— Барбару обратил не Дарэй! — неожиданно выпаливаю я, и все взгляды в зале тотчас обращаются ко мне.

Дура, дура, дура!! Как можно было встрять в то, что абсолютно меня не касается?! Идиотка!

Я ожидаю порицания со стороны герцога, но Киран не смотрит на меня с осуждением. Кажется, он лишь немного удивлён.

— Что ты сказала, Лайла? — уточняет Блайдд. Удивительно, что Блайдд запомнил моё имя после того, как Киран меня представил…

А я ведь до сих пор не могу выбросить из головы умозаключение о том, что именно Блайдд спас меня тогда от горного льва на границе с Вэльском. Но почему? Совпадение ли это? Зачем?

Вместо этих вопросов, получив кивок Кирана, я отвечаю Великому Князю:

— Вашу сестру в гибрида обратил не Император. У Дарэя Раквара Ладорганского Дар телепатии. Ваша же сестра обладает иным Даром — убеждения. Из этого следует, что не Император обратил Барбару Фенрир Ладорганскую.

Повисает тишина.

— Ты в этом уверена, Лайла? — ласково уточняет у меня Дженна, словно у малого дитя.

— Весьма, — резче, чем предполагала, отвечаю я.

Во мне горит решимость защитить Кирана и Рея от безосновательного гнева Блайдда. Дарэй не обращал Барбару, значит они невиновны и не нарушали данных Великому Князю обязательств.

— Есть доказательства? — сухо интересуется Блайдд, переваривая информацию.

Перед моими глазами вновь встаёт картина соития Барбары с наложниками, чьи помутнённые взоры невозможно было забыть.

— Лайла видела, как Барбара подчиняла себе своих фрейлин и слуг, — вместо меня отвечает на вопрос Блайдда Киран.

— Вздор! Влияние невозможно увидеть!! — отрезает альфа, чем приводит меня в ярость. Он сомневается в моих словах?

Смотрю на Кирана, ища в нём поддержку, но вдруг в разговор неожиданно встревает Тиона:

— При всём уважении к вам, Великий Князь, не соглашусь. Некоторые ведьмы могут видеть влияние.

«Некоторые…?» — задумываюсь я.

— Некоторые? — не понимающе интересуется Митрис, озвучивая мои мысли. — Какие это такие «некоторые»? По крайней мере мне ничего об этом не известно.

— Да, некоторые, — поджимает губы Тиона, распрямляя спину и с вызовом смотря на Митриса. Однако пояснение не продолжает, понимая, что это не её тайна.

— Киран, мы о чём-то должны знать? — мило уточняет за брата Дженна.

Мы с Кираном переглядываемся, и я киваю ему. По связующей нас магией я понимаю, что он доверяет Дженнебре и Димитрису, как своим друзьям. Но они явно ещё не в курсе, каким Даром я обладаю. Чувствуют во мне лишь человека, максимум ведьму. А Тиона… не хочет разглашать чужие секреты.

Если Киран доверяет Дженне и Митрису, то и я тоже им доверяю.

Мы с герцогом настолько погрязли во всей этой пучине интриг, что вряд ли теперь есть способ нашим дорогам разойтись. До этого мы были повязаны лишь магией и чувствами. Теперь и общими знакомыми.

— Да, Дженна. Есть ещё кое-что, — наконец говорит Киран, не сводя с меня взгляда. — У Лайлы есть Дар. Он уникальный, потому что это…

Пока Киран говорит, я неожиданно нащупываю внутри магическую ниточку. Ощущение этой силы будоражит мне нервы и горячит кровь. Я давно не испытывала этого чувства, но прекрасно знаю его. И хочу ему поддаться.

Возможно, это будет глупо, но Киран и Тиона правы — я больше не могу скрывать свой Дар. И не хочу.

Если я сильнейшая из ныне живущих ведьм, то почему я должна всех бояться и скрываться?!

Всё, хватит!

Набегалась, устала и даже несколько раз чуть не умерла! И да, хоть и могу в скором времени погибнуть, но не хочу делать это трусихой, будучи в курсе своего скорого конца!

Я уверенно тяну за магическую нить и ощущаю, как она с радостью откликается на мой зов.

После тренировки с Тионой мой Дар стал намного податливей и отзывчивей. Мне это нравится. А Дару по нраву то, что я больше не пытаюсь его убрать в самую дальнюю часть своего тела и никогда о нём не вспоминать.

По моему телу идёт рябь, заставляя Дженну, Митриса, Блайдда, Джона, Рея, Тиону и Кирана обратить свои взоры на меня.

Киран застывает, так и не договорив, потому что мой Дар стремительно преображает меня.

Вместо тёмных, каштановых локонов, появляются светлые кудри, карие глаза обращаются в голубые, а моё платье меняется, обретая насыщенный оттенок вишни.

— … Дар Ночи, — завершаю за Кирана я, а мои губы сами собой складываются в милую улыбку, когда я полностью меняю свой облик.

Киран застывает во главе стола, глаза Митриса округляются от удивления. Джон медленно сглатывает, шокировано моргая.

Теперь за столом сидят две идентичные девушки.

Дженна и её отражение.

— Невозможно… — шепчет Митрис, переводя взгляд с меня на Дженну и обратно. Дженна же приоткрывает рот и завороженно следит за мной своими голубыми глазами. В них я читаю благоговение.

— Невероятно… — вторит Митрису Джон, так и не донеся вилку до рта. — Лайла, это…

— … сильно, — завершает за Джонатана Тиона и кладёт свою ладонь поверх моей.

Её сила устремляется ко мне, гася калейдоскоп эмоций, что я испытываю сейчас от бурлящего во мне Дара, и по моему телу вновь пробегает рябь.

Мгновение — и я снова становлюсь самой собой, за что я мысленно благодарю Тиону. Ведь идя на поводу своего Дара, я не подумала о том, как буду возвращать себе свой облик обратно: обычно-то, это у меня никогда не получалось! Тиона же избавила меня от этих трудностей.

— Ты — Первая, — выдыхает Дженна, обращаясь ко мне, и в её взгляде я читаю печаль вперемешку с… нежностью.

— У меня… её… Дар, — с запинкой отвечаю я, чувствуя, как эйфория покидает меня. Щёки краснеют, дыхание сбивается — сказываются последствия использования магии. — Я не она.

— Значит, Первая уже мертва, — уже печально констатирует факт Дженна. Девушка отводит глаза и улыбается своему брату. — Я знала её.

— Я знаю, — с нежностью кивает ей Митрис, пытаясь поддержать сестру. — Вы были хорошими подругами.

По Митрису, Дженне, Джону и Тионе явно можно сказать, что они до сих пор находятся под впечатлением от моей выходки. А вот по Блайдду я могу понять только одно: он точно вспомнил меня.

— Благодаря своему Дару Первой Лайла может видеть влияние, оказываемое другими вампирами, — говорит Тиона Блайдду. — И, если она действительно видела, что ваша сестра манипулирует слугами, то это может быть правдой.

Приятно, что Тиона на моей стороне. Как и Киран.

По нашей связи я понимаю, что герцог поддерживает все мои решения, что я приняла за этот вечер. И осознаю, что недостойна Кирана, ведь продолжаю утаивать от него подробности нашего с Тионой разговора…

Тем временем Блайдд хмурится и отпивает вина из кубка. Его мышцы ходят под натянутой рубашкой.

— Рей, это можно как-то проверить? — наконец уточняет он, обращаясь к невозмутимому Рейнольду, который всё это время продолжал спокойно потягивать алую жидкость из своего кубка.

— Возможно, — отвечает Рейнольд, и Киран тут же восклицает:

— Нет!

Киран сжимает в руке столовые приборы, уставившись на друга. Я второй раз вижу Кирана таким взбудораженным. И первый раз был, когда он видел, как я стояла на краю обрыва.

Мне становится не по себе, и я тоже начинаю опасаться за Рея, ведь Киран не может протестовать просто так. Что задумал Рейнольд?

Рей же в это время переводит на герцога свои глаза, кажущиеся в этом свете бездонными озёрами, и приглаживает свои волосы рукой, на которой блестят камни в перстнях. А потом спокойно бросает Блайдду:

— Я это выясню.

— Я против того, чтобы ты рисковал, — высказывает своё мнение Киран. В его голосе звенят стальные нотки. Он весьма категоричен в своём решении.

Мы с Джоном переглядываемся, не понимая, о чём идёт речь. Обстановка накаляется несмотря на то, что Блайдд более не вмешивается в разговор, задумчиво сложив руки на груди и откинувшись на спинку своего кресла.

— Есть ли иной способ, кроме того, что приходит мне на ум? — серьёзно уточняет Митрис. — Если нет, то я солидарен с Кираном и склонен проголосовать против того, что ты задумал, Рей.