— Юшка, ты опять во дворе Шэра от меня спрятался? Я тебе, поганцу, куда сказал идти? На конюшню, лошадям овса задать. Думаешь, если я глазами слаб, можно от меня удирать, паршивец?! Вот я сейчас позову...

Меня прошиб холодный пот: и ведь позовёт же! Сейчас на его вопли половина деревни сбежится!

Говорит, глазами слаб....

Решение пришло мгновенно. Достав из голенища сапога нож, я приставила его к горлу Юшки. Парнишка вздрогнул, скосил на меня напуганные глаза.

— Скажи ему, что ты здесь и сейчас к нему выйдешь, — тихо приказала я.

Юшка скосил глаза на нож. Я несильно уколола его в шею, так что потекла кровь. Мальчишка задрожал всем телом и визгливым голосом крикнул:

— Я здесь!

— Выходи сейчас же! — пробасил Боярыч.

— Спроси, бить не будете? — приказала я.

— Бить не будете? — взвизгнул Юшка.

Мужик хмыкнул:

— Не буду.

— Скажи, пусть подождёт, — приказала я. — У тебя... придумай что-нибудь.

— Подожди, дядь Боярыч! — закричал мальчишка, косясь на нож. — У меня живот прихватило.

Он посмотрел на меня вопросительно. Мол, всё правильно? Я кивнула и свободной рукой ударила его под дых. Юшка согнулся от боли пополам. Я обхватила его за шею и с силой нажала на точку «сна». Этого было достаточно, чтобы он обмяк на моих руках. Я быстро оттащила парнишку за кучу досок, сняла с него кепку и грязную рубашку, переоделась. Свою рубашку разорвала на три части, двумя связала Юшке руки и ноги на случай, если он быстро придёт в себя. Третью скатала в комок и сунула ему в рот, чтобы не позвал на помощь.

— Ну, где ты там? — заорал за забором Боярыч. — До вечера тебя кони не кормленные ждать будут?

— Иду! — крикнула я, стараясь подражать голосу Юшки. Получилось плоховато, надо по-возможности больше помалкивать.

— Идёт он, — проворчал мужик.

Сажи, чтобы испачкать лицо, у меня не было, зато грязи имелось предостаточно. Зачерпнув полную пригоршню, я плотно сомкнула губы и буквально умылась ею, обляпав заодно одежду. Что же, пора выходить и надеяться, что Боярыч не заметит подмены. Знать бы ещё, насколько он слаб зрением.

Посильнее натянув кепку, я шепнула:

— Духи Леса, помогите мне!

Подошла к калитке и распахнула её настежь. Перед калиткой стоял здоровый косматый мужик с палкой на изготовку. Лишь я появилась, он тут же опустил палку, метя мне по плечу, но я увернулась. Попыталась прошмыгнуть мимо, но следующий удар, уже в спину, всё таки настиг. Показалось, что внутри у меня зазвенело, как в колоколе. От боли навернулись слёзы.

— Обещал не бить! — вскрикнула я.

— Тебя, шельмеца, прибить надо, — отозвался Боярыч. — Чтобы дурь вся сгинула, а вышел хороший человек.

Но палку опустил. Грубо взяв меня за локоть, повёл по улице в сторону конюшни. Я украдкой огляделась: не видно ли Прола? Его не было, зато вдалеке появился Шэр и шёл он как раз нам навстречу. От страха у меня подкосились ноги. Я как могла низко опустила голову, чтобы лицо оказалось скрыто козырьком.

— Чё морда такая грязная? — спросил у меня Боярыч.

— Упал, — угрюмо отозвалась я.

— Рассказывай тут, упал. Поди опять хотел обокрасть кого, да повозили мордой по грязи.

Я промолчала, с ужасом ожидая момента, когда мы поравняемся с Шэром.

— Продать тебя надо на рынке, — беззлобно пригрозил Боярыч. — Будем сегодняшних продавать, и я тебя для привесу отдам. Что скажешь, а?

Он дёрнул меня за руку.

«Что ты плохо шутишь», — подумала я.

Вслух же громко шмыгнула носом.

Мы поравнялись с Шэром. Судя по выражению лица, главарь спешил домой и задерживаться с нами не собирался. На меня Шэр даже не посмотрел, только кивнул Боярычу. Я облегчённо выдохнула. Мы разминулись, и вдруг Боярыч приостановился и крикнул:

— Слышь, что я баю, Шэр?

Мне захотелось его прибить.

Главарь обернулся, рассеянно спросил:

— А?

— Давай Юшку в довесок скупщику продадим. Как брат умер, одна морока мне с ним, — мужик хохотнул, гордый своей смекалкой.

Шэр махнул на него рукой, словно отгонял привязчивого слепня и коротко бросил:

— Следи лучше за собой, Боярыч.

Дурацкая улыбочка мигом слетела с лица дядьки Юшки.

— А чё я? — пробормотал он.

— Сегодня торговли не будет, — сказал Шэр и, больше не задерживаясь, пошёл к дому.

У меня ёкнуло сердце: значит, он решил пойти на мои условия. Эх! Как хорошо могло всё закончиться! И надо же было Изе скончаться! От обиды и злости на судьбу я готова была разрыдаться.

— Как не будет торговли? — пробормотал, тем временем, Боярыч.

Сжав мой локоть, он повёл меня дальше по улице, повторяя сам с собой:

— Не будет торговли. А куды ж пленных девать? Что-то замутил наш атаман.

Так мы дошли до конюшни, возле которой стояли привязанными три осёдланные лошади. Я сразу приметила серую, в яблоках с длинными крепкими ногами, коротким туловищем, изогнутой шеей и большими выпуклыми глазами. Боярыч втолкнул меня в конюшню, а сам остался снаружи, зацепившись языками ещё с одним мужиком. Я постояла у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. Почувствовав чужого, лошади захрапели в стойлах.

— Тише, тише, лошадки, не выдавайте, — шепнула я.

Пахло навозом и конским потом, на стене справа висели уздечки; там же были сложены сёдла. Воровато оглянувшись на дверь, я достала из голенища сапога нож и порезала уздечки, затем занялась подпругами. Может, хоть ненадолго это поможет задержать преследователей. Снаружи раздавались голоса: Боярыча и второго мужика. Обсуждали решение Шэра не продавать пленников, и что это может значить.

Неожиданно вдалеке раздались крики. В груди похолодело, мелькнула мысль: «По мою душу!»

Наверняка Шэр узнал про смерть жены и мой побег. Я в замешательстве осмотрелась по сторонам: ещё не все подпруги были испорчены, но времени уже не осталось. Жаль, я не знаю, где держат моих друзей. Впрочем, даже зная, я вряд ли смогла бы им сейчас помочь. Оставалось одно: убежать самой, в сибицу прийти на рынок Сеншая и узнать, кто их купил. Потом вернуться в Лес, привести подмогу и освободить друзей.

— Что там такое? — встревожился Боярыч, всматриваясь вдаль, откуда раздавался шум толпы.

— Идём, посмотрим, — сказал второй мужик.

Я услышала удаляющиеся шаги. Ну что, надо решаться — сейчас или никогда.

— Духи Деса, помогите мне! — прошептала я и вышла на улицу. Боярыч и его собеседник — длинный рябой мужик в рубахе с заплатами — стояли посреди огромной лужи и на меня не смотрели. Скрываясь за телегами, я прокралась к коновязи. Кобыла в яблоках по-прежнему была здесь. Она скосила на меня чёрный глаз и закивала, будто соглашалась быть сообщницей. Присев, так чтобы скрыться за её туловищем, я отвязала повод и осторожно перекинула его лошади через голову. Из-за домов показалась толпа людей.

Я вскочила верхом и поддала кобылу пятками по бокам. Но это было лишнее. Молодая и жаркая, она сорвалась с места.

— Держи! — закричали в толпе, указывая на меня.

Боярыч с рябым мужиком бросились следом за мной, но где им угнаться? Промчавшись по улице, я направила лошадь к воротам. Увидела, что по соседней улице мне наперерез скачут двое разбойников, в одном из которых я узнала Прола. Второй был незнаком, с ярко красной бородой и хищно оскаленным ртом. Неужели Прол предал меня?!

Я вновь ударила кобылку пятками, хоть и было понятно, что от этих двоих не убежать. Внезапно Прол перепрыгнул на коня товарища, оказавшись позади него. Оглушив разбойника ударом в ухо, Прол выбросил его из седла и догнал меня.

Он кивнул мне: всё в порядке? Я кивнула в ответ. Впереди показались открытые ворота. Проехав через них, мы во все лошадиные ноги помчались по дороге. Уши закладывало от рвущегося в лицо ветра; из-под копыт летели брызги грязи. До сих пор не верилось, что удалось удрать из деревни.

— Я подрезала подпруги и уздечки. Это должно их ненадолго задержать! — закричала я Пролу.

— Молодец! — похвалил он.