Я набрал в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и выпалил:

— Противотанковый гранатомёт!

— Это ещё что?

Беседин с подозрением покосился на увесистую сумку, которую я попытался незаметно запихнуть в багажник джипа. На этот раз нам выдали старенький УАЗ-Патриот болотно-коричневого цвета с самодельным люком на крыше, предназначенном вроде как для стрелка. Вот только пока оттуда высунешься с оружием, твою машину раз десять растоптать успеют. А торчать там постоянно конструкция не позволяла.

Вот у наших сопровождающих таких проблем и в помине не было. В их распоряжении имелась бронированная инкассаторская «Нива» с крупнокалиберным пулемётом на крыше. Оружие располагалось на самодельной станине из сваренной арматуры и толстых листов металла. Пулемётчик же устроился в специальной люльке в районе заднего сидения, и ему не грозила потеря равновесия на первой же серьёзной кочке.

— Это наша «Ульта», — беззаботно ответил я, укладывая сумку. — Позже расскажу, когда поедем.

— Чувствую, мне это не понравится…

Глава архивистов ворчал не просто так, из вредности. Мало того, что его дёрнули среди ночи, так ещё предстояло скататься в одно из самых опасных мест в округе. А вместо охраны выдали трёх мутных мужиков на бронеавтомобиле. Да, всё верно — отряд нашего сопровождения состоял из стрелка, водителя и вроде бы — командира. По крайней мере, именно он вышел общаться с Егором, когда они подкатили к зданию ОВД. Чтобы, так сказать, наставить нас на путь истинный.

Старший разведчик не понравился мне с самого начала. Невысокого роста, чернявый мужичок с тонкими усиками и красным бугристым носом. Сразу видно — любит крепко приложиться, но при этом разговаривал с нами через губу, будто ему поручили сопровождать бесшабашных туристов. Посему озвученные им правила были максимально простыми, как для отстающих в развитии — не отклоняться от маршрута, не отставать от головной машины, в случае непредвиденной ситуации сигналить. Опасность — один гудок, всё остальное — дважды.

Помимо инструкций, как себя вести на дороге, пластун вручил Беседину простенькую рацию. Связь в целом всё ещё сбоила, хотя кое-где ловилась вполне уверенно, так что шанс услышать друг друга всё же существовал. Но только на первой трети пути — дальше из-за близости черноты приборчик не стоило даже включать, во избежание поломки.

На этом наше одностороннее общение закончилось. Мутный разведчик вернулся в броневик, а мы расселись в салоне, пропахшем машинным маслом и ещё чем-то техническим. Толика в новой толстовке с капюшоном, как всегда, привели в наручниках и передали нам только в обмен на несколько расписок. Но как ни крути, мы действительно брали его в аренду у изолятора.

Собственной полноценной тюрьмой станица не располагала — только барак для отбывающих наказание в виде исправительных работ. Тех, кого суд признавал виновным в тяжком преступлении обычно превращали в пыль, чтобы не напрягать законников сверх положенного. Такие жёсткие меры моментально отрезвляли тех, кто ещё не разучился думать. И они либо покидали станицу, либо старались вести себя более-менее прилично.

В случае Толика Чугуя вроде бы и доказательства были налицо, а с другой стороны рассказы Талии о горгульях не позволяли силовикам рубить с плеча. Ведь в случае гибели человеческого носителя сущность просто переселится к другому. Так что ему единственному светило реальное пожизненное заключение. Если бы не Комиссар, который в качестве жеста доброй воли прикрепил здоровяка к нашей исследовательской группе. Но это так, в порядке живого исключения.

А теперь следует вопрос — почему в отсутствие своего покровителя опасного заключённого продолжают отпускать? Вряд ли Терещенко, который сейчас вроде бы даже дышать самостоятельно не мог, отдал своему преемнику какие-то особые распоряжения на этот счёт. Для подавляющего большинства Толик — это серийный убийца, который по какой-то неведомой причине пока ещё не укокошил архивистов и не сбежал на волю. Но обязательно это сделает.

Как признался Егор, нас с самого начала считали мертворождённым проектом, нужным исключительно для галочки. Каждое уважающее себя поселение имело собственный исследовательский отдел или его подобие, так что и Каневская не стала исключением. Ну, а когда с нашей подачи станица заключила союз с жуткими рептилоидами без согласования с начальством, тут уже отпали последние сомнения в нашей бесполезности. Уверен, что отношения с разумными рептилиями до сих пор ещё не разорвали просто потому, что система навешивала временный запрет на это действие. Отчего союзниками на один день стать чисто технически невозможно. Только на пару недель минимум.

Анатолий пребывал в мрачно-решительном настроении, бросив недобрый взгляд в сторону машины сопровождения. После чего злобно сплюнул и уселся за руль. Беседин занял «командирское» переднее кресло, а нас с Талией отселили на заднее. Девушка, с которой я поделился всеми своими размышлениями, заметно нервничала. Хотя до этого утверждала, что наше «примитивное» оружие ей не страшно. Ну да, как же. Может, парочка пуль её и не прикончит, то вот на счёт крупнокалиберного пулемёта у меня имелись серьёзные сомнения.

Стоило нам тронуться вслед за «Нивой», как Беседин снова вернулся к вопросу о содержимом сумки. Уж очень ему не понравилось, как оно об дно багажника брякнуло.

— Там РПГ, — пожал я плечами. — Которая не ролевая, а гранатомёт.

Церебрик поперхнулся воздухом, а вот Толян довольно заржал:

— Бляха-муха, вот так и знал, что ты чего-нибудь такое отчебучишь!

— Господи, где ты его откопал?! — простонал Егор. — И зачем?

— Это не для нас, а вот для этих вежливых конвоиров, — я кивнул в сторону броневика. — Или хочешь их своим мощным интеллектом задавить?

— Да с чего ты вообще взял, что они нам чем-то угрожают?!

— Предчувствие плохое, — в свою очередь огрызнулся я. — Нас на убой послали, Егорыч, как ты не поймёшь? Без координации, без подготовки… Очень сомневаюсь, что те же пластуны там поодиночке катаются.

— Возможно, решили не привлекать лишнего внимания, — чуть спокойней произнёс парень. — Предлагаешь войсковую операцию проводить ради твоего эксперимента?

— Предлагаю разведчикам проводить предварительную разведку. Чтобы иметь право таковой называться. А мы прём наобум, чисто на везении, как типичные этиловые воины.

— И поэтому нас непременно должны убить? Что за чушь! Проще тогда было отправить нас одних.

— Мы тогда имели шанс вернуться, а эти хлопцы здесь для его полного отсутствия.

— Так, хватит! У тебя есть ещё что-то, кроме догадок? Если нет, тогда даже не вздумай прикасаться к сумке.

— Боюсь, когда доказательства появятся, будет уже слишком поздно, — нехотя ответил я. — Нам всем и одной очереди хватит, даже Толику при всём уважении. Превращение ведь не мгновенное, сам видел. А эти пули рельсу насквозь прошибают.

— Пока на счёт их орудия можешь булки чуть расслабить, — заверил меня Чугуй. — Оно у них курсовое, по сторонам градусов на сорок рыскает, судя по конструкции.

— А сам стрелок, кто он по классу?

— Бард, — ответил наблюдательный Беседин. — Старший у них из видящих, а вот водителя я рассмотреть не смог.

— Бард с пулемётом, серьёзно?

— Уж тебе ли удивляться, друид с топором, — ехидно ввернула Талия. — У нас на родине ни один отряд без них не комплектовался. Правда, я не увидела его музыкального инструмента.

— Это не важно, — с облегчением выдохнул я. — Пусть он даже в оружейный ствол дудит. Главное, что дальнобойных классов среди них вроде бы нет. Но лучше с машины глаз не сводить, на всякий случай. А я пока инструкцию почитаю.

— И думать не смей! — снова начал закипать Беседин. — Дай сюда!

— А у тебя есть опыт обращения с гранатомётами?

— Нет, конечно. Но ради твоего успокоения обещаю ознакомиться.

— Ладно, держи.

Я отдал ему брошюрку, которую мне вручили благодарные контрабандисты, и парень действительно углубился в чтение. А тем временем мы выехали на прямую, как стрела трассу, расчищенную от брошенных машин, и покатили в сторону Тимашевска. Руководство не стало изобретать велосипед, отправив нас к ближайшему прорыву Хаоса, так что дорога в один конец не должна была занять больше полутора часов. В сам городок путь нам был заказан, поэтому местом для эксперимента был выбран один из ближайших посёлков под названием Кирпичный. Он находился в этакой впадине между двумя чёрными ложноножками, которые в будущем должны были сомкнуться.