Добродушная соседка, увидев такую ненасытность, поделилась со мной всем своим хлебом.

— Мне всё равно много не нужно, — пояснила она.

Я хотел было возразить, что здесь не самое лучшее место для диеты, но проклятый организм упорно подталкивал к тому, чтобы попробовать пластиковую упаковку на зуб. Как метко подметил в своё время Терещенко: «Легче тебя прибить, чем прокормить».

Вот уж кто сейчас бы запросто разрулил ситуацию с местными законниками. Увы, Комиссар сейчас был далеко, и помочь мне ничем не мог. А Солод как в воду канул, наводя на самые нехорошие подозрения.

Так что сидеть мне тут ещё неизвестно сколько. Скоро это уже традицией станет, попадать в заключение в каждом новом поселении. Но что поделать, если я категорически не вызываю у людей доверия? Это ещё со времён беженцев с Илютино пошло, и никак не хочет прекращаться.

После обеда в трюм снова спустился вооружённый отряд, но вовсе не по мою душу, как я решил поначалу. Законники перевернули всё верх дном, обыскав всех и каждого, после чего неожиданно стали принимать новеньких заключённых. Их оказалось так много, что спускали их партиями по нескольку человек. На платформе просто не хватало место.

В итоге новичков набралось не меньше полусотни, что сразу сократило количество свободных мест. Ко мне тоже подселились, хоть и с явной неохотой. Одних смущал цвет моей кожи, других — то, что меня зачем-то пристегнули к кровати, как особо опасного преступника. И вот эту проблему нужно было решать как можно скорее.

Я окликнул одного из надзирателей, что проходил мимо, но тот предпочёл меня проигнорировать. И лишь когда приём новоприбывших закончился, ко мне подошёл кто-то из матросов с ключами. Но взамен наручников он нацепил на меня уже знакомый ошейник с короткими металлическими шипами. Такими же «модными» аксессуарами вскоре обзавелись все остальные обитатели трюма, без исключений. Даже на мою тихую соседку нацепили чокер, изрядно пошатнув её образ скромницы. Хотя ей это внезапно оказалось к лицу.

Софья осталась далеко не в восторге от обновки, но нашим мнением никто не интересовался. Я тоже спорить с примеркой не стал, потому что где-то в глубине трюма как раз наглядно охаживали дубинками тех, кто не хотел добровольно надевать на свою шею кожаный хомут. А у меня ещё после ночного побоища не всё зажило. Другое дело, откуда у местных такое огромное количество артефактов контроля? Люди в чёрном всё это точно привезти с собой не могли — столько в их баулы просто бы не поместилось. Значит, ошейники изготовили уже здесь, по готовым чертежам.

И заниматься таким производством могли только артефакторы. Ага, вместо того, чтобы клепать как можно больше пирамидок. Меня от таких приоритетов едва не перекосило, но всё равно это выглядело странновато. Мы тут и так, словно рыбки в пуленепробиваемом аквариуме, никуда не денемся. Зачем нужна ещё одна дополнительная перестраховка?

Ответ пришёл очень скоро, в виде бравого подтянутого офицера с посеребрёнными сединой висками, который спустился вместе с последней партией будущих сидельцев. Вроде бы мужчины был высокого ранга, но я ни черта не понимал во всех этих морских звёздочках и лычках. Если в сухопутных регалиях я ещё хоть как-то ориентировался, то здешние звания для меня оставались тёмным лесом. Всё что я мог — отличить простого матроса от офицера.

Но сейчас к нам явно пожаловала какая-то особо важная шишка, хотя его я на праздновании не припомню. От одного только его командирского взгляда надзиратели принялись носиться, как заведённые, а вот из ночной смены я никого не увидел, включая начальника. А ещё за его спиной обнаружился мой старый знакомый в чёрном облачении — Вячеслав Запольский, привычно хмурый и раздражённый. Если маг крови и разглядел меня среди волнующейся толпы, то не подал виду.

Вскоре усилиями военных всех заключённых сбили в плотное стадо посреди трюма. Теперь здесь точно стало тесновато, как на хорошем рок-концерте, но никто не толкался и не жаловался — всем было интересно, что сейчас нам скажут. Всем, кроме меня.

Тем временем офицер прокашлялся и зычным голосом разом перекрыл всю толпу, встревоженно бурлящую разговорами.

— Так, тихо всем! Заткнулись и слушаем внимательно, второй раз повторять не буду.

Сразу видно, что человек привык командовать, так как примолкли даже самые говорливые. Да и надзиратели, что стояли по периметру нашего загона, демонстративно поигрывали дубинками. Сверху же во избежание крамольных мыслей их прикрывали автоматчики. И поди угадай, какие у них сейчас пули в магазинах, а какие — в голове.

Из-за плохой видимости некоторые заключённые забирались на кровати, стоящие неподалёку, но большинству всё равно пришлось полагаться исключительно на слух.

— Вы все прекрасно знаете, в какой мы сейчас непростой ситуации, — продолжил мужчина. — Не только наш город или страна — весь мир на грани гибели! Однако это не значит, что нужно скатываться в анархию и беспредел. Так что никакого оправдания вашим проступкам нет. По закону военного времени мы могли избавиться от вас прямо на месте, и были бы полностью правы. Но тяжёлые времена требуют тяжёлых решений, поэтому командованием решено дать вам шанс. Последний.

Толпа в ответ зароптала, но как-то робко, без огонька. Большинство предпочли сохранять молчание и ждать, к чему ведёт оратор. А вот я это уже давно понял и невольно прикоснулся к шипастому ошейнику, только хитрая застёжка в виде семиугольной пентаграммы открываться не желала. Плохо дело…

Тем временем старший офицер махнул кому-то рукой, и внезапно по всем стенам трюма резко вспыхнули непонятные символы в виде геометрических загогулин. Имелись они и на железном полу, куда не кинь взгляд. Выглядело это так, будто их нанесли светящейся краской, которая спустя пару секунд потускнела и выцвела окончательно. Вместе с этим мой интерфейс радостно сообщил о разблокировке всех способностей. Вот, значит, как нас держали в антимагическом поле — весь трюм был одним цельнометаллическим артефактом, незаметно расписанным специальными рунами. Интересная техника, чем-то напоминающая проклятья, которые остаются после магических бурь на некоторых объектах с высоким содержанием металлов.

Однако радоваться я не стал в отличие от других заключённых, что разве что не улюлюкали от восторга. Потому что точно знал, что воспользоваться волшебством нам никто не даст. По крайней мере, пока не наступит время покинуть это место и отправиться на сушу в качестве послушного пушечного мяса.

Зачем? Разумеется, чтобы искупить наши грехи. Собственной кровью…

Высадили нас чуть ли не с первыми лучами Солнца.

В деревне такой ранний подъём называют «встать с петухами», но большая часть обитателей гауптвахты такую присказку может и не оценить. Так что выражусь более корректно — поднялись мы ни свет, ни заря. Нынче световой день короткий до безобразия — всё-таки зима на носу, а дел предстояло очень много.

Город сам себя не освободит, как метко подметил представитель командования. Накануне он весьма наглядно ввёл «штрафников» в курс дела и заодно наглядно продемонстрировал возможности БДСМ-аксессуара, что привезли с собой люди в чёрном. Их безымянная организация никогда особой гуманностью не отличалась, но в этот раз она себя явно превзошла.

Даже меня впечатлило, хотя я примерно знал, чего ожидать.

Не зря мне казалось, что бедная Аннушка ведёт себя несколько… Странно. Разгадка была проста — с этой удавкой на шее человек становился практически одержимым. Не так масштабно, как порабощённый демоном или другой какой сверхъестественной сущностью, но ты уже не принадлежишь себе на все сто процентов. Малейшее действие против заданной программы, и чёртов ошейник начинает тебя душить. Даже одной мысли о непослушании достаточно, чтобы он стал немного потуже. Продолжишь сопротивляться, и удавка продолжит сжиматься. При этом совершенно не важно, находится ли твой хозяин за твоей спиной или в нескольких километрах.