Не знаю, что ответить.

Я смутно помню вчерашнее, поэтому, уткнувшись лицом в подушку, пытаюсь по крупицам сложить произошедшее в полную картину. Сначала утреннее обучение верховой езде, затем ужин в кругу Императора, прогулка и кошмар. Вот только грань между страшным сном и явью в моём сознании размыта — я с трудом могу отделить, что было в реальности, а что лишь наваждением.

Выжидаю несколько минут и переворачиваюсь, видя, что Киран уже успел одеться. Я рассматриваю свои запястья и вижу на них тонкие линии шрамов — доказательство того, что эта ночь всё-таки была не в моём воображении.

Киран, заметив, что я смотрю на шрамы, поясняет быстрое заживление ран:

— Я дал тебе отвар.

— Такой же, как после дуэли?

— Да.

Поджимаю губы.

Мне страшно спрашивать, насколько всё тогда было плохо. Ведь если бы не Киран, я бы уже не проснулась…

Герцог садится на край кровати и смотрит на меня. Я не могу поднять на него глаза, так как не знаю, что ему сказать. Как оправдаться?

Со мной ещё ни разу такого не было. Обычно я просто просыпалась от кошмара, вся в поту, даже не крича во сне.

Но чтобы пытаться покончить с собой…

— Ни о чём не беспокойся, всё позади. Больше такого не повторится.

Я вспоминаю лик своего мёртвого брата, а потом распластанные тела родителей. Как Киран может гарантировать, что повторения не будет, если я буквально знаю, где находится этот коридор в этом дворце? Во дворце, который перестроили из замка, в котором когда-то погибла моя семья. И куда я сама согласилась приехать, хоть поначалу и боялась выходить из комнат, в том числе, чтобы ненароком не вспомнить деталей произошедшего в ту ночь…

Да и вообще. Даже если я не думала об этом, не думала, что здесь произошло со мной самое страшное во всей моей жизни, даже если не вспоминала — всё равно внутренне сжималась, когда приходилось идти по коридорам дворца.

— Ты успел вовремя, — мой голос сиплый. Я роняю голову на ладони. Мои волосы лохматым водопадом рассыпаются по плечам и заслоняют обзор. — Ещё бы чуть-чуть…

— Всё обошлось, сердце моё, — я чувствую, как он гладит меня по макушке ладонью. — Попытайся сегодня развеяться.

— У меня перед обедом тренировка с Реем и Джоном…

— Знаю, Джон рассказал о вашем споре. Но тогда тебе придётся поторопиться — он будет ждать тебя уже через пятнадцать минут. Однако я бы посоветовал тебе отлежаться, если чувствуешь себя плохо. Тренировку можно отменить.

— Нет, — бурчу я в ладони и поднимаю голову. — Я хорошо себя чувствую, правда.

— Точно? — Киран спрашивает мягко, теперь его ладонь покоится приятной тёплой тяжестью на моём плече. — Ты уверена?

Боюсь представить, как Киран вчера испугался, увидев меня в шкафу всю в крови, раз сегодня он так со мной аккуратен и бережен…

— Да.

— Хорошо, — он встаёт с кровати и кивает на лежащие на его половине постели вещи. — В свою комнату не заходи, её приведут в порядок к завтрашнему утру. Я приготовил тебе несколько вещей заранее на тот случай, если вдруг решишься провести день не в кровати. И платье — единственное, что удалось спасти из вещей в шкафу. Мало ли ты захочешь прогуляться в саду.

На слове «прогулка» я немного вздрагиваю, что не ускользает от взгляда Кирана. Я смотрю на аккуратно сложенную одежду и понимаю, что после ухода Кирана (а он явно куда-то собирается) мне надо будет быстро переодеться и идти в малый тренировочный зал. Но от осознания того, что я скоро останусь одна, мои внутренности холодеют, хотя я и правда чувствую себя полной сил.

— Мне попросить Джона прийти за тобой и проводить потом обратно?

Кажется, мой страх слишком ясно прописывается на моём лице и застывает в крови, что Кирану это становится так быстро понятно.

— Да, пожалуйста.

— Хорошо, тогда…

— Только не говори Джону. Пожалуйста, — умоляюще смотрю на Кирана я. Он хмурится, прекрасно понимая о чём ему не говорить. Мне почему-то не хочется, чтобы Джон был в курсе и жалел меня сегодня.

Киран молчит несколько минут, внимательно рассматривая моё лицо, а потом кивает. Я выдыхаю и откидываю покрывало, опуская ступни на пол.

Странно, сегодня я проснулась в одной постели с Кираном, но не чувствую никакой неловкости. Наверное, ужас этой ночи перечеркнул во мне все эмоции.

Киран уходит, оставляя меня переодеваться, а я, словно кукла, заторможенно одеваюсь, то и дело бросая взгляды на свои запястья.

Кошмар, хоть и растворился с восходом солнца, оставил у меня внутри пустоту. Странную, пугающую. Тёмную.

И, зная, что у меня ещё есть время перед приходом Джона, я всё-таки бреду по направлению к своей комнате. Хотя внутренне и боюсь увидеть то, что сотворила этой ночью.

Первое, что бросается мне в глаза — перекорёженная дверь. А на ней…

Глубокие борозды от когтей.

Я останавливаюсь, замирая, и словно во мне провожу по отметинам на дереве пальцами. И тут же отскакиваю, чувствуя, как в груди пробуждается первозданный страх.

Кто оставил их? Берусь за ручку и толкаю дверь, заглядывая в свою комнату.

Неужели всё это сделала я?

Прохожу внутрь на ватных ногах, медленно осматривая разорванные подушки и пропоротый матрас на кровати. С них снято всё белье, ведь оно явно было окровавленным — на перьях, которые выпали из них, остались капли крови.

Кровь на полу тоже была: кто-то пытался его отмыть, оставив разводы. Зеркало туалетного столика треснуло, а балдахин с кровати рухнул на неё, разметав вокруг щепки. Шкаф, в котором я пряталась, тоже пытались отмыть от крови. В нём ещё остались лоскуты ткани, усеивающие пространство внутри и вокруг шкафа — результат того, как я в агонии билась с одеждой. От той и правда не осталось практически ничего…

Я закрываю дверцу шкафа, которая раскрыта настежь, и содрогаюсь от увиденного — на дереве лезвием кинжала высечены странные руны и слова, которые…

Мне знакомы.

Отшатываюсь от двери, но поздно — руны и знаки вспыхивают голубым свечением, ещё больше подчёркивая копоть вокруг себя. Я вижу, будто наяву, как прямо передо мной возникает моя фигура, ночью вычерчивающая все эти символы на дереве и странно бормочущая неизвестные слова. Потом я оборачиваюсь и встречаюсь сама с собой глазами.

Моими настоящими глазами.

У видения моя настоящая внешность, мои настоящие волосы, мои настоящие черты. Она, то есть я, смотрю на себя, и глаза вспыхивают алым.

— В мире, полном монстров, питающихся кровью, ты и сама монстр, Лайла Лаир. Я и есть монстр.

Видение пропадает, рассеивая перед глазами дымку и позволяя мне очнуться, рванув к дверям комнаты.

Нет, нет, нет.

Я выскакиваю за дверь и захлопываю её, сползая вниз. Сердце бешено бьётся, а я никак не могу прогнать свои же слова из головы.

Что всё это значит?! И что со мной творится?!

Чувствую, что задыхаюсь, и ослабляю шнуровку рубашки у горла. Мои щёки вновь становятся мокрыми от слёз.

Бреду к дивану в гостиной и плюхаюсь на него, всё ещё в состоянии аффекта от увиденного.

Видения, странные действия… я схожу с ума.

Перевожу взгляд на тлеющие угли в камине и вижу там не догоревшие остатки от одежды — Киран жёг окровавленные лоскуты этой ночью, пока я спала.

В мире, полном монстров, питающихся кровью, ты и сама монстр, Лайла Лаир.

Вытираю дорожки от слёз и пытаюсь взять себя в руки.

Может, я слишком впечатлительно отнеслась к байкам о вампирах?

***

— Лайла, а ты хороша.

Мы с Джоном уже давно кружим по залу с мечами, которые решили взять вместо деревянных болванок, которыми мы пользовались с Реем. Джонатан очень сильный противник, и мне приходится с головой уходить в наш бой, чтобы лишний раз не пропустить удар с его стороны.

На моём лбу пот, в мыслях — поразительная ясность. Вот только поводков, которых я раньше ощущала у своей магии, у меня больше нет.

Мой Дар незаметно повторяет движения Джона и добавляет к ним опыт, полученный после тренировки с Реем. Я не пытаюсь сдержать Дар — знаю, что он часто пробуждается именно в таких моментах, когда моя кровь и мышцы разогреты. Именно благодаря Дару я быстро обучилась какому-никакому мастерству в Братстве.