Однако скудность освещения не могла скрыть от меня тот факт, что кроме нас там больше никого не было. Странно, а кто нам тогда открыл? Автоматикой здесь и не пахло.

— Разувайся и бери тапочки, — Дудников указал на один из комодов. — Не наверни тут только ничего.

Я послушно скинул полуботинки и нацепил на ноги домашнюю обувь. На полу обнаружился старинный дубовый паркет из толстых плашек, уложенных советской «ёлочкой», и ходить по нему было сплошным удовольствием.

Мы немного поплутали по переходам, пока не вышли к лестнице на второй этаж. Гула, несмотря на огромные пустые пространства, практически не ощущалось — где-то на стенах висели ковры, а там, где они отсутствовали, вовсю зеленели всевозможные комнатные растения, большую часть которых мне так и не удалось опознать. Что-то заграничное, не иначе.

Куда бы мы ни направились, повсюду царил уют и покой. Если учесть, что во всём немаленьком доме не видно было и пылинки, хозяйка заслуживала безусловной похвалы. Пусть она пока и не спешила показываться на глаза.

Наш путь окончился в одном из классов, где даже сохранилась исцарапанная доска на стене. Только вместо парт здесь стоял один большой круглый стол с пузатым самоваром по центру, вокруг которого собралось четверо мужчин. Знакомым из них оказался лишь один — тот самый пузатый бригадир-некромант, в той же рабочей спецовке, но уже без каски. Он во все щёки уплетал кусок ароматного яблочного пирога, нарезанного на дольки.

Председателя я вычислил сразу — что-то было в нём такое, акулье. Хищное. Хотя с виду обычный мужик, в возрасте. Короткий ёжик тёмных волос с заметной проседью, внимательные глаза, окружённые густой сетью морщин. Лицо овальное, на котором особо выделялся внушительный нос с горбинкой.

Владилен «Ёлкин свет» Сосновский.

Уровень — 8.

Матёрый, однако. И как он столько опыта умудрился наколотить? На нём же ещё столько дел должно висеть…

— Привет, Тимофей, — глава села указал на свободный стул. — Присаживайся. В ногах правды нет.

Голос у него оказался мягкий и обволакивающий, будто у опытного радиоведущего. И одновременно очень быстрый. Фразы он грамотно обрывал, так что хотелось слушать дальше, чего он ещё такого скажет.

Мне тут же организовали кружку чая и вручили кусок пирога, на вкус оказавшегося просто божественным.

— Зато в других местах этой правды, хоть отбавляй, — сдавленно хихикнул некромант.

— Ёлкин свет, Михалыч! — председатель строго посмотрел на слегка стушевавшегося бригадира. — Хоть бы раз без этого своего КВНа обошёлся, правда.

— Молчу-молчу…

— Вот с тебя и начнём, — мстительно улыбнулся лидер, обнажив крупные зубы. — Тимофей, перед тобой Фёдор Михайлович Львицын. Доблестно проработал много лет в «ГАИ», отчего имеет весьма специфический юмор. Он наш старший инженер и фортификатор. Стену видел?

— Из говна и палок, — уточнил некромант, не дав мне ответить.

— Просил же, ёлкин свет, без юморесок!

— Я технологический процесс описываю, — озорно ответил он. — Чем богаты, так сказать, тем и рады…

— В общем, нашу стену трудно не заметить, — продолжил председатель. — В отличие от юмора у её создателя. Если тебе что-то будет нужно по инженерной части — смело обращайся к нему. Специалист он грамотный, пусть и… С особенностями.

Мигалыч гордо кивнул, едва не пролив на себя чай.

— Так, дальше. С нашим оборонцем Алексеем Васильевичем, ты уже знаком. Он отозвался о тебе крайне положительно, что является довольно редким явлением, поверь мне. Своё дело он знает, как никто. Именно благодаря ему мы сейчас сидим здесь живые и трескаем пироги, а не носимся с воем сквозь стены. И пусть в последнее время округа как-то поутихла, я уверен, нам ещё не раз пригодятся его таланты.

— Влад, хорош уже жути нагонять, не на партсобрании собрались, — упрекнул лидера пограничник.

— Зря ты так, Саш. Меня вообще-то из комсомола выгнали, если ты помнишь.

— Это был акт самозащиты, — пожал плечами бывший байкер. — Ты бы их всех под себя подмял.

— Ай, ладно тебе старый пепел ворошить, давай вернёмся к знакомству.

Лидер повернулся к сидевшему рядом с ним бородатому крупному мужчине, облачённому в наглухо застёгнутую чёрную рубаху с длинным рукавом. Он обладал шестым уровнем, самым низким среди присутствующих. Но всё равно выглядел внушительно.

— Это Сергей Константинович, наш духовный лидер и надёжная опора в тяжёлую минуту. Если сомневаешься, как поступить, или собираешься на серьёзное дело, он всегда поможет и подскажет. А то и благословит…

— Кадилом, — не удержался хохмач-некромант.

— Михалыч, пирога лишу. На неделю, — пригрозил глава дома. — Бери пример с Сергея. И с работой справляется, и не чудит на людях.

Тот в ответ на похвалу довольно скромно изобразил лёгкий полупоклон, блеснув небольшим крестиком на цепочке. Прозвище «Отец Сергий» не оставляло сомнений, что передо мной настоящий священник.

— И, наконец, мой зам по хозяйственной части, Степан Мокшин, — председатель указал на худощавого субъекта в тоненьких очках. — Он присматривает за нашим бюджетом, ведёт статистику и ведает имущественными вопросами. Именно ему принадлежит идея с достройкой дачных коттеджей и расселением новоприбывших. А не то Михалыч по-прежнему бы огораживал наши угодья, не обращая внимания на нужды своих живых работников.

— Они слишком много просят, — тут же пожаловался инженер-некромант. — Корми их, пои… А сами выдыхаются очень быстро, да ещё и спать раз в сутки себе позволяют!

Мужчины коротко рассмеялись, включая отца Сергия и Степана Мокшина, имевшего седьмой уровень и прозвище «Кощей».

— Кличка у него оттого, что он над добытым златом чахнет, — пояснил лидер, проследив мой взгляд. — Давно уже талдычим, чтобы хоть как-то использовать эти странные монеты, а он их всё маринует, да маринует. Может, унитаз себе золотой хочет, а?

— Мало их ещё для нормального товарно-денежного оборота, сто раз уже говорил, — устало посетовал казначей. — Тем более, размена нет, так как вы у меня всё серебро забираете. Начисто.

— В общем, когда придёт время мучиться с этими кредитными бумажками — будешь знать, кому сказать «спасибо», — подытожил председатель. — Так. Почти весь совет племени в сборе. Лариса Денисовна только припаздывает, но ей не впервой…

Он отхлебнул чай и продолжил, уже специально для меня:

— У нас каждый вечер здесь что-то вроде планёрки проходит, вот в такой неформальной обстановке. Традиция уже, можно сказать.

— Это понятно, — кивнул я. — Вот только зачем вы меня сюда пригласили? Вряд ли, просто познакомиться и пирогом угостить…

— Соображает, ёлкин свет! — одобрительно цокнул языком глава совета. — Тут ты прав, Тимофей. Обычно мы с новичками уже постфактум связи налаживаем, когда Степан свой предварительный отчёт по ним составляет. Кого куда эффективней применить, кого — взять на карандаш, а с кем лучше поскорей попрощаться. Но в твоём случае возникла острая необходимость в срочном разговоре. «Твиксы» подробно рассказали о ваших совместных похождениях, и, обмолвились, что ты прямиком из мест, которые не то, чтобы столь отдалённые, но тоже… Весьма специфические.

Только по реакции пожилого пограничника я догадался, о каких таких «Твиксах», собственно, идёт речь. Надо же, и у боевой пары Ерёменко имеется своё прозвище. Интересно, как здесь меня обзовут? Хотя нет, даже знать не хочу.

— Так и есть, — не стал я отпираться. — Мне удалось сбежать из частной психиатрической клиники, расположенной в этом районе.

Реакция на чистосердечное признание у советников вышла разная. Папа Ольги остался сосредоточен и невозмутим, председатель добродушно оскалился, инженер-некромант вскинул удивлённо брови, отец Сергий нахмурился, а казначей брезгливо поджал губы и откинулся на спинку стула. Пожалуй, особого выбора в моём прозвище уже не осталось.

— Обычно таким достижением не хвастаются, — осторожно заметил Сосновский.

— Меня там держали против воли, — пояснил я. — Супруга постаралась, чтобы я там лечился долго и упорно до того, пока любой психиатр не признал бы меня невменяемым. И не дееспособным, до кучи.