Он вышел, плотно закрыв за собой дверь, а я осталась. Немного растрепанная, смущенная, зацелованная. Влюбленная. Счастливая.

Чехол отлетел в сторону. Мягко мерцала в дневном свете ткань платья из сказки. Совсем  не такого, в которое меня облачили на моем первом балу. В нем не было излишней роскоши. Кричащей дороговизны.

И все же оно было воздушной мечтой, сотканной, казалось, лапками искусных паучих-плетельщиц. Я прижала руки к груди.

За стенами общежития раздался оглушительный грохот фейерверка.

Начинался последний бал Новогодья.

Казалось бы, совсем немного времени прошло с моего появления в этом мире. Но все изменилось в единый миг.

И пусть за окном плещет стужа, пусть стучит мороз и разрисовывает окна в Академии Пределов иней. Нет ничего дороже для меня, чем когтистые пальцы в моей руке и острая улыбка. И ничто не согреет лучше искр в багровых глазах.

Пусть хранят тебя все силы этого мира, мой хранитель. А я сохраню твое сердце.

Бал! Бал! Бал!

Праздник, на котором согреются все сердца! Он тонким кружевом искристой зимней ночи скоро укроет землю…

И тихим шелковым шагом войдет в этот мир настоящая зимняя сказка, где будет неважно, кто ты – адепт или магистр, аристократ или дочь булочника, нелюдь или человек…

Снег падает яркими светлыми хлопьями и переливается.

Здравствуй, счастье мое багряное. Все только начинается…

С тихим звоном разлетелись в разные стороны серебристые узорчатые снежинки, мгновенно меняясь в воздухе на длинные ветви, увенчанные набухшими зелёными почками.

Зима сменяет весну. Весна сменяет зиму. Все возможно, если это – магия бала.  

Рядом важно выступал Микеланджело, ревниво косясь на черного как смоль драк-кота, явившегося на бал вместе с Ллиошэсом. Как же, конкурент на хозяйское внимание!

Когтистая перчатка бережно сжимала мою ладонь, когда муж – подумать только, деймар мой муж! – вел меня в танце.

Я отдавила ему пару раз ноги, но меня обещали простить после того, как я подарю несчастному обездоленному эльфу крови несколько ну очень жарких поцелуев.

Бал был в самом разгаре. Мелькали  платья, жилеты, нарядные камзолы.  Тихо звенели морозные узоры на окнах и потолке, шуршали еловые ветви. Воздушная ткань моего платья золотилась в свете магических шаров.

Сердце дрожало в груди, голова кружилась, а в душе сплетались два клубочка: теплый и ледяной, от эмиссара Стужи.

Ректор, эмиссар Метели, чье имя в стенах Академии упоминали не слишком часто, уже произнес торжественную речь, поздравив всех с наступлением Перелома и с праздником, который знаменовал собой первые проводы зимы.

В памяти остался только затаенный шёпот адептов, когда Ллиошэс Норитэли шагнул под своды зала под руку со мной.

Ещё – Моэри. В паре с Маруной, одетой сегодня в изумительное шелковисто-изумрудное платье, оттеняющее ещё темноватую кожу и заострившиеся уши.

Лицо Марны приобрело за эти дни некую томную резкость, в глазах то и дело вспыхивал незнакомый мне азартный огонек.

– Кровь трау. Магии наелась после настоя чаххи, вот натура отца и берет свое, – хмыкнул муж.

Моэри должен был выглядеть на фоне пышной фигурки Маруны более тощим и куда менее представительным. Но не случилось. От друга шли такие волны силы, что все желающие поязвить даже не успели открыть рот. Вдруг оказалось, что он даже чуть выше Мары, и его телосложение больше напоминает хищную упругость и гибкость быстрого хищника. Мне вспоминался леопард…

Была на балу и Алиска.

С подругой мы встретились буквально за час до праздника. Она полностью оправилась от наших приключений, была бодра, весела и полна энтузиазма. Планировала хорошенько изму… то есть , конечно, изучить флору и фауну этого мира.

На мой вопрос о том, собирается ли передать весточку родным, только отмахнулась.

– Ну, отправлю письмо, напишу, что улетела с парнем моей мечты на какие-нибудь южные острова. Родители и не удивятся. А бабушку больше интересует ее новая коллекция соавторских духов и презентации по всему миру.

Да уж. И вроде не нуждается ни в чем семья, и позволить себе многое могут, а тепла нет.

Я молча обняла подругу. Помощь с бальным платьем предлагала уже не раз, но, как и думала – Лиса гордо отказалась.

– Лограт мне оставил достаточно, хоть десять платьев купить можно, – отмахнулась, поморщившись, подружка.

На оборотня она не смотрела, если они встречались на парах или в коридорах, разговоров с ним избегала, и вообще, казалось, потеряла к нему интерес.

Только я знала, чего стоила порывистой Лисе эта выдержка. И поэтому, когда она заявила, что ее пригласил на бал какой-то старшекурсник – обрадовалась.

Снег шептал мне, что у белого оборотня Лограта иная судьба. Этим надо только переболеть. И отпустить.

А сейчас я смотрела на ожившую сказку о Белоснежке.

Кожа Алиски под местным солнцем побелела, а волосы стали странного изменчивого оттенка. То казались непроглядно черными, то отливали темным золотом. Лазурный наряд с открытыми плечами, которые укрывал только тонкий прозрачный шарф, по местным меркам был даже слишком смелым.

Алые губы улыбались, в глазах – задор. Мрачный взгляд Фейра Лограта игнорируем.

– С кем она пришла? – Шепчу Лли на ухо.

Недовольно дергает им.

Да, Алиска личность кавалера скрывала до последнего. Даже от меня.

Высокий светловолосый парень напоминает типичного местного аристократа. Холодный. Надменный. На скулах как будто виднеется что-то похожее на чешую.

Я бы к такому не подошла. Ой, кому ты говоришь, Данка? Обернись и посмотри на своего ледяного пластелина!

Ладони мужа обнимают за плечи.

– Аргенарай Радоку. Ледяной маг с кровью нелюдей. Аристократ и редкостно циничная сволочь. А большего тебе знать не стоит, – зевнул Ллиошэс во все клыки, покрепче прижимая меня к груди.

Одна рука деймара оказалась на моем плече, посылая приятные мурашки сквозь ткань.

Больше всего после такой характеристики хотелось броситься вперёд и немедленно оттащить подругу от этого… Этого…

– Тшшш, – прошипели мне ласково на ухо, обдавая теплым дыханием и запахом малины.

Эльф-сладкоежка.

– Не стремись перекроить чужую судьбу, снежный мой огонечек. Мир поет для них новую песню. Это будет интересно, поверь мне. А теперь пойдем, тут кое-кто очень жаждет твоего внимания. Хотя я предпочел бы, чтобы ты всегда и безраздельно принадлежала исключительно мне, – сверкнули багряные глаза этого собственника.

Неохотно, но мне пришлось подчиниться. Я видела, как сверкали глаза Алиски. Была рада ее светлой улыбке. Но боялась, что попытка щёлкнуть по носу Лограта обернётся новыми проблемами.

Конечно, я ещё поговорю с Лисой. И все, что узнала от мужа ей расскажу.

Вот только зная подругу – все это будет бесполезно.

Но сейчас бал! А бал – это время веселья, смеха и счастья, а не раздумий!

Поэтому я только хлопнула когтистого собственника по кончикам пальцев.

– Учти, твое сокровище в моем лице в пещере на полочке лежать не намерено! – Тихонько рассмеялась, прикусывая губу.

Багровые глаза задумчиво сощурились. Но я уже научилась видеть в их холоде искорки иронии и тепла.

– Какая жалость… Придется мне это сокровище повсюду сопровождать и лично охранять. Раз оно такое… активное…

Мы обогнули веселящихся адептов и шагнули за пределы бального зала.

Второй зал академии был меньше и уютнее. Здесь свисали мягкие пушистые гирлянды, с которых подмигивали круглые объевшиеся ришки. Мелкие духи книг казались довольными до безобразия.

Где-то неподалеку возмущённо урчала парочка фамильяров преподавателей.

Зал был уставлен небольшими столиками, на каждом из которых располагалась изящно накрытая «картина для гурмана», настоящий натюрморт, который и есть-то страшно!

Адептов в этом зале почти нет, разве что аспиранты и какие-то старшекурсники.