Глаза щиплет от слёз. Джон ободряюще мне улыбается и сообщает Лили:

— Я привёл к тебе гостью.

— Гостью? — удивляется Лили, а потом дверь отворяется, и я вижу свою служанку: бледную, растрёпанную и в помятом сером платье. На лице Лили тут же прописывается шок, и она быстро приседает в реверансе.

— Г-госпожа…

— Лили, не надо, — останавливаю её я и прохожу в камеру. Внутри лучше, чем кажется снаружи: стоит односпальная кровать, стул и стол, на котором лежат книги. И в углу валяются щепки, явно оставшиеся от другой кровати… — Прости, что не пришла раньше. Я хотела попросить твоего прощения за то, что произошло с тобой по моей вине. Ты пострадала из-за меня и теперь… Нет, не так! О боги, я ведь даже не знаю, как стоит просить прощения за то, что теперь ты…

— Лайла, не стоит! — Лили подходит ближе и улыбается. — Всё в порядке. Я жива и всё… хорошо.

Джон напрягается, наблюдая за ней. Кажется, ему больно. Знает ли он, что нравится Лили?

— Нет, — качаю головой я. — Всё не так просто. Джон, оставь нас, пожалуйста, на пару минут. Я бы хотела поговорить с Лили наедине.

— Но…

— Джон, — в моём голосе проскальзывают стальные нотки. А потом я мягче добавляю. — Я смогу себя защитить. Я ведьма, как-никак. Тиона кое-чему научила меня. Не переживай.

Конечно, это блеф, но Джонатан ведётся на это и выходит из камеры, прикрывая за собой дверь. Я слышу, как раздаются его удаляющиеся шаги. Полагаю, он останется ждать меня в конце коридора. Хорошо.

— Лайла… — начинает Лили, но я её прерываю:

— Расскажи: нуждаешься ли ты в чём-то?

— Что?

— Я попрошу Кирана дать тебе всё, что попросишь, Лили. Ты пострадала из-за меня, и если есть то, чего тебе не хватает…

— Нет, благодарю, но мне всего достаточно, — улыбается девушка. — Правда, Лайла. Спасибо, но сейчас все лишние вещи здесь могут быть под угрозой, уничтожения от моей руки, особенно в полнолуние, — она вымученно улыбается и отводит глаза.

— Теперь ты… волчица?

— Да, — Лили отходит от меня и садится на кровать. Я же присаживаюсь на стул. Мне нравится, что мы вновь стали вести себя без лишних формальностей и учтивостей. — Это, наверное, странно, но мне нравится. Нравится не то, что я не могу пока себя контролировать, а то, как я себя ощущаю после того, как обратилась. Это… непередаваемо, Лайла!

Её улыбка искренняя, а глаза горят воодушевлением. И я невольно проникаюсь радостью Лили.

— Я теперь сильнее, быстрее и выносливее! Мне не страшны простуды, и я могу слышать и видеть очень-очень хорошо!! Я так… так долго была слабой и хилой. А теперь, будучи оборотнем, я будто очнулась ото сна!!

Её слова наталкивают меня на мысли о моей силе и моём Даре. Смогу ли я когда-нибудь чувствовать себя также, как Лили сейчас? Смогу ли я, как говорила Тиона, не только защищать себя, но и других?

Ведьма. Человек.

Постарею ли я? Стану ли обузой для Кирана? Или он обратит меня в дампира после Ритуала, и мы сможем…

Так, стоп. Не здесь и не сейчас.

— Я очень рада за тебя, Лили. И уверена, что ты сможешь вскоре контролировать себя и не сидеть больше здесь взаперти совсем одна.

— Надеюсь. Я стараюсь и учусь! Делаю всё, что говорит Джонатан, Его светлость и господин Рейнольд!

Зелёные глаза Лили сверкают в полутьме комнаты.

— Может, я могу тебе с чем-то помочь? — уточняю я, не бросая попыток хоть как-то загладить свою вину перед Лили, извиниться за свою слабость.

— Нет. Разве что…

— Да?

— Расчешите мне волосы, Лайла.

Её просьба настолько необычна, что я даже теряю дар речи. Лили, видя моё смятение, со стеснением поясняет, показывая свои руки:

— Мне стыдно просить об этом мужчин, а сама это сделать не могу из-за когтей, которые не дают взять в руки гребень и должным образом привести себя в порядок. Вот и хожу… как сейчас.

Я поднимаюсь и, беря в руки лежащий на столе гребень, подхожу к Лили, присаживаясь за её спиной и начиная распутывать спутанные тёмные локоны. Ощущаю, что девушка напряжена, и уточняю, всё ли делаю правильно и не больно ли ей.

На это Лили отвечает:

— Мне стыдно, Лайла.

— Почему? — искренне недопонимаю я.

— Всё должно быть наоборот. Это я вас должна расчёсывать, а не вы меня.

— Когда мне было плохо, ты ухаживала за мной, Лили. Позволь теперь мне помочь тебе.

Лили робко кивает, немного расслабляясь. Я расчёсываю её мягкие волосы и заплетаю их в толстую косу.

— Ну вот и всё, — улыбаюсь Лили я. — Красивая такая!

— Правда? — смущённо уточняет девушка, теребя кончик косы.

— Конечно, Лили. И искренне рада всегда помочь тебе, ведь я так благодарна тебе за помощь в этот месяц!

Я обнимаю девушку, и она улыбается.

— И вам спасибо за вашу доброту. Как ваши дела с герцогом?

— Всё хорошо, — отвечаю я, немного быстрее, чем мне хотелось бы. — Ты…

— Знаю ли я, кем является Его светлость? Да, я в курсе. Теперь я часть этого мира и острее могу ощущать разницу между человеком и иным созданием, — уголки губ Лили ползут вверх. — Правда, Джонатан сообщил мне, что моё обращение не было одобрено его стаей, поэтому я могу быть не принята и меня может ждать участь одиночки в последующие годы…

— Лили, мне так жаль… — пытаюсь одобрить её я.

— … но я нисколько не расстроена, — завершает Лили, твёрдо смотря мне прямо в глаза. — Даже несмотря на то, что я самая мелкая волчица из всех, кого когда-либо встречал Джонатан.

— Самая маленькая? — удивляюсь я, немного сбитая с толку с такого разворота в разговоре.

— Да, — отвечает Лили и неожиданно смеётся. — Вот когда немного научусь контролю, обязательно вам покажу свой новый облик, а пока поверьте мне на слово — зрелище это жалкое. Но зато я больше не хрупкий человек!

Лили действительно рада — подумать только! — неожиданному обращению в волчицу.

Мне действительно становится интересно, каково это, жить после обращения. И я уже хочу начать расспрашивать Лили обо всём, как нас окликает Джон:

— Девушки! Я подхожу. Время истекло.

Джон заходит в комнату как раз в тот момент, когда я обнимаю девушку на прощание. Мне грустно осознавать, что мы будем порознь и дальше — за это время я крайне привязалась к ней, сама того не осознав.

Я обещаю Лили навещать её до тех пор, как она не решит покинуть эту комнату, а после Джон вежливо покашливает, и мы расстаёмся.

— С Лили всё будет хорошо, — заверяет меня Джонатан, когда мы поднимаемся по ступеням вверх.

— Как скоро она возьмёт под контроль изменения в своём теле? — из любопытства уточняю я, пытаясь как можно мягче очертить тему перевоплощения в зверя.

— Неделя, может две. Мне сложно сказать, я таким родился. В стае нас учат контролю с рождения. Я… ещё с таким не сталкивался, здесь бы помог совет более старшего и мудрого волка.

— Тогда почему не обратитесь за помощью? — недоумеваю я, останавливаясь возле дверей замка. В этот раз мы вышли через иную дверь и оказались снаружи.

— Потому что не факт, что кто-то возьмётся обучать новообращённую без согласия альфы. Нужно разрешение вожака.

Какие сложные у них законы…

Но ведь Джонатан племянник Блайдда, Великого Князя! Неужели он не поможет ему?

— Твой дядя настолько суров, что может отказать тебе в поддержке? — озвучиваю свои мысли и чувствую странное напряжение, неожиданно пронзающее воздух.

— Дело не в этом… — начинает было Джон, но не договаривает.

Всё происходит настолько быстро, что я не успеваю толком осознать: вот мы с Джоном стоим возле садового крыльца одни, я разворачиваюсь на шум, исходящий со стороны ворот… И вот уже напротив меня появляется высокий, невероятно притягательный мужчина с длинными светлыми волосами, крупными волнами ложащимися на широкие плечи.

Взгляд его пронзительных и чистых голубых глаз чарует, мягко очерченные чувственные губы изогнуты в учтивой улыбке. На незнакомце рубашка кипенного-белого цвета, расстёгнутая на пару верхних пуговиц, тёмно-серый дорогой камзол, тёмные брюки и высокие, начищенные до блеска кожаные сапоги. И этот мужчина смотрит прямо на меня, его лицо полно восхищения, а я застываю, не в силах противиться его странной энергетике.