В кустах справа замечаю движение — три волка охраняют наш покой, попутно исследуя близлежащие лесные тропы. Первый волк огромный, с белоснежной шерстью и голубыми глазами — Блайдд. Второй тоже белый, но поменьше — Джонатан. И третий, но не волк, а волчица, кажущаяся совсем маленькой рядом с Блайддом со своей тёмной шерстью и яркими зелёными глазами. Лили.

Две беты Блайдда воют вдалеке, патрулируя периметр.

Со слов Кирана я знаю, что Блайдд принял её в стаю, но поставил условие для Джонатана: за такое принятое им решение теперь Джон самостоятельно будет должен обучить Лили всему необходимому всего за один месяц. Если же не справится, то Блайдд заберёт девушку в стаю, где этим займутся уже опытные волки Вэльска. С одной стороны, подобного рода ответственное задание сможет доказать, что Джонатан уже полноправный член стаи. И другой — позволить Лили остаться в родном Ладоргане и не уезжать в Вэльск. Насколько мне известно, недалеко от столицы у Лили осталась её семья, которую Лили покинула ради службы герцогу Ердину. Но после обращения в оборотня, девушка теперь для них мертва — таково было второе условие Блайдда.

Я на мгновение останавливаюсь, когда в чаще мелькает тёмный мех Лили, которая явно наслаждается свободой. Волчица ловко перепрыгивает через поваленное дерево, озорно блестя глазами, и я невольно улыбаюсь.

— Не останавливайся, — говорит мне Тиона, когда волки скрываются за изумрудной листвой. — Нам нужно добраться до места до полудня.

Здесь, в самом сердце ладорганского леса, кажется, что ты находишься где-то в колыбели мироздания. Цвета настолько насыщенные, что завораживают дух. Поют птицы, слышится копошение мелких зверьков в кустах, а струящиеся по лесу нити магии будоражат кровь. Я то и дело мотаю головой, впитывая красоты природы вокруг.

— Лайла, — неожиданно тихо шепчет мне Тиона, поравнявшись со мной. — Мне кажется или ты приняла своё решение?

Рыжеволосая ведьма права в данном вопросе. У меня уже есть ответ.

После нашего свидания, вечера, предложения и близости с Кираном, я уже не могла выбрать иного пути, кроме того, где я должна побороться за себя и за наше с ним будущее.

— Да, приняла.

— Это хорошо, — кивает Тиона. Мне кажется, или веснушки на её щеках вновь подсвечиваются, как и некоторые её локоны волос? Этот лес явно влияет на нас, обнажая наши натуры, хотя мы не активизируем магию сами. — Но ты должна знать, во что ввязываешься. Наш мир не сколько красив, сколько опасен. В нём много крови и жестокости, Лайла. И порой ты хочешь видеть лишь хорошее в окружающих тебя чудовищах. Но несмотря на ту человечность, что они тебе показывают, монстры внутри них продолжают существовать и часто вырываются на волю в самых непредсказуемых формах.

— Я видела вампиров и оборотней в действии, — отвечаю я, и перед глазами вспыхивает картинка, как Блайдд с волками заходят в зал. Затем её сменяет совокупление Барбары с наложниками, в процессе которого она глотками насыщается их кровью. Её глаза горят, когти пробегаются по коже мужчин, а сама она ненасытна. А после приходит воспоминания о том, как Киран сворачивает шеи пленившим меня похитителям. Его нечеловеческая скорость, рефлексы и кровь, окропляющее прекрасное лицо герцога и белоснежную рубашку. Я уже видела тёмную сторону. — Я знаю, на что иду.

— Но ты много не знаешь о них, — горько усмехается Тиона своим мыслям, и я вопросительно выгибаю бровь. Не понимаю, что она имеет в виду. — Хорошо, я сейчас расскажу по паре фактов о каждом, кто сейчас находится под крышей герцога и с кем мы соседствуем. Выводы сделаешь сама. Как раз успею до того, как мы дойдём до поляны Сайна.

Я киваю. Меня охватывает странное ощущение: мне интересно и одновременно я вроде бы и не хочу знать ничего подобного, иначе моё мнение о близких Кирана может измениться.

Но, прожив два года в Братстве, я осознала, что информация в нашем мире ценится превыше всего. И уж лучше владеть ей, нежели допускать ошибки по незнанию.

— Димитрис Виттело, невероятно опасный древний вампир, имеющий довольно прескверный характер, — начинает своё повествование Тиона, сухо излагая факты. — О нём ходят легенды, ведь Димитриса и его сестру-близнеца обратил единовременно сам Первородный, разделив с ними свой Дар. Димитрис славится своей жестокостью и импульсивностью: он невероятно злопамятен, ревнив и эмоционален. Имеет склонность к садизму и паранойе, а также к тотальному уничтожению всех своих врагов. Искусный манипулятор, повсеместно использующий свой Дар чтобы подменять эмоции окружающих.

Я нервно сглатываю, а Тиона продолжает:

— Дженнебра Виттело, его младшая сестра, родившаяся на пару минут позже Митриса. Несмотря на всю свою доброжелательность, имеет крайне противоречивый характер, поэтому Дженну лучше не выводить из себя. В большинстве своём она обычно весёлая, заботливая и отзывчивая, но через мгновение может предстать в крайне опасном свете, как так умеет управлять своими способностями намного искуснее брата. Когда Дженнебра выходит из себя, она становится непредсказуемой и мстительной, — в моей голове не увязывается, как столь позитивная Дженнебра может быть иной… но сомнений насчёт правдивости слов Тионы у меня тоже не возникает. — И это я говорю из собственного опыта, Лайла, — Тиона бросает на меня выразительный взгляд, от которого у меня по спине бежит холодок. — Но, даже несмотря на свою агрессивную натуру, она остаётся крайне ранимой и сильно привязана к близким. Дженна и Митрис связаны родственными узами, поэтому стоит кому-то обидеть кого-то из них — его близнец придёт за головой обидчика.

— Киран предупреждал меня, чтобы я была с ними аккуратнее, — шепчу я одними губами, смотря себе под ноги.

Несмотря на то, что я принимаю эти факты как данность, у меня внутри всё холодеет от этой информации. Разумеется, я предполагала, что вампиры — монстры, в какой-то мере или полностью лишённые человечности. Однако, чтобы их нутро настолько разнилось с тем поведением, что я видела вживую…

— И не беспочвенно, — кивает ведьма, обходя упавший ствол дерева. — Димитрис и Дженна давно знакомы с Рейнольдом и Кираном. Настолько долго, что те стали частью их семьи, за которую близнецы готовы пойти на всё. Рейнольд Килиан де Моро, — невесело ухмыляется Тиона, — побратим Дарэя и невероятно хладнокровный, непредсказуемый и упрямый древний вампир. Несмотря на то, что о нём шепчутся в народе, о Рейнольде мало что достоверно известно. Но он не менее жесток, нежели Димитрис, так как много лет провёл в их с Дженнеброй компании. Участвовал во всех войнах на континенте, где он подчинял себе легионы солдат, заставляя их сходить с ума и сворачивать самим себе шеи. Редко показывает свои эмоции, как и грани своих возможностей, однако ввиду того, что в Саяре практически не осталось вампиров с подобным ему Даром, является сильнейшим в своём роде.

Сразу вспоминаю первую встречу с Рейнольдом. Он действительно опасен и хладнокровен — это я поняла с первого взгляда. Но подчинять себе легионы…

Насколько же Тиона должна быть уверена в том, что он не сорвётся, когда раз за разом его из себя?!

— Не понимаю, — неожиданно сама для себя выдаю я. У меня в голове не сходятся парочка понятий о вампирах, и я решаю выяснить это сейчас. — А при чём здесь сила Рея и то, что благодаря этому он сильнейший в своём роде?

Умиротворяющая обстановка вокруг никак не вяжется с темой нашего тёмного разговора, но мне необходимы ответы. Я должна понять всё.

— Когда вампир обращает человека, он делится с ним своим Даром, — Тиона сворачивает с тропинки в чащу, и я стараюсь не отставать от неё. — Часть Дара обратившего безвозвратно уходит, и именно на эту часть новообращённый вампир становится слабее того, кто его обратил. Когда цепочка обращений продолжается, Дар постепенно начинает угасать. Чем больше вампиров, владеющих тем или иным Даром — тем слабее становятся у них способности, — поясняет Тиона. — Поэтому все ныне существующие бессмертные так не любят обращать в себе подобных. Однако для тех, кто оказался вверху этой цепочки, есть поразительная «возможность» усилить свои способности, убивая вампиров с тем же Даром. Поэтому, когда в цепочке остаётся лишь парочка сильных древних, ситуация обретает абсолютно иной поворот.