Скажи «да» — и я буду играть роль.

Скажи «нет» — и я упущу возможность порадовать народ.

Мысль о том, что я буду висеть на руке будущего короля и смотреть на похожее лицо убийцы моего отца, лично мне не очень приятна, но это было бы приятно народу Ильи. Я бы, несомненно, привлекла их внимание — страшная, но заманчивая мысль.

Улыбка приподнимает мои губы при виде образа бывшего Трущобника и будущего правителя рука об руку — идеальная картина полярных противоположностей.

Самый могущественный мужчина в паре с самой бессильной женщиной.

— Для меня будет честью стать твоим партнером, Китт, — мягко говорю я, слегка улыбаясь.

Играй роль.

Китт хихикает, в голосе звучит облегчение. — Я надеялся, что ты это скажешь, Пэйдин.

* * *

— Элли. Помоги. Пожалуйста.

Я смотрю на свой гардероб, сводя себя с ума, глядя на все цвета и фасоны платьев, висящих внутри. — Какое из них я должна надеть на бал? Я должна произвести хорошее впечатление...

— Да, тебе нужно, и ни одно из этих платьев тебе не поможет, — прервала меня Элли, тихонько смеясь.

Я откидываю голову назад и стону. — А что не так с одним из этих? — Я жестом показываю на множество ослепительных платьев, имеющихся в моем распоряжении.

— Это, — она показывает на шкаф, — не бальные платья. Хотя, конечно, ты произведешь впечатление, если наденешь одно из них. Только не очень хорошее.

— И что теперь? — Я не могу сдержать раздражение, вырывающееся из меня.

Очевидно, Элли заметила это, потому что она мягко говорит: — Нам нужно сшить для тебя платье. Немедленно. Я знаю несколько отличных швей, которые в кратчайшие сроки сошьют для тебя прекрасное платье, тебе нужно будет только выбрать фасон и оттенок зеленого.

Как известно, на балах принято надевать зеленые платья, поскольку изумруд — цвет королевства Ильи. Это не установленное правило, а то, что все просто делают. Типично. Традиция.

Утомительно.

Элли рассказывает о знакомых швеях, о том, как замечательно они работают.

И тут меня осеняет. Я знаю швею, жила с ней.

Внезапно я раздавлена тяжестью того, что сделала. Нет, того, что не сделала.

Адена.

Обещание, которое я дала ей, звенит в моей голове, напоминая о том, как я забыла о ней. Я поклялась навестить ее, но вспомнила об этом только тогда, когда мне это было удобно.

Меня охватывает чувство вины, и я едва не задыхаюсь от его тугой хватки на моем горле. Я сглатываю, беззвучно проклиная себя за эгоизм.

Но это не первый раз, когда я проявляю эгоизм по отношению к Адене.

Я была эгоистом в ту ночь, когда она нашла меня на крыше магазина два года назад, обиженную, истеричную и надеющуюся, что кто-нибудь просто поймет меня. Дождь катился по моему лицу, пока я смотрела на звезды, смешиваясь со слезами и жаля свежие порезы, полученные утром от Имперца. Адена перебралась на край крыши и, задыхаясь, рассказывала, как она была уверена, что найдет меня там, так же как была уверена, что больше никогда не будет обшаривать магазин.

Но ее улыбка сползла с лица, когда ее взгляд скользнул на меня, дрожащего под струями дождя и обнимающего колени. Я устала. Устала от попыток быть той, кем я не являлась, в то время как никто не знал, кем я была.

Поэтому той ночью я решила изучить небо, чтобы найти сходство между нами. Я была одинока так, как, по моим представлениям, должны быть одиноки звезды, которые видны всем, но слишком далеки, чтобы их можно было увидеть по-настоящему.

И в кои-то веки мне захотелось, чтобы меня кто-то увидел.

С моей стороны было эгоистично рассказывать Адене о своем прошлом, настоящем и обо всем, что между ними. Просто зная о том, кто я, я подвергаю ее опасности, но, несмотря на это, мы стали только ближе.

Она поверила мне. Она слушала, как правда выплескивалась из меня со всхлипами, и осталась со мной даже после того, как узнала, кто я такая.

И я никогда не испытывала такого облегчения из-за минуты слабости.

— Элли, — говорю я медленно, осознанно. — Что, если я знаю швею?

Она на мгновение задумывается, прежде чем ответить, пожав плечами. — Это было бы прекрасно. Ты встретила кого-то здесь? Во дворце?

— Нет, она из Лута. — Элли бросает на меня скептический взгляд, но я продолжаю. — Она невероятна. Я могу гарантировать, что она сошьет мне самое лучшее платье, которое когда-либо видела Илья.

— Ну, я думаю, я могу поговорить с Ленни о том, чтобы он проводил тебя туда за ней. — Она быстро добавляет: — Если только ему тоже разрешат.

Мои брови сошлись. — Забрать ее?

— О да. Если ты получишь разрешение на поездку, она вернется с тобой и будет нанята здесь в качестве твоей личной швеи, пока не закончатся Испытания. Или пока...

Остаток ее слов заглушает стук крови в моих ушах, а сердце колотится так быстро, что кажется, будто я нахожусь в центре схватки.

Адена будет жить здесь. Со мной.

Ее будут кормить и ей будут платить. Я буду с ней видеться. Она будет в безопасности. Облегчение нахлынуло на меня, слабо пытаясь заменить чувство вины, которое я все еще испытываю.

Элли обещает, что поговорит с Ленни о том, как отвезти меня в Лут, после чего желает мне спокойной ночи и выскальзывает за дверь.

Я падаю на кровать и смотрю на затейливую лепнину на потолке. Не знаю, сколько времени я пролежала так, позволяя надежде и счастью охватить меня при мысли о том, что Адена цела и невредима.

И тут легкий стук в дверь заставил мои мысли оборваться.

Глава 19

Пэйдин

Должно быть, уже почти полночь, так кто же это, проклятье?

Я хватаюсь за рукоятку кинжала и вынимаю его из-под подушки, свободно держа на боку, пока иду по полу. Когда я распахиваю дверь, мои глаза встречаются с парой серых глаз, стоящих по другую сторону.

Взгляд Кая опускается на кинжал в моей руке, а затем возвращается к моему лицу, задерживаясь на ушибленной скуле и рассеченной губе, которыми он так щедро одарил меня в нашей утренней схватке. Моя гордость не позволила лекарям заняться моими ранами, и неудивительно, что принц, похоже, столкнулся с той же проблемой. На его челюсти расцвели слабые синяки, напоминающие о каждом моем ударе.

— Ты планируешь снова прижать его к моему горлу? — Губы Кая дернулись вверх, когда он наклонил голову к кинжалу, зажатому в моем кулаке.

— Не искушай меня, — говорю я, проводя пальцами по гладкой, плоской кромке лезвия. — Хочешь взять реванш?

Он засовывает руки в карманы тонких темных брюк, скрещивает лодыжки и прислоняется к дверной коробке. — Не искушай меня.

Черные волосы спадают на лоб, и серые глаза выделяются на фоне черных волн. Видно, что он не брился, и тень щетины покрывает его острую челюсть, что только подчеркивается темнеющими синяками, которые я там оставила.

— Что тебе нужно, Азер?

— Я тоже скучал по тебе, Грей, — говорит Кай, небрежно снимая что-то со своей отвлекающе тонкой рубашки. Затем его взгляд переходит на меня, его длинные ресницы полностью контрастируют со светлыми глазами. — Я здесь для твоего урока.

Я усмехаюсь. — Прости, моего чего?

— Твоего урока. — Он склоняет голову набок, забавно озадаченный. — Ты Экстрасенс. Неужели ты не чувствовала, что это произойдет?

— Так не бывает, и ты это знаешь, — говорю я, в моем тоне сочетаются раздражение и замешательство. — О чем ты говоритн...

— Значит, ты действительно собиралась пойти на бал и наступать моему брату на пятки? Он рассмеялся. — Ты просто полна сюрпризов, не так ли?

— Нет, я бы не стала наступать ему на пятки. Может быть, споткнулась о свои собственные, но... — отмахнулась я, наблюдая, как растет его ухмылка. Его ямочка дразнит меня, искушая воспользоваться кинжалом, терпеливо ожидающим в моей ладони.

И тут его слова наконец доходят до меня.

— Уроки танцев? И поэтому ты здесь? — Я задыхаюсь от смеха, думая, что он, должно быть, шутит.