Я протягиваю руку и цепляюсь когтями за ближайший зазубренный камень, помогая подтянуть ноги под себя. Когда я уже стою почти прямо на нетвердых ногах, Джекс моргает передо мной, потный и запыхавшийся. Уверена, что выгляжу не хуже, но я слабо улыбаюсь ему и надеюсь, что он увидит благодарность в моем взгляде. Этот мальчик подмигнул своему противнику, чтобы спасти меня от...

Эта мысль исчезает из моей головы вместе с любой другой разумной, которая могла бы там поселиться. Я поворачиваюсь к Эйсу, цепляясь за камень, не доверяя своему дрожащему телу.

Его улыбка холодна. — Осторожно. Я бы не хотел, чтобы мой товарищ по команде пострадал.

— Ты, — выплевываю я. Я собираюсь соскользнуть вниз по склону и задушить его голыми руками...

— Не надо, — тихо говорит Джекс. — Пока нет.

Я колеблюсь, медленно возвращая взгляд в его темные глаза. После долгой паузы и глубокого вдоха я киваю. Джекс не только прав, напомнив мне, что я не могу убить нашего товарища по команде, но и, очевидно, умеет сдерживать свой гнев гораздо лучше, чем я. Итак, я чопорно поворачиваюсь обратно к горе, сосредотачивая все свое внимание на том, чтобы взобраться на нее.

Какое-то время мы поднимаемся в тишине, прежде чем я прочищаю пересохшее горло и тихо говорю: — Спасибо, Джекс. Ты не должен был помогать мне, но ты помог.

— Конечно, я помог тебе, — говорит он, пожимая плечами. — Кроме того, я не уверен, что мои братья простили бы меня, если бы я этого не сделал.

Его братья.

В тот вечер, когда мы с Каем танцевали во время первого Испытания, когда мы так откровенно говорили о своей жизни, я впервые узнала, насколько принцы действительно близки с Джексом. Кай вкратце рассказал мне о том, как советники потерпели кораблекрушение на Мелководье и как они взяли сына к себе, когда ему едва исполнилось шесть лет.

Я тихонько смеюсь. — Не знаю, я уверена, что Кай был бы не против иметь меньше конкурентов.

Он бросает на меня странный взгляд, явно стараясь не рассмеяться. — Нет, если эта конкуренция — ты. — Я хмыкаю в ответ, но Джекс весело продолжает. — Кстати, о Кае, интересно, как он справляется с этим.

— С чем справляется?

Джекс с ворчанием переваливается через неровный камень и, задыхаясь, говорит: — Гора. — Когда мое выражение лица не изменилось, Джекс добавил: — Он ненавидит высоту.

— Что? — ахаю я. — Но я видела, как он взбирался на одну из сосен в Шепоте во время первого Испытания. Он казался...

— В порядке? — со смехом заканчивает за меня Джекс. — Даже спокойным? Да, он хорошо умеет скрывать свои чувства.

— Просто еще одна маска, которую он надел, — бормочу я себе под нос.

Джекс кивает, и по его лицу скатываются бисеринки пота. — Хотя с высотой у него стало намного лучше, но только благодаря тренировкам, которым его подверг король.

Я знала достаточно об извращенных тренировках короля, но Кай никогда не упоминал о своей боязни высоты. — И что же сделал король?

— Он... он заставлял его взбираться на самые высокие деревья в Шепоте, снова и снова, пока не убедился, что Кай преодолел свой страх.

— Что? — Мой голос так же дрожит, как и ноги, несущие меня в гору.

Его собственный отец заставлял его снова и снова переживать свой самый сильный страх.

Похоже, что пытки, о которых говорил Кай, были не только физическими.

— Я был маленьким, когда Кай проходил большую часть обучения, чтобы стать будущим Энфорсером, но я никогда не забуду те ночи, когда он приходил домой весь в крови и слезах. — Джекс смотрит на свои ноги, внезапно став более серьезным, чем я когда-либо видела его раньше. — Думаю, он боялся, что я испугаюсь его, и поэтому каждую ночь тайком возвращался в свою комнату. Но я все равно видел его мельком, слышал, как он рубил мечом столбики своей кровати.

Какое-то время мы идем молча, и я не обращаю внимания на свои кричащие мысли, так же как не обращаю внимания на сдавленность в горле и давление за глазами. Затем на губах Джекса появляется усталая улыбка: — Но я не мог бы просить о лучших братьях.

— Не хотелось бы прерывать вашу милую беседу, — ворчит Эйс, — но разве только я один это чувствую?

Я уже собираюсь отмахнуться от этой, скорее всего, очередной попытки обмануть меня с помощью иллюзии, как вдруг начинаю это чувствовать. По мне пробегает легкая дрожь, исходящая от горы. Мелкие камни грохочут вокруг нас, и я пригибаюсь ближе к земле, цепляясь за что-нибудь, чтобы удержаться.

— Обвал, — вздыхаю я.

Ужас захлестывает меня, а затем быстро сменяется решимостью.

Сегодня я не умру. Тем более от камней.

Я сглатываю панику при звуке тяжелых валунов, несущихся к нам, разбивающихся друг о друга, чтобы раздавить нас. — Итак, — прохрипел рядом со мной Джекс, — каков план?

— Не умирать, — просто говорю я.

— Как невероятно полезно, — бормочет Эйс, слишком непринужденно для нашей нынешней ситуации.

Грохот камней становится громче, пока я наблюдаю, как валуны летят в нашу сторону. Увернуться от них гораздо легче сказать, чем сделать. Склон горы крутой, поэтому трудно прыгать по нему, не опасаясь разбиться насмерть. Я хватаюсь за растения и выбоины в скалах подо мной, когда отползаю в сторону от катящихся валунов.

Джекс уклоняется с пути падающих камней, мелькая то в одном, то в другом месте. Эйс где-то позади меня, и если мне повезет, то валун уже отправил его кувырком вниз с горы.

Я карабкаюсь вправо, едва спасая свою руку от перелома. Затем я прыгаю влево и...

Что-то сталкивается с моей головой.

В глазах пляшут пятна. Голова кружится, я ошеломлена, лишь смутно понимаю, что выкрикивают мое имя. Я поднимаю голову и вижу, что меня вот-вот расплющит валун. Я ныряю в сторону, тяжело приземляюсь и хватаюсь за все, за что можно ухватиться. И так же быстро, как это произошло, гора словно замирает подо мной, а камни медленно останавливают свое скольжение.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, отплевываясь от горячей, тяжелой жидкости, которая грозит залить мне глаза. Я чувствую кровь, сочащуюся по бокам лица, ощущаю пульсирующую боль от раны. Я почти уверена, что у меня сотрясение мозга, так же как почти уверена, что меня сейчас вырвет.

— Джекс? Ты в порядке? — зову я, делая шаг вперед и протягивая руку, чтобы опереться о камни. Да, кажется, меня сейчас стошнит.

— Я в порядке, — отвечает он, моргая, глядя на меня. Мы оба покрыты царапинами и синяками, уже начинающими расцветать на нашей коже.

— Спасибо, что спросила, Пэйдин. Со мной все в порядке, — говорит Эйс, в его голосе нет ни интонации, ни нежности.

Я провожу тыльной стороной ладони по глазу, очищая его от крови, которая капает из раны. — Как жаль.

Глава 42

Кай

Все болит. Ноги. Спина. Мое тело.

Я жутко устал, жутко голоден и жутко понимаю, как я сам себе досаждаю из-за этого. Я переносил пытки, сталкивался со своими худшими страхами, вел армии в бой, и все же подъем в гору с похмелья может стать для меня смертью.

Энди, прижавшаяся к моей спине, тоже не помогает. Проблема не в ее весе, тем более что я позаимствовал силу Брэкстона. Нет, дело в том, что она такая чертовски долговязая, что ее длинные конечности мешают мне карабкаться.

— Какая же ты костлявая, — бормочу я, получая слабый удар в плечо.

Хорошо. По крайней мере, у нее хватает сил ударить меня.

— Когда мы выберемся отсюда, — небрежно продолжаю я, — я сам испеку липкие булочки, чтобы откормить тебя.

Она ворчит, что одобряет эту идею, но ее голос слаб. Она быстро угасает. Ее кожа нездорово бледна, что только подчеркивается лунным светом, а дыхание учащенное и поверхностное.

Я знаю разницу между болью и ядом, и это, несомненно, последнее.

Поэтому я не даю ей уснуть, занимаю ее. Я тихонько разговариваю с ней, дразня ее и вспоминая старые времена. В ответ она в основном смеется или кивает головой, но я согласен на все, лишь бы не молчать.