Дайш умеет быть аккуратным. Меня не будут таскать за волосы, лапать, колоть клинком… Ничего из того, чего я подсознательно боялась все два года после того, как ко мне приставили кинжал, заткнули рот и вынудили войти в шаманский менгир. Может, Дайш в самом деле, а не только на словах, пытается измениться ради меня?

Он не отрывался от моих губ, и под конец я расслабилась настолько, что сама потянулась к нему. По движениям стало ясно, что Дайша это обрадовало, однако, к его чести, он не стал требовать большего, чем поцелуй. Оторвавшись от меня, Дайш улыбнулся — искренне, счастливо — и еще раз поцеловал, на сей раз просто в щеку.

— Если и есть среди моих артефактов самый ценный, то это ты, Лия, — прошептал он. — Поехали домой.

— Поехали, — согласилась я, улыбнувшись в ответ.

Но радости, в отличие от Дайша, я чувствовала мало. Может, он и изменится… Да только мое мнение у него всегда будет стоять далеко не на первом месте. А я, закрывая глаза, все равно видела перед собой Асгера.

Мы вернулись в убежище к закату. Трейси с Даро там не было — видимо, они ушли разведывать что-то по заданию Дайша. Сам он, проводив меня до комнаты, ушел работать.

Ложась в кровать, я думала, что отключусь мгновенно. Последние ночи я проводила у Сарвалеса, дневной сон был некрепким, урывками, и на мне уже начинал сказываться хронический недосып. Магия магией, а мне не восемнадцать лет, чтобы гулять ночи напролет и после этого вставать свежей, как лепесток только распустившегося лотоса.

Но за окном давно стояла глухая ночь, а сна не было ни в одном глазу. Я лежала на колючей подушке и изучала светлое пятнышко на потолке, порожденное фонарем на крыльце соседнего дома. Скоро огонек погас, и в широко раскрытое окно заглядывали лишь звезды да вторая, более крупная луна этого мира.

Я пыталась считать в уме овец, наколдовала немного прохлады в комнате, духота из которой не ушла даже ночью, протирала глаза теплой водой — ничто не помогало заснуть. Раз за разом в памяти прокручивались сегодняшние признания Дайша, и я не могла выбросить из головы мысли о том, что меня теперь ждет.

Дайш был внимателен ко мне. Пожалуй, заботливее, чем любой из мужчин в моей жизни. Он мог тысячу раз использовать мою зависимость от него, но не стал этого делать. Даже в постель не потащил — сказал, что не хочет торопить события. Дескать, все случится, когда я буду готова.

Одна проблема — я сомневалась, что вообще когда-нибудь стану к этому готова.

Поднимаясь с кровати и одеваясь для очередной ночной прогулки, я ненавидела себя, но сделать с этим ничего не могла. Есть вещи, с которыми примириться невозможно, сколько ни считай их правильными.

А потому уже через час я стояла в переулке, по которому совсем недавно убегала от Асгера. Перед тем как подойти сюда, я долго плутала по Мараису, убеждаясь, что за мной нет «хвоста». Действие, которое постепенно превращалось в привычное.

Переулок не пустовал. Еще на подходе я заметила человека на крыше, следящего за проходом между домами. Значит, Асгер оставил здесь «птичку» — наблюдателя.

Избегать шпиона я не стала. Наоборот, устроилась прямо у него под носом и еще помахала рукой, чтобы на меня точно обратили внимание. Спустя несколько секунд в воздухе над домами раздалась тихая трель ночной птицы.

Мне оставалось лишь ждать. Это могло затянуться хоть на всю ночь, если Асгер был занят или, что гораздо более вероятно, спал в шпионской конуре на другом конце города. Поэтому я походила туда-сюда, попинала надкушенное яблоко, брошенное кем-то посреди дороги, помахала руками и посидела на дождевой бочке, в которой если и оставалась вода, то на самом-самом донышке. Конец лета в Мараисе всегда был особенно жарким.

И страшно удивилась тому, что Асгер появился всего через полчаса.

Он шагал так быстро, что фонарь в его руке болтался, как проклятый. Поразительно, как тот вообще не потух. На северянине вместо привычной рубашки без рукавов была надета куртка-дублет со вшитыми стальными пластинами. Не лучший выбор для душной летней ночи, зато хороший — если ты ждешь схватки. На поясе, естественно, висели ножны с мечом, за спиной — щит.

— Надеюсь, ты не со мной собираешься драться? — вместо приветствия произнесла я, не успел Асгер подойти.

Он фыркнул.

— Я тебя всегда мог одной левой уложить. И охотно сделаю это прямо сейчас — только не на грязь в переулке, а в постель.

Я почесала затылок.

— Если там будет пахнуть лучше, чем здесь… Хотя нет, извини, все равно откажусь. Самый смрадный переулок лучше самого чистого северянина. Помнится, ты говорил, вы моетесь только во время дождя?

— Который идет у нас раз в год — в тот единственный день, когда во фьордах лето, — подхватил он.

Когда Асгер наконец-то приблизился, мы улыбались друг другу во все зубы, как два идиота. Оказалось неожиданно приятно в шутку переругиваться, как будто между нами ничего не произошло и мы все еще скованы брачными браслетами.

Я первая вспомнила, что всё уже давно не так просто. А затем и у Асгера улыбка слетела с лица, как опавший осенний лист.

Северянин поставил фонарь на деревянную крышку дождевой бочки и устроился рядом со мной.

— Пожалуйста, скажи, что пришла сюда, чтобы я забрал тебя в Алавир.

Я горько усмехнулась.

— Прости, но кто ты такой, чтобы гарантировать мне безопасность? В прошлый раз ты сам сказал, что твой статус не поднялся выше «какого-то там шпиона». Как простой ровирский шпион будет представлять алавирскому королю и на каком основании? — я тряхнула волосами. — Нет, Ас…

С губ сорвался вздох.

— Ну вот, я даже не знаю, под каким именем ты меня представишь Дамиану. Как Асгер — ровирский вор? Или как Ингвар — беглый сын конунга?

— Буду рад, если ты станешь называть меня Ингваром, — серьезно ответил он. — Отказываться от этого имени я не собираюсь, пусть хоть меня решит преследовать весь Север. Да и дело не в моем имени, а в твоем.

Я дернула плечами. Мое-то имя причем?

— В любом случае в Алавир я с тобой не поеду.

Ингвар нахмурился. Было сложно внутри себя назвать его этим именем, но, кажется, и правда пора начинать привыкать.

— Тогда зачем пришла?

— Не для того, чтобы сдать, — сказала я, упреждая его мысли. — Я разузнала насчет планов Дайша.

Его лицо прояснилось.

— Тогда…

— Нет, — жестко прервала я. — И команду я тоже сдавать не буду. Я не предательница, в отличие от некоторых.

— Я никого не предавал, — спокойно ответил Ингвар. — Я дал клятву королю Эсфато и был ему верен. А ты с тех самых пор, как нас связали браслеты, всегда знала, когда я лгу или недоговариваю правду. Так работает брачная эльфийская магия — от супруга ничего нельзя скрыть, потому что по цепи передается эхо чувств. И не говори, что не ощущала этого.

Я промолчала. Ощущала, конечно же. Просто не хотела лезть в чужую жизнь и выжимать правду силой. Меня воспитали с идеями, что настоящая дружба и особенно супружество подразумевают искренность. Ну, что ж, видимо, настоящим друзьям у меня в этом мире не бывать, а уж нормальным супружеским отношениям — тем более.

— Знаешь, что меня удивляет? — с досадой продолжил Ингвар. — То, что Дайш с корнем вырвал тебя из родного мира, связал договором и заставлял таскать ему артефакты. Притом ты не только выбрала его, но и мешать ему не хочешь. А я, с твоей точки зрения, злодей.

Я задумалась.

— Это совсем другое. Дайш с самого начала не скрывал, что он злодей, и все время поступал соответствующе. Ничего не поменялось. Он не перевернул с ног на голову мое представление о нем. Ты — перевернул. Поэтому мне так сложно относиться к тебе, как раньше.

— А я могу сделать что-то, чтобы вернуть все, как было?

Толстые, мутноватые стекла фонаря пропускали не так много света, но я все равно видела, с какой надеждой Ингвар посмотрел на меня.

Я отвернулась.