К полудню добровольцы овладели всем Орлом. На площадь перед собором вышел весь клир, в торжественных облачениях; сбежались обыватели, из тех, что позажиточнее.

— Нет-нет, — покачал головой Две Мишени. Вновь поморщился, потрогал невольно бок. — Не время благодарственные молебны служить, батюшка. Все понимаю, без Божьей помощи не случилось бы сего одоления супостатов, да только и время терять нельзя. Мы…

Ирина Ивановна Шульц, сменившая гражданскую одежду на френч и свободные галифе, решительно положила руку Константину Сергеевичу на локоть.

— Идём-ка, дорогой. На перевязку пора.

В Орле оставался совсем небольшой гарнизон, а главные силы добровольцев вновь устреслялись вперёд, к Москве.

Петербург, Смольный, 6 июля 1915 года.

— Положение, товарищи, наше швах. Как говаривал мой дядя…

— Вы, Лев Давидович, всё шутки шутить изволите!.. А царские войска уже взяли Орёл!..

— Мы, Владимир Ильич, уже собрали у них на фланге ударную группу. Командует Егоров. Якир у него заместителем. Там наши лучшие, самые надёжные части. Латышская дивизия, Московская пролетарская, Петербургская ударная. Первая и вторая конные дивизии червоного казачества. Сводная бригада красных курсантов. Эстонская дивизия, под командованием товарища Пальвадере. Двенадцать тысяч штыков, четыре тысячи сабель, сто двадцать орудий и четыреста сорок пулемётов. Перебрасываем силы с Западного фронта, пользуясь переговорами с поляками. Подходят сибирские мобилизованные дивизии, но до их полного сосредоточения в Москве ещё самое меньшее десять дней.

— Чэрэз дэсять днэй враг будэт в Москвэ, товарищ Троцкий!

— Ошибаетесь, товарищ Сталин. Беляки слишком широко размахнулись, они пытаются с ничтожными силами захватить и удержать огромные территории. Им приходится всюду оставлять свои гарнизоны.

— Да-да, т г удовое к г естьянство и г абочие восстают п г отив возв г ащения ста г ых по г ядков! Жестокий те гг о г, установленный…

— Владимир Ильич, дорогой, ну хоть тут давайте без лозунгов, хорошо? Вы же сами писали, в чём сила бывшего царя?..

— Свободная то г говля хлебом, действительно, способна п г ивлечь часть несознательного к г естьянства, однако возв г ащение помещичьего землевладения…

— Они не возвращают земли помещикам, вот в чём фокус. Вы разве не читали царский манифест?

— Читал, батенька, г азумеется, читал! Жалкая попытка обмануть т г удовой на г од!..

— Простите, товарищи, Владимир Ильич, Лев Давидович, но у нас белые под Москвой!.. Предлагаю вернуться к теме заседания!

— Кхм. Кхм. Согласен. Так что с вашей уда г ной г г уппой?

— Она готова к наступлению. Ударим во фланг и тыл белым. Они рвутся к Москве, бросили в прорыв все силы…

— Но ведь многие их части должны быть по-прежнему скованы боями с нашими окружёнными дивизиями?

— Нет, Феликс Эдмундович, к сожалению, сопротивление там прекратилось.

— Как это «прекратилось»⁈

— Насколько мы можем судить по донесениям разведки — а они весьма разнятся, эти донесения — царь…

— Бывший царь!

— Верно. Бывший царь, товарищ Дзержинский; бывщий царь приехал к нашим дивизиям и предложил им сложить оружие под его честное слово. Многие поверили. Сопротивление прекратилось. Белые высвободили крупные силы, которые сейчас срочно перебрасываются на север.

Долгое молчание. Тяжёлая тишина. Скрипит старый паркет.

— Я приказал отводить все боеспособные наши части к Москве. Пусть беляки забирают пустое пространство, оно только заставит их распылить свои войска. Ударная группа готова, мы перейдём в наступление, как только авангарды противника упрутся в нашу оборону. Пусть у них наступит…

— Галавакружэниэ от успэхов.

— Совершенно точно, Иосиф Виссиарионович. Головокружение от успехов. Они думают, что со взятием Москвы у нас всё развалится; глубочайшее заблуждение! У нас — вся Россия, до Тихого океана, а у них?..

— Не так и мало, учитывая донской и кубанский хлеб, донецкий уголь и прочее.

— Верно, товарищ Рыков. Но, товарищи! На заседании29 июня, насколько я помню, товарищ Сталин предложил весьма элегантный и дерзкий план. Я, с военными делами, признаться, не в курсе, как сейчас обстоят дела?..

— Нэмцы так и нэ двинулись за Днэпр. Гэтманцы попытались, но были разбиты бэлыми.

— Но почему же Вильгельм медлит? Момент такой выгодный!

— Очэвыдно, дэмарши великобританского и французского правитэльств возымэли дэйствие, товарищ Троцкий. Гэрманцы испугались.

— Допустим, а что же сами англичане?..

— Война у них не пользуется поддержкой в парламенте, насколько можно судить по лондонским газетам. Они не хотят ни всерьёз помогать нам, ни, слава Богу — простите, случайно вырвалось, привычка — ни белым.

— Так что же, товарищ Рыков, они так и будут наблюдать?

— Боюсь, Лев Давидович, что главная цель державl’Entente cordiale — не допустить захвата германцами обширных территорий на Украине. Прибалтийские губернии они, похоже, уже считают окончательно перешедшими к Германии, а вот за Украину готовы бороться. При этом вмешиваться в наш «конфликт» с бывшим царём не намерены. Ждут.

— Ждут… понятно, чего ждут. Ждут, когда и мы, и царь окончательно ослабнем и будем вынуждены принять какой-нибудь их арбитраж…

— Вы угадали, Лев Давидович. Я только что получил послание от ф г анцузской миссии, что великие де г жавы п г едлагают нам вступить в пе г егово г ы с «п г авительственными силами юга Г оссии».

— Как интересно, Владимир Ильич…

— Да! Да! А г хиинте г есно! А знаете, для чего?

— Чтобы противостоять Германии и вытеснить её с Украины, не иначе.

— Именно! Именно! Чтобы мы напали бы на немцев! Начали ев г опейскую войну!

— Едва ли мы к ней готовы, Владимир Ильич.

— Да-да, Алексей Иванович, никто и не гово г ит, что мы к ней готовы! Мы должны вступить в таковую войну — если она случится — как можно позже, с одной-единственной целью — сове г шить ми г овую г еволюцию!

— Тут, Владимир Ильич, дорогой, у нас никаких разногласий. Но, пока мировой революции не случилось, нам надо разгромить беляков. Мой план предусматривает три этапа: сперва остановить их на подступах к Москве, затем окружить и разгромить их ударные части, и, наконец, решительным преследованием покончить с белыми вообще. Для этого, кроме ударной группы Егорова, мы сосредотачиваем в самой Москве большую группировку войск — из числа мобилизованных и добровольцев. Старые полки неважно показали себя в последние недели.

— Когда же вы хотите наступать? Конница белых идёт прямо на Тулу!

— Как только они втянуся глубже и завяжутся бои на первой линии московской обороны. Беляки окружили наши дивизии, ну, а теперь наш черёд. Теперь окружать будем мы!..

— Прекрасно, Лев Давидович, но что вы предполагаете делать с военспецами? Ваше сообщение об измене в штабе Южфронта, признаться, внушает серьёзные опасения за исход всей операции!

— У нас в крепости до сих пор содержатся гвардейские офицеры, попавшие в плен ещё прошлой осенью. Предлагаю отобрать из их числа пополнение для новых дивизий.

— Погодитэ, Лэв Давыдовыч, но это жэ отъявлэнныэ контррэволюцинэры!

— Это, Иосиф Виссарионович, офицеры гвардии. Их семьи в основном здесь же, в столице. Большинство у нас в заложниках, в лагере. Вызовем добровольцев, тех, кто откажется, уведомим об ожидающей их близких судьбе. Вот, кстати, списки.

Шелест бумаг.

— Солонов Алексей Евлапьевич, гене г ал-майо г… Солонов… Солонов… знакомая фамилия…

— Вера Солонова, Владимир Ильич. Была одно время близка нашему кружку, лет семь назад. Потом отошла от активной партработы.