— У тебя взгляд отсутствующий.

— Я присутствую здесь. И даже разговариваю с тобой.

— Ты думаешь о Киране.

— С какого такого перепуга? — слишком эмоционально реагирую я и вижу, как Джон улыбается довольной улыбкой, видя мой прокол.

— Я чую ложь, Лайла. И сейчас ты врё-ё-ёшь! Врушка! — парень показывает мне язык.

О Великая Ночь! Не могу удержаться и пинаю Джона ногой. Тот лишь беззвучно смеётся.

— Никакая я тебе не врушка. Тем более, как это ты «чуешь» ложь?

— Я чувствую запахи всех твоих эмоций. А когда человек врёт, то слышу это по биению его сердца.

Застываю на мгновение, пронзённая внезапным осознанием.

Блайдд и Барбара же родные дядя и тётя Джонатана! Значит, и Джон оборотень?

Кажется, наглый юнец читает всё по моим глазам, потому что тут же произносит:

— Да, Лайла, я оборотень.

— Почему ты сразу не сказал? — задаю глупый вопрос я и тут же мысленно ругаю себя за тупость.

— Ты сейчас серьёзно? — нахально выгибает бровь Джонатан. — Мне стоило это шепнуть тебе на ушко в библиотеке, что ты водишь дружбу с волком?

— Да какой из тебя волк! Так, волчонок.

От услышанного Джонатан раскрывает рот.

— Ты вообще видела когда-нибудь волка-оборотня?

— Нет…

— Тогда тебе лучше не обзывать меня волчонком, Лайла, — Джон говорит это низко и от этого вкрадчивого тона у меня по спине бегут мурашки. Его глаза на мгновение мигают голубым, а потом Джон вновь становится знакомым мне пареньком. — Что, испугалась?

— Да ну тебя! — дуюсь я, смотря в окно и задумываясь о том, что что-то Лили долго нет…

Кажется, такими же думками терзается и Джонатан, потому что в одним момент мы просто оба одновременно говорим:

— Пойду поищу Лили!

И тут же начинаем препираться:

— Лайла, ты должна оставаться в карете. Мало ли какая опасность, а тут всё-таки стража, — первым выпаливает Джон.

— Нет, Джон, — мотаю головой я. — Пойду я, потому что у меня от сидения уже затекла спина. И вообще! Мне тоже туда надо!

— Тоже в кусты? — издевательски уточняет Джон и мои щёки розовеют. — Ладно. Но давай сначала я сбегаю, всё разведаю, а как Лили вернётся — отойдёшь. Иначе если что-то случится с тобой мне Киран голову открутит, и даже не посмотрит, что я племянник его друга.

Мне приходится согласиться, тем более что про надобность я солгала, а за окном начинает моросить дождь. В такую погоду, посреди хвойного леса на границах герцогства, выходить не особо хочется.

Джон выскальзывает наружу, оставляя дверцу открытой, а я высовываю голову из кареты. С моих губ тут же срывается облачко пара — сегодня прохладно и туманно. Но запах хвойного леса во время дождя — то, что мгновенно поднимает мне настроение. Как и пейзаж вокруг: изумрудные ели, сосны и хвойный покров на земле, приглушающий шаги. Дикая, туманная красота…

Несмотря на мелкую морось, я продолжаю озираться, отмечая, как лошади беспокойное переминаются с копыта на копыто, а стража хмуро оглядывает окрестности.

Насмотревшись и замёрзнув, я закрываю дверцу кареты и кутаюсь в плащ, как вдруг слышу очень звонкий птичий крик, а затем волчий вой. Стража распознаёт это как какой-то условный сигнал — слышу резкую команду, брошенную стражем кучеру, и карета мгновенно срывается с места, заставляя меня больно приложиться затылком о стенку.

— Что происходит?? — спрашиваю я у поравнявшегося с каретой стражника по имени Уэлс, чуть приоткрывая окошко кареты. — Джонатан и Лили ещё не вернулись!

— Джонатан подал сигнал увозить вас, госпожа. Он что-то заметил, — В моей душе от этих слов тут же начинает появляться склизкий страх. — Но вам не стоит переживать. Всё будет хорошо.

Уэлс пришпоривает коня, вырываясь вперёд, а его место позади кареты занимает другой стражник. Я нашариваю на бедре ножны с кинжалом. Моё сердце начинает биться быстрее.

Карета мчится по дороге, я слышу окрики стражников. За окном мелькает лес, стучат копыта коней, карету мотает в разные стороны. А потом что-то падает на крышу, заставляя меня тихо пискнуть от неожиданности.

Свист стрелы. Крики. Звуки борьбы.

Я хватаюсь за кинжал, падая на пол кареты и приготавливаясь защищаться. Но, как назло, мой Дар не откликается и не помогает мне скрыть себя.

Уже через мгновение дверца распахивается, и я даже не успеваю закричать, как меня с нечеловеческой скоростью вытаскивают из кареты, зажимая мне рот.

Я извериваюсь в стальной хватке захватчика, бью по слабым местам, но тот, кто держит меня, никак не реагирует на мои попытки.

— Тише, крошка, — шепчет мне незнакомец на ухо, а потом громче возвещает:

— Она у меня!

Тут я вижу мёртвые тела стражников и заляпанные кровью и пеной бока лошадей. И двоих вампиров во всём чёрном, быстро направляющихся к нам. На их шеях покачиваются металлические амулеты в виде медвежьих голов. Глаза вампиров мутные, странного сероватого оттенка.

— Неужели это и есть она? — интересуется один из них — худой блондин, чьи глаза красные, как кровь, стекающая с его губ. Стражи Кирана были Одарёнными. И всё же их так быстро убили… — Миленькая какая. Йен!

На имя откликается рыжий мужчина с густой бородой, выходящий из-за ствола сосны неподалёку. В отличие от них, взор зелёных глаз ясный и осмысленный.

— Готовь наживку, — оскаливается блондин на Йена, кивая на меня, а я судорожно пытаюсь вернуть себе контроль над Даром, который может сейчас меня спасти.

Стоит им убрать руку от моего рта, как я начинаю кричать, зовя на помощь. Но мой крик быстро сходит на хрип, когда рыжий бьёт меня в живот и я складываюсь пополам, сплёвывая на землю кровь.

Ни выучка, ни Дар Ночи не спасают меня от того, что мне на руки и шею надевают кандалы с длинной цепью, за которую тут же ухватывается один из моих похитителей.

— Заткнись и иди за нами.

Но не успеваю я сделать и шага, как за спиной слышу волчий рык и чувствую, как вибрирует земля от мощного удара. Ещё не отошедшая от боли в животе, я падаю на колени и оборачиваюсь, видя, как двое вампиров сражаются с белым волком. Тот разы больше, чем любой другой зверь, но его костяк недостаточно окрепший, что выдаёт в нём подростка.

Вампиры валят волка на землю, его белая шерсть быстро покрывается пятнами крови. Волк пытается подняться, но один из вампиров наносит ему мощный удар в спину, и зверь заваливается, не в силах пошевелиться. В этот момент он смотрит на меня, и я узнаю эти голубые глаза.

Джонатан.

У меня наворачиваются слёзы, я пытаюсь высвободиться и помочь ему, пробудить Дар ото сна или хоть как-то спасти положение, лишь бы не оставлять Джона умирать, но всё без толку. Меня дёргают за цепь и заставляют встать на ноги.

— Пошли, шлюха. Псина подохнет и без нас.

Меня мутит от запаха крови, пропитавшего всё вокруг, а ещё от осознания, что Джон погибнет из-за меня. Я плетусь за похитителями, не понимая, что им от меня нужно. А когда пытаюсь обернуться на Джона, меня больно бьют по лицу, заставляя идти быстрее.

Дура. Надо было послушаться Кирана и никуда не ехать!

Дар не откликается, заставляя меня чувствовать себя ничтожеством.

Я ничего не могу без своих сил.

Ничего не могу без Кирана.

Захлёбываясь от слёз, я не сразу понимаю, что мои похитители о чём-то мысленно друг с другом переговариваются. А потом ощущаю острую боль на затылке и оказываюсь объята безмолвным мраком…

***

Первое, что слышу, когда прихожу в себя — шум волн, разбивающихся о скалы.

Я медленно разлепляю глаза. Веки будто налились свинцом, тело слушается плохо, а кандалы на руках и шее кажутся непомерной ношей.

Я вижу, что мы находимся на краю обрыва, за которым бушует океан Бурь. Ледяной ветер пронизывает до костей, с такой силой проносясь по открытой местности, явно намереваясь сорвать с меня последнюю одежду, которая заляпана грязью, кровью и еловыми опилками.

Рыжий Йен резко поднимает меня на ноги, заставляя встать и с горем пополам принять вертикальное положение. Мои зубы стучат, в висках ломит, губа опухла, как и колено — оно явно вывихнуто.