— Но он же наверняка был не единственным в семье, — напомнила я. — Куда делись его родственники?

— Это интересный вопрос, — Кандо уставился в потолок, будто там был написан ответ. — Я никогда о нем не задумывался, если говорить начистоту. В то время, когда случилась эта история, я был молод, не успел обрасти семьей, и меня беспокоило лишь то, что могут сделать с самим магом, если застукают его за изучением иных миров. Ведь вместе с Эрвадесом осудили еще нескольких довольно известных ровирских волшебников, которые выступили против разрушения порталов или занимались исследованиями, связанными с иномирным колдовством. Повесили даже нескольких простолюдинов, которые всего лишь сохранили у себя куски портала в качестве сувениров. Теперь, спустя годы, я понимаю, что отчасти это была чистка своих рядов от неугодных людей, отчасти паника, вызванная бесчинствами дьярхов, но тогда простое хранение книг, в которых упоминались путешествия по Оси миров, могло превратиться в смертельный приговор. Судьба мага, интересующегося иными мирами, в общем-то, никогда не была простой, и те годы это подтвердили.

— Сейчас немногое изменилось, — заметила я.

— Вам так кажется, потому что вы не представляете, что творилось раньше, — сдержанно ответил старик. — Позвольте судить о нынешнем положении дел тем, кто был свидетелем тех событий.

— С удовольствием. Однако вас не сильно впечатлила трагедия, случившаяся с Эрвадесом, если вы держите в коллекции книги с описаниями иномирной магии.

— Ах, вы о том гримуаре, который украли в прошлый раз… Его я приобрел значительно позже. Там упоминается весьма опасная магия, но есть один важный момент, — он прищурился и потряс пальцем в воздухе. — С войны с дьярхами прошло тридцать лет, их бесчинства побледнели в памяти мараисцев. Порталы давно разрушены или опечатаны, в другие миры не попасть. В таком случае как может навредить то, что исполнить невозможно?

Я криво улыбнулась. Наверное, не стоит сообщать бедному старику, что некоторые вещи не настолько невозможны, как он считает.

— Магистрат тоже так думает?

— Разумеется, — уверенно кивнул Кандо. — В противном случае я не выставлял бы тот гримуар на полке, а спрятал бы там, куда не может попасть никто, кроме меня.

— Но мои источники говорили, что вы зарабатываете на том, что позволяете людям читать запрещенные книги. Что тогда это за работы, если они не об иных мирах?

Кандо скрипуче рассмеялся.

— Ох, дорогая моя. Вы давно живете в Ровире?

— Нет.

— Оно и видно. Мараис всегда был поразительно терпимым городом. Это, в конце концов, один из крупнейших портов на побережье. К нам приплывают не только все товары, но и все народы континента и островов. Некоторые из приезжих оседают здесь навсегда, а ведь у них сотни разнообразных верований, тысячи обычаев! Вся эта обострившаяся в последнее время охота на дьярхов и ненависть к иномирному вызваны исключительно затем, чтобы угодить королю Дамиану и его жене, которые планировали посетить Мараис. Эсфато, наш правитель, юн, он заискивает перед знаменитым и могущественным соседом. Будьте уверены, суета скоро уляжется, и через месяц-другой горожане уже и не вспомнят, что совсем недавно стража прочесывала улицы в поисках какого-то там эльфа-беглеца, якобы шпиона дьярхов.

Хотелось бы. Ох как хотелось бы. Однако произносить это вслух я не стала.

— Вы не ответили, что в тех книгах, — напомнила я.

Старик вздохнул.

— Я бы отговорился, да интуиция подсказывает, что раз уж вы два раза пробрались в мой дом, то скрывать от вас что-то бессмысленно. В общем, королевская политика изменчива, как утренний бриз, а церковные догматы практически вечны. Труды, которые я прячу, о богах и о мире, из которого они пришли.

— Всего-то? — удивилась я.

— О молодость и наивность! — он закатил глаза. — От рук дьярхов погибло меньше людей, чем из-за религиозных разногласий. Попробовали бы вы пять лет назад прийти в храм и объявить, что вы дьярх. Вас объявили бы умалишенной — и на том всё. А вот если бы вы посмели заявить, что боги такие же люди, но лучше освоившие магию и первыми научившиеся бродить по тропам междумирья, то вас, несмотря на всю мараисскую терпимость, схватили бы, обвинили в ереси и уже назавтра повесили бы.

— Так что, — не поняла я, — в запрещенной литературе изучается природа богов?

— Именно. С научной точки зрения. А это, по мнению жрецов, страшно опасная вещь, ведь так можно дойти до того, что любой из нас может стать богом.

— Но если у богов есть свой собственный дом, а у вас хватало путешественников по мирам, почему никто туда не проник и не спросил у самих богов об их природе? — хмыкнула я.

— Некоторые пытались, — серьезно ответил Кандо. — Но боги не любят, когда тревожат их покой, они защитились от внимания тех, кто не принадлежит их роду. Впрочем, кое-кто кое-что увидел, сделал свои выводы… Но дальнейшие рассуждения уже опасны. Надеюсь, вас не эти книги интересуют? — нахмурился он.

— О нет, — успокоила я. Добавила бы, что вообще в богов не верю, но не стала совсем уж огорчать старика, который был со мной невероятно мил с учетом всего, что я сделала. — Во всяком случае, пока — нет. Пожалуй, на сегодня я выяснила все, что хотела. Но если вы позволите, то буду приходить к вам еще. Я многого не понимаю о принципах действия магии.

В том числе о принципах действия своей магии. Если разобраться в деталях того, как она отличается от местной, возможно, получится найти ответ на то, кто я и зачем Дайшу.

Вернее, лорду Эрвадесу.

— Что ж, — коллекционер с сомнением покосился на миску с водой, из которой до сих пор не вышло ничего лучше бесформенного сгустка. — В практике вы меня явно превзошли, но в теории я наверняка могу дать вам гораздо больше. Я буду даже рад такой талантливой ученице. Особенно если вы всерьез обдумаете предложение расстаться с воровской жизнью и прийти со мной к магистрату.

— Обдумаю. Честное слово, — пообещала я.

В убежище я снова возвращалась еще до рассвета. Темные улицы, непривычная тишина и казавшийся зловещим стук капель после прошедшего недавно дождя как нельзя лучше соответствовали мрачным размышлениям.

Кандо так ничего и не вспомнил о семье казненного привратника Оси миров, но я не сомневалась, что Дайш — его сын. Все сходилось: нечеловеческая кровь в венах, о которой Дайш проговорился, когда пытался убить Асгера, присущая темным эльфам магия тьмы, способности к открытию порталов, изображение на кинжале, манеры… Слишком много совпадений для того, чтобы ошибиться.

Теперь стало ясно, откуда у Дайша собранный из кусков портальный камень. Эту работу начал еще его отец. Однако сыном явно руководило не желание сохранить святыню. Я никогда не замечала в нанимателе религиозного рвения, и если верить его же словам, то молитвы богам он считал бесполезными.

Тот путь, который мы прошли с Асгером после гробницы Аруана, навеивал некоторые мысли по поводу того, что собирается сделать Дайш, но мне отчаянно не хотелось в это верить. Яд из запечатанного рунами сосуда мог уничтожить целый город за пару суток. А ведь Дайш забрал его у мертвого эльфа, хотя уверял, что ему такая дрянь ни к чему и если бы не требование Амастриэля, то он ни за что не отправил бы меня в гробницу.

Значит, врал? У него и у самого был отличный повод для мести — его отца несправедливо казнили и отняли у его семьи все, чем они владели. Спустя почти тридцать лет многие из виновников наверняка уже мертвы, но если столько времени взращивать ненависть, то удовлетвориться можно и смертями тех, кто еще жив.

Из Дайша вышел бы прекрасный граф Монте-Кристо. За исключением одной детали — герой Дюма расправлялся с врагами по одному, и в его арсенале не было магического оружия массового поражения.

Хотя в Мараисе стояла редкая прохлада, мои мозги уже начинали кипеть. Я вскинула голову и уставилась в черное небо, не обращая внимания на то, что шлепаю по лужам.