорово. Вместо утренней прохлады — дневная жара, вместо относительно пустых электричек — битком набитые вагоны, в которых невозможно ни стоять, ни дышать. Нет, я не знаток этого вида передвижения, просто вчера почитал форумы, в которых все подробно было расписано. Оттуда я и узнал, что, как ни странно, но в субботу ранние электрички уходят не пустыми, разумеется, но особой давки в них нет, а вот дневные — это капец что такое. Подтверждаю — так и есть. Капец в чистом виде. Нет, можно было подождать еще минут сорок и сесть в электричку, которая отправляется непосредственно с Белорусского вокзала, там, если верить форуму, можно было занять место, но мне было жалко времени, и мы втиснулись в «икшинский» состав.

Скажу честно — я на электричке в последний раз ездил лет восемь назад, к одногруппнице на дачу, и сохранил об этой поездке самые неприятные воспоминания. Она была провонявшая табаком, с какими-то мутными людьми, бродившими из вагона в вагон, и менестрелями, которые козлиными голосами пели протяжные баллады за тюрьму и волю. Должен заметить, что с тех пор многое изменилось, но лучше стало ненамного. Ну да, табаком тут не пахло, и по вагонам никто не бродил, но все остальное ужасало.

Меня стиснули со всех сторон так, что я даже мог ни за что не держаться, поскольку упасть все равно бы не получилось. Справа меня заблокировал мордатый подполковник, слева — женщина, приятно напоминавшая танк времен Первой мировой войны, только без гусениц. Ну а сзади пристроилась Маринка, использовавшая меня как поручень. Она обняла меня за талию (ну или то, что было у меня вместо нее) и, что примечательно, чувствовала себя вполне комфортно.

Про себя я подобное сказать не могу. Мне было очень жарко. Я вообще не очень хорошо переношу духоту, а здесь была даже не она, это как-то по-другому называется. Воздух был настолько плотен, что, казалось, его можно резать ножом, как торт, через открытые окна в вагон не попадало ни дуновения ветерка, зато то и дело залетал тополиный пух. И кто его находил романтичным? Тополиный пух, мать его так, жара, июнь…