Он тоже подвыпивший. Поэтому, когда он закусывает губу с похотью в глазах, а затем начинает скользить рукой между бедер Джосс, я спасаю его от самого себя.

— Джосс, мы вызовем тебе Uber, — предложил я. — Твой отец будет зол, что ты пьяная, но больше того, он будет счастлив, когда ты доберешься домой живой.

— Хорошая идея, — вклинился Дэйн, похоже, приходя в себя.

Я ворчу, когда поднимаю ее на ноги без какой-либо помощи с ее стороны. Эта девушка пьяна в стельку.

Дэйн следует за ней, уже договорившись по телефону о ее поездке, когда они оставляют нас со Стерлингом на балконе.

— Наш последний выпускной в Сайпресс. Ты готов оставить все это позади в следующем году? — спрашивает он, звуча сентиментально, как мама. Я попрекну его за это позже. А пока я просто пожимаю плечами и смотрю на толпу внизу.

— Пришло время двигаться дальше, претендовать на новое королевство, — поддразниваю я.

Он смеется на это.

— Я понимаю, что ты готов двигаться дальше, но, если быть честным, это будет намного слаще с последним чемпионатом за плечами. Знаешь, при условии, что Южный Сайпресс не украдет его.

— К черту Южан.

На некоторое время воцаряется тишина, и когда он снова заговорил, в его голосе звучит подозрение.

— Мы… все еще говорим о футболе?

Я не ответил. Потому что и сам не уверен.

— Не могли бы вы оставить нас на секунду, дамы? — спросил он, побуждая окружающий его гарем встать и уйти.

Он наклоняется вперед в своем кресле, и я напрягаюсь. Это должно быть серьезно.

— Сегодня вечером я кое-что подслушал, — начинает он. — И не стоит принимать это на веру, но я подумал, что тебе будет интересно узнать.

Я заинтригован, поэтому опускаюсь на сиденье, которое Дэйн оставил пустым.

— Что такое?

Стерлинг сначала отпил глоток своего напитка, а потом позволил ему болтаться между пальцами.

— Я вышел подышать воздухом, а Южанка вышла, чтобы ответить на звонок.

Слушая его объяснения, я вспомнил, как она бросилась к выходу сразу после того, как нас с Джосс короновали. Теперь, я думаю, что знаю, почему.

— Она не заметила меня, но я слышал ее разговор, — объясняет он. — Насколько я понял, это была ее мама, но… у меня сложилось впечатление, что ее жизнь довольно неудачна.

Моя челюсть напрягается.

— Что ты услышал?

Он вздохнул и посмотрел на бассейн внизу.

— Похоже, что ее мама просила денег. Потом Южанка завелась, начала говорить о том, что она и так с трудом оплачивает счета и обеспечивает свою сестру. Они еще немного поболтали о том о сем, после чего Южанка наконец надоело, и она прекратила разговор.

Я не произнес ни слова, но это не значило, что я не прочувствовал каждую вещь, которую он только что мне сказал.

— Но в любом случае, — снова заговорил он, — просто мне показалось, что ты должен знать.

Я видел его насквозь. Это не акт лояльности по отношению ко мне, к моему делу. Это призыв, вмешательство одного человека в надежде, что я стану относиться к ней проще.

Конечно, он хотел бы этого, потому что он не знает того, что знаю о ней я. Не знает, как наши жизни связаны с ее жизнью.

При этой мысли ее слова снова закрадываются в мою голову, и я ненавижу то, что уже не так уверен. Ненавижу, что она заставила меня сомневаться в том, в чем я был так уверен совсем недавно. Но я не мог не видеть ту фотографию в телефоне отца. Это было не то, что я просто выдумал; это реальность, и есть только одно объяснение ее существованию. И хотя я, возможно, не так уж хорошо знаю Южанку, но я точно знаю Вина Голдена.

Стерлинг встал и хлопнул меня по плечу, прежде чем одолеть две ступеньки на балкон. Затем он стянул с себя рубашку и нырнул с головой в бассейн, оставляя меня здесь со своими мыслями.

Я отказываюсь сочувствовать этой девушке. Она не заслуживает нашего сочувствия, какой бы жалкой ни была ее жизнь. Единственное, чего добился Стерлинг, — это раскрыл мотивацию Южанки, вероятную причину, по которой она привязалась к моему отцу.

Все просто.

Ей нужны деньги, а у него их куча.

Мой отец умеет чувствовать слабости людей и использовать их. Это ничем не отличается от всех других его трюков.

Гнев наполнил меня, но я потрясен тем, откуда он исходит. На этот раз он направлен даже не на Южанку, а на моего отца. За то, что он манипулирует еще одним человеком только потому, что может. И как бы я ни хотел сочувствовать Южанке… я сочувствую.

Потому что я уже был на ее месте. Нет, не в такой же ситуации, но я связан с отцом, потому что он хорош в своем деле — заключать сделки.

Несмотря на это, я не мог не задаться вопросом, может, она просто впуталась в то, из чего не нашла выхода.

Видит Бог, я могу отнестись к этому с пониманием.

По многим блять причинам.

БЛУ

Всего несколько дней назад было слишком холодно для нас с Лекси, чтобы есть под тем, что мы окрестили «нашим деревом», но сегодня мне хочется, чтобы мы были внутри, наслаждаясь кондиционером. Причина — жара в конце октября. Но мы застряли здесь. Все потому, что тот-кого-нельзя-называть, сидит в обеденном зале со своей командой.

В ту секунду, когда я проиграла битву за то, чтобы не смотреть в окно и украдкой бросать взгляды, он смеялся, и меня охватила тревога от того, как мне нравится его лицо.

Глупое лицо.

Дурацкое горячее тело.

В голове пронеслось воспоминание о встрече выпускников, и я на секунду отключилась. Неважно, что это было несколько недель назад, я не забыла. Когда его руки случайно задели меня во время наших принудительных уроков плавания, мы оба быстро отступили и перегруппировались. Он еще не был таким открытым, как в тот вечер, и я благодарю Бога за это каждый вечер.

Потому что я, признаться, не могу устоять перед ним.

Как только я начинаю поворачиваться, он находит мои глаза, и для меня все кончено. Сразу же мои губы становятся теплее, чем все остальное лицо, как будто он прикасается к ним, и я полностью погружаюсь в воспоминания. Его голос звучит в моих ушах, как будто он шепчет мне что-то в этот самый момент.

«Ну же, Южанка».

Каждую секунду с тех пор, как он попросил, а я отказалась последовать за ним в класс, я жалею об этом.

— Ладно. Какого черта ты с ним делаешь? Я подыгрывала тебе, делая вид, что не замечаю всей этой… любви-ненависти, которая происходит между тобой и Голденом, но серьезно. Что случилось? — Лекси отправила виноградину в рот после вопроса, и я тоже не упустила подозрительную ухмылку на ее лице.

Я проглотила последние остатки еды от дяди Дасти, прежде чем заговорить.

— Вкратце? Он ненавидит меня по непонятным причинам, а я ненавижу его, потому что он мудак. Тайна раскрыта.

Она уже качала головой, не соглашаясь.

— Вам двоим нужно просто перепихнуться и покончить с этим.

Вода брызжет из моего рта, и Лекси кричит, пытаясь увернуться от нее.

— Какого черта, подруга? — спросила она, смеясь, потянувшись за салфеткой, чтобы вытереть руку.

— Прости, но это ты виновата.

— Это правда! — настаивала она.

— Нет. Ни за что. Уэст — это точно не для меня. Для начала, он чертовски злой, а это, как правило, отталкивает.

— Может, это как злой мальчик в детском саду, — размышляет она. — Ну, знаешь, тот, которому не нравится девочка, но единственный способ выразить себя — это дернуть малышку Сьюзи за волосы и заставить ее плакать.

Я откинулась назад, чтобы опереться на локти.

— К сожалению, для Уэста эта тактика перестает быть милой, как только мы все научимся складывать два плюс два.

Лекси пожала плечами.

— Что бы это ни было, это чертовски странно выглядит со стороны.

Я думаю, что она права. Видя, что изнутри это тоже чертовски странно. Если это так…

— Тогда давай не будем о нем говорить, — предложила я.

Она задумалась, потом ее глаза загорелись.