Я обернулась на деревню. Погоня ещё не показалась, только насаженные на частокол головы знахарей смотрели нам вслед невидящими глазами. Мы поскакали вдоль леса.

— Мне нужно в Сеншай! — крикнула я.

— Зачем? — спросил Прол.

— Нужно быть там в сибицу, когда начнётся торговля.

— Зачем? — повторил он.

О, духи Леса! Неужели так непонятно?!

— Хочу узнать, кто купит моих друзей, чтобы потом их спасти.

— Не пори чушь! — резко оборвал Прол. — Благодари богов, что самой удалось сбежать. Теперь ты сама по себе, твои друзья сами по себе.

— Мы своих не бросаем! — возразила я.

Едва не сказала: «Не то что вы». Но вовремя сдержалась.

— Не смеши меня! — раздражённо бросил Прол. — Теперь ты со мной, а я с тобой. Все остальные нам чужие.

Я мысленно выругалась, но спорить не решилась: без Прола я буду плутать, пока опять не попадусь в руки Шэру и его банде.

— Поедем в Азамгат, сядем на корабль и поплывём в Гайли, — сказал он. — Там нас Шэр не достанет, а по эту сторону моря у него всё схвачено.

Названия Азамгат и Гайли ни о чём мне не говорили, и я ещё раз убедилась: чтобы выжить, нужно держаться Прола. Из груди вырвался тяжкий вздох: значит, своих придётся бросить!

Некоторое время скакали молча. Затем Прол пустил своего коня мелкой рысью и вовсе остановил. Я натянула поводья. Уставшая кобыла тоже замедлила шаг, шумно поводя мокрыми боками, с её губ падала пена.

Спешившись, Прол выбрал место посуше, прижался ухом к земле и некоторое время прислушивался. Я с тревогой посмотрела в сторону, откуда мы приехали. Деревья росли очень близко к дороге и затрудняли просмотр.

Подняв голову, Прол сказал:

— Идём в лес. Нас нагоняют.

Ведя лошадей в поводу, мы зашли в лес. Я отметила, что Прол идёт слишком шумно, хрустит ветками.

— Углубимся подальше, чтобы кони не услышали своих и не стали перекликаться, — сказал он.

Пройдя ещё немного, мы остановились под деревом.

— Подержи мою лошадь, я покараулю, когда погоня уедет, — сказала я, подавая Пролу повод.

— Сам пойду, будь здесь, — возразил он.

Я покачала головой:

— Ты слишком шумный, не умеешь ходить по лесу.

Он хмыкнул:

— А ты умеешь?

— Я выросла в лесу.

Он поколебался, но потом упрямо выдвинул вперёд подбородок.

— Нет, ты останешься здесь, — сказал он.

Мне начал надоедать его командный тон. Конечно, я ценю его помощь, но он сам вызвался спасти меня, и я не заставляла его предавать своих и убегать со мной.

Сделав вид, будто не услышала его последних слов, я перекинула Пролу повод и повернулась уходить, продолжая следить за ним краем глаза.

— Колдунья! — гневно крикнул он.

Ринулся за мной, хотел схватить за руку, но я уклонилась, и Прол ухватил воздух. Выдернув из голенища нож, я приняла боевую стойку.

— Только попробуй меня остановить, — отчётливо произнесла я, глядя ему в глаза.

На лице разбойника промелькнуло замешательство. Он медленно опустил руки.

Кивнув ему, я сказала:

— Я скоро вернусь.

И направилась к дороге. Когда до неё оставалось шагов сто, легла и поползла на животе. Вскоре появились разбойники. Их было пятеро, мчались во весь опор, ожаривали коней плетями то с одного бока, то с другого. Впереди Шэр с перекошенным от ярости лицом. Кажется, попадись мы ему сейчас, разорвал бы голыми руками. За ним двое из тех, которые напали на нас в Малой степи, и ещё двое незнакомых. Они промчались по дороге, забрызгав меня холодной грязью, и скрылись за деревьями.

Возвращаясь, я обнаружила ручей и умыла лицо. От ледяной воды кожу покалывало крохотными иголочками, а руки покраснели, как лапы у гусыни.

Вернувшись к Пролу, я увидела, что разбойник сидит на пне. Он встретил меня мрачным взглядом.

— Уехали, — сказала я. — А мы как дальше?

— Ты у меня спрашиваешь?! — угрюмо спросил он, выделив слово «меня». — Ты же сама такая умная, никто тебе не указ.

Я вздохнула и мягко произнесла:

— Прол, понимаешь...

— Понимаю, что я дурак! — перебил он.

Резко встал, подошёл ко мне, схватил за плечи и с отчаянием всмотрелся в моё лицо, будто пытался найти в нём ответ на важный вопрос. Я почувствовала, как мелко дрожат его пальцы, да и всего его сотрясала нервная дрожь.

— Что ты со мной сделала, колдунья? — хрипло спросил Прол, и злоба в его глазах смешалась с желанием обладать мной.

— Ничего, — едва слышно ответила я.

Мне было жалко его, но поступать иначе я не могла. Ещё не родился мужчина, который будет помыкать женщиной из рода Свирх.

— Я нормально жил до встречи с тобой, — продолжал Прол. — Ты появилась и всё перевернула. Я будто не свой. Не могу больше ни о чём думать, только о тебе! Жрать, пить не могу! Ты хоть понимаешь, что я сделал?! Я пропал за тобой!

- Понимаю, - так же тихо сказала я, опустив глаза.

Он прорычал что-то невнятное, сгрёб меня в охапку и повалил на землю. В спину мне воткнулись острые шишки. Тяжело дыша, Прол забрался рукой мне под рубашку и начал мять грудь. Я понимала, что он вправе требовать награды за то, что сделал. И... в общем он был не плохим... Просто совсем мне не нравился.

— Прол... давай потом, — прошептала я, пытаясь утихомирить его руки. — Сейчас не время... За нами гонятся.

Но Прол меня не слышал, глаза у него были шальные, безумные. Он попытался коленом раздвинуть мне ноги; губы жадно целовали моё лицо, шею, обнажившуюся грудь.

Я не хотела делать ему больно, но он не оставил мне выбора. Зная, что у Прола на поясе нож, я осторожно достала его из чехла и уколола мужчину в низ живота. Он вздрогнул.

— Прол, сейчас не время, — сказала я.

Он приподнялся на четвереньках, опустив голову, посмотрел на приставленный к животу нож.

— Ты должна мне! — яростно процедил Прол сквозь зубы.

Я облизнула пересохшие от волнения губы и, стараясь говорить ровно, произнесла:

— Нам нужно ехать. Не заставляй меня.

В Азамгат мы приехали к обеду следующего дня — зверски голодные и уставшие. Я держалась в седле из последних сил и не слишком обратила внимание, как выглядит город. Стена, ворота, низкие дома, люди, скот. Над головой с дикими воплями летали белые птицы.

Мы остановились возле харчевни с потёртой вывеской «Усталому путнику». Нам точно было туда. Спешились. К нам тут же подбежал юркий малый, спросил, нужно ли накормить лошадей.

Мы в один голос ответили, что нужно, затем Прол придержал малого за плечо и спросил, не посоветует ли он, кому продать лошадей.

Паренёк окинул взглядом лошадей, проверил зубы и сказал:

— Хорошие коники. А чего продаёте?

— Хотим осесть здесь, в лошадях пока нужды нет, — ответил Прол.

— Хорошо, поспрашиваю. Где вас найти?

— Пока здесь подождём.

На том и расстались. Мы зашли в харчевню. Ноздри защекотало от запаха жареного мяса. Я обшарила глазами зал: не сказать, чтобы мы были единственными уставшими путниками, но всё же, оказалось не многолюдно. Были заняты только столы у стен. Мы прошли по устланному сухой чистой соломой деревянному полу и сели напротив друг друга. К нам тут же подошёл хозяин с полотенцем на руке. Показательно — чтобы видели, как здесь заботятся о чистоте, — протёр стол.

Окинув нас оценивающим взглядом, сказал:

— Есть свиные уши, рыло, бобы, пироги с грибами, пиво. Что заказывать будете?

— Окорок есть? — спросил Прол. — И вино.

Он достал из-за пазухи туго набитый холщовый мешочек и дал посмотреть на него хозяину. Последний сразу расплылся в милейшей улыбке:

— Само собой. Вино красное. Сколько кувшинов подать?

— Пока одного хватит, — сказал Прол и притянул хозяина к себе за полотенце. Тот наклонился.

— А, скажи-ка, милейший, комнату здесь у кого снять можно? — спросил Прол.

— С клопами или без? — осведомился хозяин.

— Без. И чтобы не воняло, понимаешь? И кровать чтобы крепкая. (Он подмигнул мне). А ещё, чтобы хозяин был слепым, глухим и немым.