Я вижу это: зеленый цвет его глаз, в которых отражается зависть. Я вижу ту его часть, которая жалеет, что не может броситься в бой и спасти положение, как его брат. Он хотел бы заслужить расположение отца силой, а не умом. Хотел бы быть героем, а не тем, кого герой защищает.

И все же я не чувствую жалости к парню передо мной. Завидовать Каю — значит завидовать убийце.

Играть роль. Играть с ним.

— Я хочу сказать, — медленно произношу я, — что у тебя есть свои обязанности, а у Кая — свои. Вы оба сражаетесь за свое королевство, только разными способами.

Я вижу, что его это не убеждает, но он все равно улыбается, причем улыбка почти достигает его глаз. — Из тебя получился бы неплохой советник, ты знаешь об этом?

— Ну, может быть, если я переживу эти Испытания, ты сможешь меня нанять. — Он тихонько хихикает, и я улыбаюсь ему в ответ. — Хотя, — говорю я со вздохом, — советники должны знать, что происходит, а я точно не знаю.

Ну же. Расскажи мне. Доверься мне.

— Хитро, — вздыхает Китт. — Ладно, ты заслуживаешь знать, что происходит, раз уж один из них чуть не отрезал тебе руку. — Он проводит большим пальцем по тонкому шраму на моей руке, его глаза прослеживают его. Я отшатываюсь от его прикосновения, и это действие не остается незамеченным.

Китт прочищает горло и отстраняется от меня. — Они называют себя Сопротивлением. — Его голос низкий и ровный, рассчитанный на то, что его услышу только я. — Они — группа Обыкновенных, которые объединяются уже много лет. Они борются против короля и королевства из-за того, что было сделано с их видом.

Их видом. Моим видом.

Я заставляю себя проглотить отвращение и слушаю, как он продолжает. — Поначалу они были едва ли угрозой, шуткой революции. Мы держали эту маленькую группу в секрете, скрывали ее от людей в течение нескольких лет. До недавнего времени это было нетрудно сделать. Но очевидно, что они стали больше и сильнее, чем раньше.

Кажется, я перестала дышать. Я слышала только стук крови в ушах, когда осознавала всю тяжесть его слов.

Группа Обыкновенных сражается против короля и королевства.

— Как? — Слово прозвучало хрипло, было почти заглушено разговорами в комнате. — Откуда такая большая группа Обыкновенных? Как они стали такой угрозой?

— По всей видимости, в Илье скрывалось гораздо больше Обыкновенных, чем предполагалось после их изгнания, и пока они будут заселять королевство, их численность будет расти. — Он тяжело вздыхает. — Но Сопротивление, похоже, скорее дело, чем группа. Они рассредоточены по всему городу и прячутся у всех на виду. Что значительно усложняет ситуацию, поскольку они не собрались в одном месте. И что еще хуже, мы не думаем, что они работают в одиночку.

Я вопросительно поднимаю брови, и он продолжает. — С ними работают Элитные. Могущественные. Те, кто также зол на моего отца, на королевство.

Я морщу лоб в замешательстве, пытаясь понять, что он имеет в виду. И тут меня осеняет, когда Китт озвучивает то, что я только что поняла.

— Фаталы. Глушители, Чтецы разума и Контролеры. Отец изгнал их вместе с Обыкновенными во время Чистки, потому что они были опасны даже для других Элитных, и он держит при дворе только по одному из тех, кто ему предан. Но они все еще существуют, и сейчас один из них находится в подземельях под нами. — Он кивает мне с небольшой улыбкой. — За это мы должны благодарить тебя.

Глушитель.

— Подожди, — медленно говорю я, пытаясь осмыслить все происходящее, — если Фаталы действительно сотрудничают с Сопротивлением, то почему они не участвовали в нападении? Они бы нанесли гораздо больший ущерб.

Китт проводит рукой по волосам. — Мы не уверены. Может быть, они и не собирались нападать. Они были неподготовленными и в невероятном меньшинстве, что заставляет меня задаться вопросом, зачем они вообще сюда пришли.

Слова сыплются изо рта, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить их. — А что ты думаешь об этом Сопротивлении?

— Что я думаю об этих преступниках? — Он вздыхает через нос, качая головой. — Я... я понимаю. Я думаю, что это неправильно, но я понимаю, почему они это делают. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Но если им позволят жить, то раса Элитных будет медленно умирать. Кто знает, сколько Элитных уже заразилось от Обыкновенных, скрывающихся среди них? Я уверен, что люди уже начали ощущать последствия, ослабление своей силы. — Он делает паузу, вздыхая. — Жертва Обыкновенных необходима для блага королевства.

Точно. Я забыла, что больна.

Я изучаю его, вглядываясь в сильные черты его лица, теперь вытравленные напряжением и стрессом. — И в это ты веришь?

Я знаю, что должна закрыть рот, должна кивнуть в знак согласия, а не рисковать, говоря о предательстве. Но что-то в этом мальчике пробуждает во мне безрассудство, потребность показать ему, как он ошибается, как извращено его королевство.

— Это то, что я знаю, — мягко говорит он, глядя мне в глаза, пока я не отвожу свои, не в силах не видеть в них убийцу моего отца.

— И все же можно знать что-то и не верить в это. — Мой голос дрожит, и я надеюсь, что он верит, что это от страха, а не от гнева. — У тебя есть выбор, Китт. У тебя всегда есть выбор.

Он усмехается, но это не юмор. — Если бы у меня всегда был выбор, то я бы не сидел в этой безопасной комнате. Я бы был там, сражался вместе с братом.

Мой взгляд падает на пламя, мерцающее на его пальцах, выдавая его разочарование. Я поднимаю голову и делаю вдох, прежде чем посмотреть ему в глаза. — Ты не хочешь быть королем?

Он не колеблется. — Я не хочу быть трусом. — Я заставляю себя выдержать его взгляд, видя в нем смятение и раздумье. — Никто никогда раньше не спрашивал меня об этом.

— Да, но ты увидишь, что я часто задаю вопросы, которые не должен задавать, — говорю я, отворачиваясь от него.

— Не останавливайся, — быстро и тихо говорит он. Мой взгляд снова скользит к нему и останавливается на верхней пуговице его рубашки. — Твои вопросы, твои мысли, твои противоречия — я хочу услышать их все.

Я открываю рот, чтобы ответить, когда порыв прохладного воздуха обдувает мое лицо, и толстая металлическая дверь с лязгом распахивается. Я вскидываю голову и вижу горстку Имперцев, ввалившихся в зал и направляющихся к королю и королеве.

— Бальный зал охраняется, Ваше Величество. — Голос стражника гравийный, его голова склоняется к королю, который отрывисто кивает.

Если бы я захотела заглянуть в его глаза, я уверена, что увидела бы в них все вопросы. Вопросы о том, сколько убитых, сколько Обыкновенных взято в плен, каков ущерб. Но он не смеет озвучивать свои мысли, не перед публикой и тем более не сейчас, когда он все еще пытается скрыть то, что происходит на самом деле.

Король встает со своего большого деревянного кресла и прочищает горло, еще больше успокаивая и без того притихший зал. — То, что произошло сегодня, было прискорбно, и я могу заверить вас, что это больше не повторится. — Я чуть не фыркнул от этого пустого обещания. — Но мы не позволим этому инциденту напугать нас, искалечить, управлять нами. И по этой причине Испытания будут продолжаться по расписанию.

По толпе пронесся шокированный ропот, хотя я не могу сказать, что удивлена. Он должен сохранять свой сильный фасад, не показывать страха. — Мы — Элитные. Мы — сила. — Король делает паузу, сканируя переполненный зал зеленым взглядом, которого я избегаю. — Честь для вашего королевства. Честь для вашей семьи. Честь для себя.

Группа людей вокруг меня повторяет его слова, декламируя девиз Ильи. Мои губы шевелятся вместе с ними, играя роль участника, того, кто удостоился чести быть здесь. Того, кто, как и они, является Элитным.

Охранники начинают выводить гостей и дворян из липкого зала, а меня, сидящую на полу, едва не затоптали острыми каблуками начищенных туфель, прежде чем я вскочила на ноги.

— Я бы хотел проводить тебя в твою комнату, но, к сожалению, я поменяю эту душную комнату на другую. Отец, скорее всего, будет проводить наши с Каем совещания вплоть до начала первого Испытания, обсуждая события, произошедшие сегодня ночью. — Голос Китта напряженный, усталый.