— Да ладно тебе, — хлопнул по плечу нагнавший меня Павел. — С малышнёй тебе пришлось бы гораздо хуже. Зато готовить не надо будет.

У меня против воли задёргалась правая щека, чего не наблюдалось со времён визитов в Процедурную.

Так, нужно немедленно сделать зарубку в памяти поглубже, что питаться я буду теперь исключительно на стороне. Пусть даже и вместе с дошколятами. Зато буду живой и не отравленный.

— Размечтался! — высунулась из-за двери Ромашка. — Готовить будешь со всеми, как миленький. И убираться тоже, а не то Ольке пожалуюсь.

Показав язык, она быстро скрылась в доме.

— Давно не пороли тебя, смотрю, совсем от рук отбилась! Сидеть не сможешь.

— Мне твой ремень теперь до лампочки, я сама себя залечу! — приглушённо донеслось изнутри. — Что ты скажешь на это, домашний тиран?

Ведьма с тазиком тоненько захихикала. Парень же философски пожал плечами:

— По крайней мере, мы с ними не заскучаем.

— Ага, веселье прям из ушей… — я подобрал упавшую сумку и уточнил. — Фонтаном.

Первым делом мы распахнули все окна настежь, и принялись понемногу приводить жилище в порядок.

В домике действительно отчётливо пахло лаком по дереву, и ещё чем-то, специфически строительным. Строение явно возвели совсем недавно, а финальную отделку так и вовсе вполне могли завершить уже после магического апокалипсиса. Отчего тут и там вскрывались потёки, недокрасы и прочие косяки. На одном из окон отсутствовали петли, отчего стекла приходилось периодически вынимать из рамы для вентиляции.

Внутренние помещения были обшиты стандартной вагонкой, а пол представлял собой обычные шлифованные доски, на которые только-только начали стелить дешёвый ламинат, да так и бросили это занятие. Плашки тоже пованивали какой-то химией, поэтому мы их без сожаления выдрали и вынесли их во двор. Разбогатеем — что-нибудь посолидней возьмём или вовсе переедем.

Жилых помещений в домике имелось всего три, причём последнее совмещалось с кухней в некую общую студию-гостиную. Для нас четверых — самое то. Готовить нам предстояло либо на электроплите, так как газа сюда не завезли, либо на простенькой печке-буржуйке, являвшейся заодно единственным отопительным элементом на весь дом. Правда, топить пока было нечем — кроме широкого стола и низеньких колченогих табуреток, никаких запасов дров не имелось. Не ламинатные же плашки туда бросать — провоняют всё не хуже покрышек.

Ещё из мебели присутствовали простенькие панцирные кровати, по две на каждую отдельную комнату, и парочка рассохшихся скрипучих шкафов, которые были как бы ни старше нас всех, вместе взятых. И всего одна единственная тумбочка, за которую немедленно развернулось ожесточённое сражение. Пока ещё словесное. Поэтому в итоге её всё же забрали торжествующие девушки.

Взамен они выдраили каждый сантиметр домика, вынеся на улицу такую кучу грязи, будто чистили свинарник. Правда, дело у них шло не так быстро, как хотелось — не хватало чистящих средств, да и банальной горячей воды. Хорошо, что имелось электричество, благодаря которому можно было её накипятить хоть для стирки, хоть для купания. Правда, очень медленно и понемногу.

Наличию напряжения в сети мы все дружно удивились, поотвыкнув от этого блага цивилизации за последнее время. Но спросить, откуда оно здесь, было не у кого, так что все вопросы пришлось отложить до вечернего инструктажа.

Покончив с уборкой, наша не вполне дружная компания приступила к готовке, наскребя последние припасы, оставленные в рюкзаках на чёрный день. Особым разносолом накрытый стол похвастаться не мог, но ощущение праздника всё равно отчётливо витало в воздухе. По случаю, Павел откупорил бутылку дорогущего вина, позаимствованного в погребе коттеджа из Касатихи. Бокалов ни у кого не имелось, поэтому пришлось хлебать его из обычных походных кружек. Да простят нас виноделы за такое плебейство. За их здоровье мы тоже выпили.

Однако, толком отпраздновать новоселье нам не дал требовательный стук во входную дверь. А ведь на улице даже смеркаться ещё не началось. Для обещанного инструктажа как-то рановато.

— Кого ещё там нелёгкая принесла… — ворчливо спросил я, внимательно смотря за руками ведьмы.

Ели мы с общего котла, но мало ли. Подсыпет что-нибудь в тарелку, и отъедет Тимофей Бухлин на три метра в землю.

Павел, находившийся ближе всех к выходу, встал из-за стола и потопал в коридорчик, служивший нам сенями. На крыльце обнаружился уже знакомый мне водитель «Вранглера» — Денис Палин, всё того же четвёртого уровня.

— Я к Бухлину, — заявил он с порога.

Меня тут же начали глодать тревожные чувства. Парень вежливо поздоровался с остальными и обратился непосредственно ко мне:

— Тебя в Управу вызывают, срочно.

— Ого, как всё серьёзно, — усмехнулся я, отложив ложку. — С вещами или как?

— Чего? — не понял пограничник.

— По какому вопросу, говорю, не в курсе?

— Не-а, без понятия. Знаю, что всё начальство там уже собралось.

— Ну, тогда поехали, не будем заставлять их ждать.

— А мы? — насуплено спросила Полина.

— К вам скоро заедут, заберут в ДК.

— Дом Культуры, то есть? — уточнила Эльга.

— Он самый. Там у нас все массовые мероприятия проходят.

Я допил вкусное вино, от которого немного кружилась голова, и направился на выход. Серебряный топор, понятное дело, брать с собой не стал, отчего чувствовал себя особенно неуютно. Но хотя бы верная монетка в один «Куй» грела душу прямо через нагрудный карман.

На улице нас ждал уже знакомый тёмно-коричневый джип, порыкивающий на холостых, возле которого вовсю дымили ещё двое бойцов. Тех самых, кстати, кто помогал с расселением остальным беженцам. Увидев нас во дворе, они быстро затушили сигареты и запрыгнули внутрь. Мне на этот раз ехать предлагалось позади, но я особо не протестовал. Сиденья везде были одинаково удобные.

Рванули с ветерком, щедро брызнув гравием из-под колёс. Но долго наслаждаться поездкой не получилось — деревня была пусть и большой, но даже до посёлка городского типа она не дотягивала.

Спустя несколько минут мы остановились у странного угловатого здания, высотой в два этажа с мансардой, утопающего в цветочных клумбах. Забором выступал низенький аккуратный штакетник, на котором крепилась самодельная табличка, с нарисованной от руки надписью:

«УПРАВА».

На деревянной резной лавочке, рядом с указателем, устроился Александр Дудников, собственной персоной. Он отправил подчинённых обратно на заставу и единолично повёл меня внутрь двора, припадая на свою фирменную трость.

— Что это за место? — не удержался я от вопроса, огибая очередной палисадник.

— Раньше здесь сельская школа была, но потом она закрылась. Несколько лет назад её выкупил один местный… предприниматель. Когда сельская администрация самоустранилась, вместе с почтой, с которой они делили здание, он решил перенести административный центр сюда и стать нашим новым председателем. Большинство его тогда поддержали, а сейчас, пожалуй, за него практически все.

— Что значит — самоустранилась? — уточнил я.

— Ну, здание сгорело, в самые первые мутные дни, — хмуро ответил отец Ольги. — А прежний глава, с женой и любовницей, сбежали в область, но нарвались на кого-то по дороге. Мы потом их машину нашли, случайно…

— Так ваш новый руководитель прямо здесь, получается, живёт и работает?

— Ну да, помещений у него много, а его семья любым гостям рада.

— Чёрт, а я даже тортика не прихватил…

— Он не понадобится, не обижай хозяйку. Готовит она так, что закачаешься.

Мы поднялись на широкое крыльцо, предназначенное для выхода целого класса, и оказались перед массивными деревянными створками, вычурно оббитыми металлическими пластинами. Отец Ольги осторожно постучал в закреплённое на двери медное кольцо, и через десяток секунд громко щёлкнул язычок замка. Пограничник тщательно вытер ноги о коврик и шагнул за порог, поманив меня за собой. Я последовал его примеру, оказавшись в полутёмном длинном коридоре, заставленном шкафами и вешалками.