Она взмахнула тонкой рукой, указывая на висящую над камином голову брукозавра. Дегану потребовалось всё самообладание, чтобы не открыть от удивления рот. Так убийца из рода Свирх?! Вот это неожиданность всем неожиданностям!

— Эстель, я так понимаю, его задержали на ваших глазах, — произнёс он.

— Да, — в её голосе вновь появилась напряжённость натянутой струны.

— Как его убили?

Женщина испуганно отвела глаза.

— Почему вы спрашиваете? — тихо спросила она.

Уже по её поведению Деган понял, что его предположения верны и лесного парнишку убили, чтобы он не сболтнул лишнего. И вновь Деган почувствовал на затылке дыхание невидимого кукловода, рвущего нити и бросающего ненужных кукол в топку.

Не дождавшись от него ответа на вопрос, Эстель сбивчиво сказала:

— Тот парень напал на одного из стражей закона... И...

Деган мог бы пожурить её словами: ложь, к тому же такая неумелая, вам не к лицу. Но не стал мучить бедняжку. Ей и без того сегодня досталось.

— Убийца сказал, кто ему заплатил?

Она отрицательно покачала головой и вдруг воскликнула:

— Надеюсь, вы не будете, какэти, подозревать меня в связи с убийцей? Я не имею в этом никакой выгоды!

— Совсем никакой? — осторожно спросил Деган.

— Представьте себе! Дункан не составлял завещания и мы слишком дальние родственники. У него есть гораздо ближе.

— Но, может, у вас есть предположения, кто мог заказать его убийство? С такой работой, как у Монтего, легко нажить врагов.

Женщина так сильно стянула на плечах шаль, что раздался треск ниток.

— Вы правы, — сказала она через силу. — В городе было достаточно недовольных им.

— Можете назвать имена?

Эстель как-то потерянно посмотрела на голову брукозавра. В этот момент за спиной раздался пронзительный старческий голос:

— Это всё Санни!

Деган обернулся. У лестницы, опираясь на палку, стояла мать Монтего.

— Зачем вы встали? — с тревогой спросила Эстель.

Деган отметил заботу во взгляде молодой женщины.

— Санни? — уточнил Деган, глядя в одутловатое лицо госпожи Монтего. Её набрякшие веки так сильно наползали на глаза, что те превратились в узкие, покрасневшие от слёз щелки.

— Санни Колд. Я и остальным вашим об этом сказала, — подтвердила госпожа Монтего таким тоном, будто устанавливала плиту на могиле Колда.

Эстель передёрнула плечами и сбивчиво пояснила:

— Это отец той погибшей девочки.

Деган вежливо кашлянул и сказал:

— Простите, я человек в Сухо новый и не в курсе данной истории.

— Кто-то задушил и сбросил в реку малышку Барбру, дочь Колда — пояснила Эстель.

— Дункан был вынужден закрыть это дело, — произнесла госпожа Монтего. — Оно долго висело не раскрытым, а на Дункана давили из столицы.

— Он сказал отцу девочки, что это был несчастный случай, и Барбра сама упала в реку, — добавила Эстель. — Но Колд не поверил.

— Никто из них не поверил! — сказала, словно выплюнула, госпожа Монтего. Видимо, она имела в виду жителей Сухо.

В памяти Дегана шевельнулось воспоминание - об убийстве какой-то девчушки он слышал от сторожа по пути в гостиницу «На вершине».

— Это произошло в начале весны, верно? Девочка была дочерью мельника? — спросил Деган.

— Да, — в один голос подтвердили женщины. Они не удивились тому, что старший инспектор слышал об этом деле. Он же из столицы.

— Колд тогда грозил, что убьёт и Дункана, и Ноа, — добавила госпожа Монтего.

— Ноа? — переспросил Деган. — А это кто?

Женщины переглянулись, чего-то смутившись.

— Ноа Шенап был помощником Дункана, его правой рукой, — пояснила Эстель.

Деган подумал, что заказчик убийства Монтего уж точно не мельник. Он убил бы сам. Но, как видно, не решился. А вот с Ноа Шенапом встретиться нужно. Он может быть в курсе дел начальника и знать, кто стоит за произошедшим в гостинице «На вершине».

— Где живёт Шенап? — спросил Деган.

Женщины смутились ещё сильнее.

— В доме скорби, — резко ответила госпожа Монтего.

Деган в изумлении поднял брови.

— Он всегда был слишком нервным и чувствительным, — пояснила госпожа Монтего. — А после того случая с Барброй на него ополчился весь город. Бедняга Ноа.

— Бедняга Ноа, — как эхо повторила Эстель.

Возникла неловкая пауза. Деган почтительно поклонился, решив, что больше ничего полезного здесь не узнает. Для встречи с Ноа нужно подключать Карла и его связи. Хотя Деган до последнего надеялся обойтись своими силами.

— Что же, просите, что потревожил вас, — сказал он женщинам.

В дверях появилась экономка с подносом на котором стояли две чашки и пиала с кусковым сахаром. Деган мог поклясться, что хитрюга стояла за дверью, ожидая того самого момента, когда он соберётся уходить. В общем, правильно, экономка должна экономить, а поить чаем всех и каждого — сахара не напасёшься.

Он улыбнулся экономке, ещё раз поклонился Эстель и госпоже Монтего, и направился к выходу.

__

* Мученик Тот — наиболее почитаемый в империи Дирош. Он защищал от насильственной смерти.

** Карэ — столица империи Дирош.

Сохраняя дистанцию в пару шагов, Деган следовал за слугой Карла: парнем с лицом унылой рыбы и бледно-голубыми, какими-то студенистыми глазами. Они прошли через анфиладу залов, и слуга почтительно распахнул перед ним дверь покоев молодого хозяина.

— Господин Стэфан Росчер! — хорошо поставленным голосом произнёс слуга и отступил в сторону, давая Дегану войти. Придав лицу ленивое выражение пресыщенного жизнью повесы, Деган переступил порог кабинета Карла. Хозяин кабинета что-то писал на листе из тонкой, дорогой кожи. Он явно торопился, брызгал на лист чернилами. Движения его пухлых рук с унизанными перстнями пальцами были отрывистыми, на крутом лбу, всегда напоминавшем Дегану лоб молодого бычка, и над верхней губой собрались капли пота, напомаженные каштановые волосы слиплись. Судя по несвежей сорочке и помятому платью, Карл кутил всю ночь и утро, вернулся домой недавно и сразу взялся за бумаги.

Деган остановился у порога, наблюдая за приятелем.

«Опять в чистую проигрался, — подумал он. — Наверняка, заёмное письмо пишет».

В неполные тридцать шесть Карл был ребёнком своих прихотей. Он не умел останавливаться на полпути — если предаваться сладострастию, то до полного изнеможения; если играть, то до тех пор, пока не сорвёт большой куш или не оставит на сукне игрального стола всё, что имеет и даже больше.

Деган обернулся к слуге, но того уже след простыл. Двери были плотно закрыты.

— Твои слуги вышколены до безобразия, — лениво произнёс он.

— Ты же знаешь, это заслуга моей матушки, — продолжая нервно писать, откликнулся Карл.

Деган прошёл к стоявшему у камина креслу и сел, закинув ноги на низкий стол с курительными принадлежностями, кувшином «гайлинского» и двумя кубками. Не снимая кожаных перчаток, налил себе полный кубок насыщенного синего напитка и сделал несколько глотков, раздумывая, хватит ли у него теталов погасить долг Карла. Деган очень рассчитывал на монеты из сундучка Импа и теперь, оставшись ни с чем, был вынужден экономить.

Внезапно приятель бросил перо прямо на стол, забрызгав столешницу, и колыхнул полным телом в сторону Дегана.

— Стэфан! Как же я рад тебя видеть! — воскликнул он, и в светло-карих, похожих на два круглых ореха, глазах сверкнула неподдельная радость.

— Не сомневаюсь, — Деган кивнул на заёмное письмо.

Карл раскрыл было объятия, но, натолкнувшись на взгляд Дегана, передумал.

— Ты прав, это пОшло, — покаянно произнёс он, указав на стол. — Подонок с Гайли не оставил мне ни церата. Налей, не хочу звать слугу.

Он кивнул на кувшин. Деган криво усмехнулся, но всё же налил ему. Заглянув в кубок, Карл скривил толстые губы:

— Подонок с Гайли преследует меня. Вино и то гайлинское!

Деган равнодушно пожал плечами и сделал ещё несколько глотков терпкого, густого напитка.