Она молчала и, в качестве изменения темпа, действительно слушала. Прошло много времени, когда она просто расхаживала взад-вперед по полу, но часть борьбы, кажется, покидает ее, и она снова садится.

От меня не ускользает, насколько это, должно быть, неудобно, но мне тоже неудобно.

Она хотела что-то спросить. Я поняла это по тому, как она опустила взгляд на свои ногти, возилась с ними.

— Я слушаю, — напомнила я ей, надеясь, что так ей будет легче говорить открыто.

Она колебалась еще несколько секунд, но в конце концов смягчилась.

— Сколько лет тебе было в твой первый раз?

Я опустила взгляд на пол, не в силах сдержать воспоминаний о той ночи.

— Шестнадцать с половиной, — ответила я. — Почти два года назад. — Она кивнула, и напряжение покинуло ее плечи.

— И… со многими ли парнями ты занималась этим с тех пор? — небольшой смешок вырвался наружу, несмотря на слезы, все еще капающие из моих глаз.

— Нет. Только с одним парнем.

Наконец, ее взгляд перешел на меня.

— Рикки?

Я задумчиво кивнула.

— Ага.

Она тоже кивнула, когда мой ответ, казалось, подтвердил то, что она уже знала.

— Ты любила его?

Резкий вздох вырвался из моих губ.

— Любила, — признала я, — но у нас ничего не получилось. У него свои взгляды, свой образ жизни, и я не хочу с этим мириться. Не после того, как увидела, как быстро все стало плохо для Хантера.

Вместо того чтобы задать еще один вопрос, Скар просто сидела и думала, давая мне возможность подготовиться к следующему.

— А что насчет Уэста?

Ее тон всегда смягчался, когда она упоминала его. Это было невинно и в основном безобидно, что она думает о нем, но меня беспокоило, что она не лучше разбирается в его характере.

— А что насчет него? — спросила я в ответ.

Она пожала плечами.

— Я не знаю. Думаешь, вы, ребята, могли бы… ну, знаешь?

В ее тоне не было и намека на смех, только искреннее беспокойство и любопытство. Мы не часто говорим о таких вещах, так что она, похоже, прощупывала меня.

— У нас с Уэстом все… сложно, — честно ответила я. — Так что я могу с уверенностью сказать, что ответ на твой вопрос будет «нет».

Когда я улыбнулась ей, она улыбнулась в ответ. Отвечать на вопросы обо мне и Рикки было не тем, как я хотела бы провести свой вечер, но если быть честной со своей сестрой поможет ей открыться, то я сделаю это.

— А ты? — спросила я. — Думаешь ли ты, что любишь Шейна?

Наступила долгая пауза, и я не удивлена, что у нее не было немедленного ответа.

— Мы так долго были друзьями, что иногда трудно сказать, что я чувствую к нему, — призналась она. — Я знаю, что он мне небезразличен. И мне было бы немного странно, если бы он решил быть с какой-нибудь другой девушкой.

Я наблюдала за ней, пока она разбиралась в своих чувствах.

— Это нормально, — уверяла я ее. — Иногда те черты, которые привлекают нас в парне как друзья, немного размывают границы. Так было со мной и Рикки.

Казалось, она понимает, и я надеюсь, что так оно и есть. Я не хочу, чтобы ей было стыдно за это, но урок определенно должен быть усвоен.

— Ты же знаешь, что это не может повториться, не так ли, Скар? Только когда ты станешь намного, намного старше.

Небрежный хвостик покачнулся, когда она кивнула.

— Я знаю.

— Потому что секс — это не только физическое. Это эмоционально и может испортить тебе жизнь, если ты не будешь осторожна, — мягко предупредила я. — То, что кажется правильным сегодня, завтра может показаться самой большой ошибкой.

Хотя я не жалела о Рикки, я знаю достаточно девушек, которые жалели о своем первом разе, чтобы понять, что в этом утверждении есть правда.

— И ты всегда можешь поговорить со мной, — напомнила я ей. — О чем угодно. Когда ты захочешь.

Ее голова снова покачнулась, и я улыбнулась ей. Когда я встала, она тоже улыбнулась.

— Не уверена насчет тебя, но я бы не отказалась от объятий, — призналась я с тихим смехом.

Она встретила меня посреди своей комнаты и крепко обхватила меня обеими руками. Я поцеловала макушку ее волос и думаю, достаточно ли я сказала, поверила ли она, что может прийти ко мне по любому поводу, и представляю, что именно так всегда выглядит воспитание детей.

— Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, не так ли? — спросила я.

Она кивнула в мое плечо.

— Больше всех.

Эти слова немного разбивают мне сердце, потому что я хотела бы, чтобы у нее было больше, чем просто я — едва успевающая, почти взрослая, у которой еще не все наладилось — потому что она заслуживает большего. Но лучшее, что я могла сделать, это быть последовательной.

Продолжать любить ее. Продолжать появляться.

Продолжать бороться за то, чтобы дать ей все.

— Ты злишься? — спросила она, все еще держась за меня.

— Нет, я не злюсь, — ответила я, — но просто знай: как только я смогу себе это позволить, весь этот дом будет сниматься на камеру-няню. Я не шучу.

Она тихо смеется и сжимает меня крепче.

— Справедливо.

УЭСТ

Я едва слышал свою речь из-за всех этих криков. В основном они кричали для меня, Стерлинга и Дэйна, но Остина, Трипа и Маркуса тоже приветствовали. Нас только что выбрали почетными гостями на бал выпускников, но это ожидаемая номинация, поэтому мы только притворились, что рады этому.

Бодрящие собрания никогда мне не нравились, но особенно те, которые проводились в конце и без того длинного дня, да еще и с сегодняшней большой игрой впереди.

Трип последним спустился с трибун, чтобы присоединиться к остальным на баскетбольной площадке, пока вся школа смотрела с трибун. Он дал Остину быстрый толчок кулаком, а затем мы посмотрели вперед, пока все рассасывались.

Шесть стульев, стоящих перед нами, были предназначены для девочек, которые в этот раз выйдут на площадку, и это тоже чертовски предсказуемо. Дети всегда голосуют за тех, кого они либо боготворят, либо боятся, а у моей команды преимущество и с тем и другим.

— Паркер Холидей, — окликнул директор Харрисон, и громкость в зале снова стала бешеной.

Паркер ковыляла вниз по ступенькам, наконец-то перейдя с костылей на голеностопный бандаж. Крошечная рубашка, которую она носит, мало что скрывала. Если бы ее семья практически не финансировала половину вспомогательных служб этой школы, ее бы ежедневно отправляли домой за нарушение правил внешнего вида. Видимо, нужно держать власть имущих за яйца.

Она нагло ухмыльнулась, прежде чем опуститься на сиденье прямо у меня под носом.

«Просто сядь, черт возьми, и играй роль», — думаю я про себя. Она всегда перегибает палку. Во всем.

— Следующая у нас Джослин Франсуа, — объявляет Харрисон.

Бросив взгляд налево, я не удивился, увидев, что Дэйн сдерживает ухмылку. Его глаза прикованы к ней, когда она спускалась с трибуны в обтягивающих джинсах и безразмерном свитере, который свисал с одного плеча. Желание обладать ею станет для него смертью.

Я улыбнулся и снова повернулся лицом вперед, ожидая, пока Харрисон закончит. Девушки, с которыми мы в паре, ближе всего к тем, о которых говорила мама. С той лишь разницей, что при первой же возможности завтра вечером я брошу Паркер и отправлюсь на поиски чего-то нового. Эта девушка не приносит ничего интересного. Ни в постели, ни в чем другом.

Следующими вызвали Хайди и Ариану, затем еще двух девчонок из танцевальной группы, но я не мог вспомнить имя ни одной из них. Несмотря на то, что однажды трахнул одну из них после вечеринки. По крайней мере, я думал, что это была она.

Наверное.

Скорее всего.

В любом случае, постановка наконец-то закончилась, и мы перешли к речи о том, как мы должны вести и себя в случае победы в сегодняшней большой игре. Как обычно — никаких чрезмерных празднований на поле или любых других проявлений плохого спортивного мастерства. Конечно, мы собирались выиграть. С четырьмя играми за четыре недели — это неизбежно.