Ну хоть краснота с синевой сошла. Думала, вообще, красно-синяя кожа на руках так и останется.

— Мам, ты что?

— М? — выныриваю из воспоминаний о придуманных объяснениях состоянию своих рук, что я пыталась заготовить для любопытствующего дракона, и ласково смотрю на дочь. — Мама в шоке, Лизок. Давай-ка вернёмся в комнату, и я немного отдохну, а?

Вряд ли ей хочется торчать в скучной комнате, когда её здесь летающее недоразумение развлекает, но я использую запрещённый приём, который просто обязан подействовать. И он действует. Только почему-то не на дочь, а на дракона.

— Тебе нехорошо, моя… Ольга? — моргнуть не успеваю, как наш похититель оказывается рядом, а его рука ложится на мою талию. — Я немедленно приглашу лекаря.

А мне должно было бы быть хорошо, я что-то не поняла? Кому вообще в такой ситуации, могло бы быть хорошо? Меня из огорода в другой мир притащили, — явно не для благих целей, — и отпускать не собираются.

— Да не надо мне никакого лекаря. — возмущённо ворчу я, пытаясь сделать шаг в сторону. Фигушки. Мужская рука, как стальные тиски с неподъёмным грузом — ни сантиметра себе не отвоевала, так держит, гадёныш. — Да не надо меня трогать!

— Я прошу, пусть мама убедится в том, что твоей жизни ничего не угрожает, до прибытия лекаря… — лихорадочный взгляд глаз цвета кофе бегает по моему лицу, а шумное дыхание рядом стоящего и вовсе выбивает из колеи. — Я не могу тебя потерять…

Ч-чего?

Не понимаю… Решительно не понимаю, откуда у него такой потрясающий актёрский талант? Я ведь почти поверила, пока не поймала ускользающую и весьма своевременную мысль.

— Королева лекарь? — выпаливаю и тут же об этом жалею.

Не стоило уточнять. Это ведь совсем неважно. Важно лишь то, что мы сможем остаться с ней наедине и я смогу предложить ей свою сделку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— У меня по материнской линии одни целители. — нервно улыбается дракон, бесцеремонно водя своей пятернёй уже практически у меня подмышкой.

Опять ничего не понимаю. Он меня полапать решил или всё же как-то… поддерживать?

— Тогда, конечно, мне очень требуется попасть к ней на приём. — отвожу глаза в сторону и пытаюсь хоть сколько-нибудь правдоподобно вздыхать. — Не стоило так много… есть.

— Нам лучше пройти пешком. Не хочу, чтоб ты потеряла хоть крупицу силы. Да и твоя дочь, Ольга…

— Конечно. — активно трясу головой и чувствую, как земля уходит из-под ног.

Сердце ухает. Другие внутренние органы подпрыгивают. Только моё тщедушное тельце оказывается в… драконьих лапах и замирает.

— Поспешим же.

Хочу возмутиться. Даже накричать на этого беспардонного сноба, но понимаю, что это несколько идёт вразрез с ролью той, кому нужна помощь врача. Тьфу ты, целителя.

Скриплю зубами, но позволяю себя нести, ёрзая в борьбе за расстояние между нашими телами.

— Лиза, не отставай, пожалуйста. Я тебя очень прошу.

Дочь пропадает из виду, а моё сердце останавливается на несколько ударов.

— Лиза!

— Хорошо, мамочка.

Господи, на самом деле ведь от испуга становится плохо. Накаркала, выходит. Голова кружится. Там какой-то белый кисель, стелющийся белёсой дымкой. Сердцебиение решает радовать частыми ударами. В ушах какой-то гул идёт по нарастающей. Во рту пустыня.

Нет, я точно здесь чокнусь. Домой. Только домой!

— Как-то… мне хуже. — шепчу пересохшими губами.

Где же там та королева уже?

Понемногу становится легче. Слабость отступает, а сознание потихоньку проясняется.

Не уверена, что мы в той же комнате, но во всяком случае я лежу на похожей кровати и вижу треклятый выход в наружу, сквозь арку в стене.

— Можно мне остаться наедине с… королевой? — язык во рту перекатывается с чудовищным дискомфортом. — И воды.

Воду мне приносят, когда распахивается дверь и входит Её Величество.

Сразу становится не по себе. Плохое самочувствие отходит на задний план. Его буквально вытесняет злобный взгляд матери моего похитителя.

— Хватай её отпрыска и покинь покои. А ты, — не обещающий ничего хорошего взгляд останавливается на мне, — Сможешь сама раздеться или пригласить слуг?

Отпрыска? Раздеться?

— Мама, ты уверена, что…

— Ты слышал меня, Драгхар? — звенит сталью в голосе королева.

— Да, мама. Мы оставим вас.

И с кем я собралась вести переговоры и договариваться? Такая меня, как муху, тапкой прихлопнет и не поморщится.

— Лизонька, солнышко, — волнуясь, проговариваю я, — Вам с дядей нужно выйти. Ты… веди себя хорошо и, если что, кричи, золото моё. Хорошо?

Сердце тревожно сжимается. Умом понимаю, не стоит сейчас при дочери заговаривать о возвращении домой, чтоб не вызвать новый протест или истерику, а, видя, как она выходит в коридор с нашим похитителем, уже не уверена, что мой план хорош и он таких рисков стоит.

— Даиная. — приподняв подбородок, королева делает шаг к моей постели. — Оставим церемонии. — взмахнув рукой, Её Величество что-то бормочет себе под нос, а нас тут же окутывает полупрозрачный кокон. — Назови свою цену.

Инстинкт самосохранения заставляет меня вскочить с кровати.

— Стоять! Не рекомендую пересекать границы барьера, иначе наш разговор могут услышать. — оклик останавливает меня перед желеобразной преградой. — Молодец. Итак…

Оборачиваюсь. Смотрю на женщину во все глаза, пытаясь понять, что от меня требуют:

— Я не понимаю, о чём вы.

Что я не женщина, что ли? Всем известно, что у нас семь пятниц на неделе. ПЕРЕДУМАЛА Я.

— Хорошо, скажу я. — королева делает шаг ко мне, сужая холодные глаза до двух маленьких щёлок. — Что ты хочешь за лоатус?

Господи, она читает мои мысли?!

— Я? — едва ворочаю от ужаса языком.

— Я видела, что ты делала в саду. Это я вытянула из тебя энергию, чтоб ускорить нашу встречу и этот разговор. Повторю ещё раз, назови свою цену.

Видела? Что она видела? Ну, подумаешь, человек немного… пусть будет поколдовал. Сама не знаю, как называть свою суперспособность, но, кажется, на чём-то уже надо бы остановиться. Неужели королева удивлена? У неё сын в воздухе растворяется, и ничего, а мои садово-огородные таланты прямо-таки сразу вечатлили и обозначили моим планы?

…или речь идёт о косточках и семенах?

— Ладно. — киваю, не сводя настороженного взгляда с Её Высочества, и понижаю голос. — Очевидно, что мы вам не нравимся. Только это взаимно. Мне всё здесь и, скорее всего, вы тоже... не нравитесь. Отправьте нас домой, я вам этого лоатуса сколько хотите выращу.

— Думаешь, я буду за спиной сына плести интриги, которые его же сделают несчастным? Снова.

Снова? Боже, как бы мне не ошибиться. Что если землянок, по которым Драгхар собирал статистику и данные, укокошил не он, а его мать?

— Вы ведь никого не убили? — спрашиваю со всей серьёзностью, будто мне не могут солгать.

— Да лучше бы убила. Замуж выдала. Поверь, для сына это гораздо хуже.

Всё. Я вообще перестаю уже что-либо понимать.

— Вы можете нас домой отправить или нет?

Пытаюсь отбросить все тревожные мысли и хотя бы понять, по адресу ли я вообще обращаюсь. По виду и не скажешь, но что если здесь королева ничего не решает, чисто номинальное лицо? Если у неё нет власти и такой возможности, к чему я вообще сотрясаю воздух? Ещё и вещаю ей открыто о своих, можно сказать, планах сбежать от её сына…

— Жди ночи. Всё, что принесут слуги, съешь. И ребёнка своего накорми. Тощая, смотреть страшно.

Взмахнув рукой, Даиная развеивает полупрозрачный, окружающий нас кокон и, подмахнув пышными юбками изумрудного платья, направляется к дверям.

Это было согласие? Мы договорились? А детали?

Дверь медленно открывается. Я слышу её холодный голос:

— Ей требуется отдых. Пусть лежит, много пьёт и ест. Силы восстановятся через несколько часов. Лекаря можешь оставить дома. Ей ничего не угрожает.