— Направо, — предположила я.

Неуверенность в моем голосе почувствовали все. Тем не менее не было произнесено ни единого возражения. Мужчины развернулись вправо, и только Ингвар уточнил:

— Сколько шагов?

— Сорок… четыре.

Звуки, издаваемые сапогами, поднимались к потолку и глохли, соприкасаясь с магией коридора. Мы молча отсчитали шаги. На сей раз разброс получился небольшим — мы остановились возле одной двери. Напротив нее, вопреки обыкновению, была пустая, без проходов, стена.

— Ну, хотя бы нам не придется выбирать между левой и правой стороной коридора, — заметил Хейс вроде бы оптимистично, но мне почудилась завуалированная подколка.

— Давай уже открывай, — сердито поторопила я.

Он медлил — сначала вгляделся в золотистый символ на деревянной поверхности портала. Однако линии с крючками сообщили ему столько же, сколько и мне, — ничего, а потому Хейс наконец-то взялся за дверную ручку. Она провернулась, появилась щель, через которую стало видно тьму троп междумирья…

Дроу внезапно с хлопком закрыл дверь и, словно этого было мало, отодвинулся от нее на несколько шагов назад.

— Кракен тебя сожри, эльф, — прорычал Ингвар. — В чем дело?

— Слушайте, — нервно произнес он. — Это не та дверь.

— Как ты это узнал, если ступить на нее успел?!

— Просто поверьте! — огрызнулся Хейс. — За полтора месяца я прошел через десятки клятых дверей. У меня чуйка развилась. Эхиром, своим богом клянусь, там нас не ждало бы ничего хорошего. Лия ошиблась. А не верите — так вперед, только без меня!

Теперь что-то резкое собирался сказать Ингвар, но я коснулась его руки, и русоволосый гигант сразу стих. Было удивительно, какое впечатление на него произвожу я — невысокая даже по меркам своего народа.

— Я правда могла ошибиться. Давай сначала проверим, что в левом коридоре.

Помолчав, Ингвар кивнул.

К перекрестку мы снова возвращались в тишине. Если чуть-чуть прислушаться, то стало бы слышно, как звенят наши натянутые до предела нервы.

— Сорок четыре, — я завершила новый отсчет, осматриваясь.

Нам повезло и в этот раз. Рядом была всего одна дверь, и не пришлось мучиться и выбирать, на какой стороне коридора нужный портал. Я выжидающе посмотрела на Хейса. Он, морща татуированный лоб, изучал символ. Кажется, это ни к чему не привело, и в воздух взлетели игральные кости. Эльф смотрел на выпавшие очки долго и с сомнением.

— Ну что, может, это наш долгожданный портал, а может, и нет, — наконец заключил он. — Чуйка молчит, видения — тоже. Проверить мы можем только одним способом.

— Тогда вперед, — Ингвар убрал меч и взял меня за руку.

— Вперед, — пробормотала я, подавив внезапное трусливое желание вернуться.

Но дверь уже открылась, и Хейс ступил внутрь.

На той стороне портала нас встретил шелест листьев. Вряд ли когда-нибудь раньше я могла бы сказать такое, но звучал он угнетающе.

Мы оказались на небольшой площади посреди заброшенного парка. За спиной высился гигантский обелиск с вырезанными на нем мелкими символами. Их было не меньше тысячи, и все это были обозначения миров. Лишь на пирамидальной вершине оставалось немного пустого места, возможно, предназначенного для новых, так и не созданных порталов. Материал обелиска походил на металл, но без единого следа коррозии — он сверкал не хуже, чем меч Ингвара, отполированный два дня назад. Однако, судя по парку вокруг, людей здесь не было целые десятилетия.

Выложенные шероховатой плиткой дорожки, в том числе пьедестал колонны, густо засыпали сухие листья, но погода стояла совсем не осенняя. Тепло было, как ласковым летним днем в моем родном сибирском городке или как в прохладный день в Мараисе. Солнце, наверное, находилось где-то над нашими головами, однако видно его не было — тучи сизой пеленой плотно закрывали небосвод. Ветра, однако, почти не ощущалось. Вообще вокруг стояла нездоровая, давящая тишина. Ни пения птиц, ни голосов, только шорох листвы…

Да и эти деревья еще надо было видеть. Кряжистые и кривые, словно бы изуродованные силуэты, посеревшие, лишенные жизни стволы, ветви или голые, или покрытые коричневыми высохшими листьями. Кое-где из земли пробивалась молодая поросль, но она лишь подчеркивала тягостную «мертвость» собратьев. Сама земля была отравлена — нигде не росла трава, любые ростки выше ладони засыхали, словно им не хватало ни сил, ни желания тянуться вверх.

Болезненный вид парка показался знакомым, но мне не хотелось признаваться себе в этом, пока Ингвар не произнес:

— Тлен.

Точно такие же чахлые деревья мы видели в покинутой деревне недалеко от Корта-Эды, куда один из моряков привез заразу, вызванную дьярхами. Но это же мир богов, откуда она могла взяться здесь…

— Наверное, я снова ошиблась, — твердо сказала я и развернулась к обелиску.

— Нет, Лия, — возразил Хейс. — Не ошиблась.

Эти слова жестоким ударом клинка обрушились на мою уверенность в том, что я не зря прошла через чертовы огонь и воду, чтобы остановить Дайша. Я резко повернулась к эльфу.

— Ошиблась. Это не может быть мир богов.

Ингвар задумчиво потер щетину на подбородке и произнес то, что стало окончательным ударом по моей броне.

— Может, Лия. На самом деле теперь многое становится понятным.

Я села на холодную каменную ступеньку, ведущую к пьедесталу, и потерла лицо.

— Что именно? Вы же клянетесь, что воочию видели своих богов. Не верю, что такие могущественные существа, как вы их описываете, не вылечили бы тлен и бросили бы свой главный портал без присмотра. Глаза разуйте, в конце-то концов! Этот парк брошен десятки лет назад. А может, и сотни!

— Теперь ясно, — терпеливо начал Ингвар, — почему боги так трусливо отступили, когда в наш мир явились дьярхи. Боги либо проиграли им здесь, в родном мире, либо выиграли, но с такими большими потерями, что не рискнули сражаться с чудовищами еще раз. Вернее, рискнул один, но погиб в бою с генералом дьярхов. Так мы узнали, что даже наши боги умирают, а для них потеря родича должна была стать дополнительной причиной покинуть нас. Это во-первых. Во-вторых, когда я разговаривал с королем Дамианом о том, можно ли ждать полноценного возвращения богов или хотя бы помощи от них в восстановлении земель, он честно ответил, что его божественные родичи рассеяны по разным мирам и надеяться на них не приходится. Я тогда ломал голову: почему они не стали возвращаться на родину? Ответ перед нами.

Он немного помолчал.

— И еще одно, Лия. Самое важное. Здесь кто-то был, и не так давно.

— Дайш? — вскинулась я.

— Не знаю. Посмотрите, на слой листьев на площади. Видите, какой он неровный? Кто-то обогнул обелиск и ходил по дорожкам. Может, это был один человек, может, несколько. Или один человек прошел здесь несколько раз. Ветер уже сдул листья, следы на плитке не остаются. Если не найдем четкие отпечатки на земле, то ничего точнее я не смогу сказать.

— Если это Дайш, он мог уже вернуться в Мараис, — заметил Хейс.

Мы переглянулись.

— Портал в его доме разрушен, — напомнил Ингвар. — Где бы Дайш сейчас ни был, он не в Мараисе.

— Но цель свою он не выполнил?

Не знай я так хорошо Дайша, то это звучало бы как утверждение, но вышел вопрос, и обращен он был к Хейсу. Лишь его дар прорицания мог прояснить или хотя бы намекнуть на то, что стоит делать дальше.

Однако эльф развел руками.

— Было бы здорово, если бы я знал все на свете, но, как я уже тысячу раз повторил, это так не работает. Пока нет новых видений, я способен сделать еще меньше ценных выводов, чем наш наблюдательный и сообразительный сын конунга. Единственное, что хочу заметить, так это то, что мы не знаем наверняка, насколько этот мир покинут. В твоем мире, Лия, портал стоял прямо посреди музея, а тот — в сердце города, и никого это не беспокоило.

— Потому что мы не знали, что это портал. Как этого могут не знать живущие здесь люд… боги, если они сами построили коридор между мирами?