И вот оно. Придурок знает, что попался. Он пытался казаться хладнокровным, спокойным и собранным, но это не так. На самом деле, я готов поставить деньги на то, что эта небольшая история только о том, что я мог найти в этом сейфе. Мои умные комментарии только облегчили ему задачу, чтобы я ушел сам, а мама ничего не заподозрила.

— Как ты взломал код?

Я пожал плечами.

— Ты умен, когда дело касается бизнеса. Но не настолько, когда речь идет о здравом смысле.

Он фыркнул от смеха.

— Справедливо.

Долгое, неловкое молчание, которое наступило после этого, означало только то, что он хочет еще что-то сказать, но не совсем понимает, как к этому подойти.

— Сынок, ты же знаешь, что в моем бизнесе все сложно, — начал он. — Это значит, что есть аспекты, которые ты не совсем понимаешь. Поэтому, если ты…

— Я видел телефон, — сказал я, избавляя его от страданий.

— …И?

Вин Голдена редко удается смирить, но именно это я сейчас слышу в его тоне. Смирение.

— Я не просматривал его, — эту ложь было особенно легко говорить, потому что мне нравится, когда он думает, что я в неведении.

— Не то, чтобы там было что-то, что стоило бы скрывать. Я просто…

— Забей.

Он бросил свою фразу при звуке моего голоса, и я чувствовал облегчение от того, что мне больше не придется выслушивать его издевательства.

Тяжелая рука опустилась на мое плечо, и я посмотрел на нее, предпочитая не смотреть в глаза человеку, которому только что солгал.

— Я одинаково люблю тебя и твоих братьев, — поделился он, — но я всегда придерживался немного более высоких стандартов к тебе, Уэст. Ты старше и все такое.

— Не думал, что то, что я родился на две минуты раньше их, дает мне бесконечную мудрость, — огрызнулся я.

Он не сразу среагировал на мой тон, возможно, потому что он сейчас на очень тонком льду, зная, что я, по крайней мере, знаю, что у него есть секретный телефон.

— Это нечто большее, — продолжил он. — Ты просто прирожденный лидер. Я видел это в тебе с первого дня. — Мое внимание было сосредоточено на рукаве рубашки, которую он надел дома, и я едва слышал, что он говорит дальше.

— Ты ведь знаешь, что все, что я делаю, я делаю ради вас и вашей мамы?

Вопрос эхом отдался в моих мыслях, и он напряг бровь, когда я потянулся к запонке с шипами на его запястье. Его взгляд проследовал за мной, когда я откинул с него длинный светлый волос.

— А что насчет нее? — спросил я, кладя прядь на приборную панель. — Ты и ее делаешь для нас?

Его рука спала с моего плеча, и он опустился на свое сиденье.

— Похоже, я знаю, почему ты опоздал домой на час, — добавил я.

Из всех реакций, которые могли бы быть у этого человека, он почему-то засмеялся. Потому что наша семья для него просто шутка. Затем раздался сдавленный вздох, что означало, что он собирается отказаться от очевидного пути — лжи — и вместо этого выбрать правду. Итак, я приготовился.

Вот оно.

— Слушай, я никогда не притворялся идеальным, Уэст. Никто из нас не идеален. Я мужчина, и я делаю то, что делают все мужчины, — утверждал он. — Правильно ли это? Нет. Но так все устроено. Наслаждайся жизнью. Когда-нибудь ты это поймешь.

В моей голове вспыхнуло воспоминание, и я был вынужден закрыть глаза. Это видение того времени, когда я хотел провести с ним его сороковой день рождения — тогда, когда я все еще думал, что он самый лучший отец в мире. Мне было всего восемь лет, но я помню все до мельчайших подробностей. Даже тот момент, когда я забрался в кузов его грузовика, чувствуя запах его одеколона, все еще сохраняющийся в салоне. Но самое главное — я помню цыпочку, к которой он ехал, не подозревая, что я спрятался в кузове.

Они немного поговорили. Достаточно долго, чтобы я понял, что они были близки какое-то время. Достаточно долго, чтобы понять, что она была адвокатом, каким-то образом, связанным с фирмой моего отца.

Слишком потрясенный и эмоционально уязвленный, чтобы отвернуться, я сидел в стороне, пока она продолжала отсасывать ему на переднем сиденье. Я молча наблюдал из тени, слушая сочетание его похотливых стонов и ее громкого хлюпанья. Все это время восьмилетний я отчаянно пытался понять, как он мог сделать что-то подобное. Мама так сильно любила его, и всегда любила. Естественно, я так и не получил этого объяснения.

Когда женщина закончила, она выплюнула его остатки в пустой стаканчик из-под фастфуда, который взяла из подстаканника. Затем, попытавшись поцеловать его и получив отказ, она вылезла и скрылась внутри высокого офисного здания.

Меня обнаружили, когда я пошевелился и случайно ударил скребком для лобового стекла в боковую панель. Внезапно он понял, что я был там все это время, понял, что я своими глазами видел, как он изменял моей матери. И возможно, он даже знал, что не заслуживает того пьедестала, на который я его поставил.

Какова была реакция на это вопиющее падение с небес? Его реакция на то, что я прослезился? Лекция.

В основном он настаивал на том, что если я расскажу маме, это разрушит нашу семью и разобьет ей сердце, убеждая меня, что в ее боли буду виноват только я. По его словам, наша семейная динамика была немного сложнее, чем я понимал, и, если я расскажу о том, что видел, это приведет к тому, что все развалится. В восемь лет я поверил в это дерьмо, и этот ублюдок купил мне мороженое, прежде чем отвез меня домой. Как будто это все исправит.

По сей день я все еще сломлен в тех местах, которые никто никогда не сможет восстановить, и на мне лежит вина за то, что я не сделал больше тогда. Но одно, что сказал отец в ту ночь, не было ложью. Моя мать такая же хрупкая, как он и говорил. Но это не меняет того факта, что кто-то заслуживает расплаты.

Так что, если не мой отец — из-за страха, что он ненароком сломает мою мать, когда его проступки станут известны, — то это должны быть женщины.

О каждой из них я узнаю, если могу помочь. Теперь, когда я стал старше, я могу хотя бы это сделать. Моя мать заслуживает этого.

— Вот что я тебе скажу, — снова заговорил он. — Как насчет того, чтобы решить все это прямо здесь, просто поквитаться. Ты оставишь весь этот маленький разговор между нами, а я не буду поднимать шум из-за того, что ты воспользовался моей картой. Звучит как план?

Я ничего не сказал, потому что у меня ничего для него нет.

— Я приму это как «да», — заключил он. Я не упустил уверенности в его голосе тоже.

Как будто сегодня здесь ничего не произошло, он потянулся, чтобы включить радио. Затем, проверив, нет ли пробок, мы снова выехали на дорогу.

Сегодня вечером он был с Южанкой, перед тем как вернуться домой и сесть за обеденный стол, где он притворился, что не сделал ничего плохого. Притворялся этаким семьянином. Я никогда не верил в это.

Я мог только представить, что задержало его так надолго, что заставило его выйти на час позже сегодня вечером. Я знал, что не ошибаюсь. Особенно с тем, что я знаю о девушках с южной стороны.

Они хороши только для одного.

И, судя по всему, мой отец знает это слишком хорошо.

БЛУ

— Я ненавижу все в этой школе. Буквально, — добавила я, просто чтобы убедиться, что Джулс поняла суть.

— У тебя что-то происходит с одним из самых сексуальных парней в школе Сайпресс, — рассуждала она на другом конце трубки. — Насколько все может быть плохо?

— Ты даже не представляешь.

Ее мнение о моем опыте здесь невероятно искажено из-за ряда факторов. Начиная с того, что Пандора пустила слух обо мне и Уэсте. Потом он только усугубил ситуацию, когда зашел без приглашения во время вечеринки в квартале. Никто и не знает, через что он на самом деле заставляет меня пройти.

— И в довершение ко всему, — я продолжила жаловаться, — меня заставляют заниматься этим дурацким журналистским дерьмом, которое, кстати, меня совершенно не интересует. Так что мой день становится еще длиннее в те дни, когда мы встречаемся.