Я была слегка впечатлена тем, что Дэйн и Стерлинг взяли на себя ответственность поставить задние две шины, когда я вернулась из… что бы это ни было с Уэстом. Однако я накричала на них, как только поняла, что они делают. Потому что, если они хотели поступить правильно, они должны были сказать об этом, когда их брат-идиот начал возиться с моей машиной.

Поэтому, как бы мне ни хотелось позволить кому-то другому закончить работу, я этого не допустила. Если они чувствуют себя виноватыми, то пусть. Они это заслужили.

Я все еще размышляла об их слабой попытке исправить свои ошибки, когда подъехала к своему подъезду. К счастью для меня, машина Майка не припаркована на улице, где она обычно стоит, что означает, что он в своем настоящем доме.

В баре.

Как бы я ни ненавидела его пьянство, я предпочитаю, чтобы он был там, а не здесь. В последние несколько недель, которые у меня были, немного спокойствия не помешает.

Я потянулась, чтобы взять свою сумку с пола со стороны пассажира, и резкая боль, пронзившая мое плечо, напомнила о моей последней встрече с этим человеком. Синяк превратился в тошнотворное желтое, зеленое и коричневое пятно на моей коже, но Уэст уже не спрашивал об этом. Слава Богу.

Я ненавижу это его странное раздвоение личности. Девяносто девять процентов времени он просто кошмар, но эти моменты сопровождаются проявлениями странного комплекса спасителя, который он испытывает, когда дело касается меня. За его перепадами настроения невозможно уследить, да я и не пытаюсь.

Датчик движения, установленный дядей Дасти над задней дверью, сигнализировал включением света на крыльце, и я повернула ключ в замке. Мой первый инстинкт — прислушаться, нет ли Скар, но я ничего не слышала. Известно, что она дремлет после выполнения домашнего задания, поэтому я старалась не шуметь, пока остановилась у раковины, чтобы выпить стакан воды.

Возникло мимолетное искушение взять одно из пив Майка — одно из немногих, что у нас действительно есть в холодильнике, — но нести на себе дурную привычку одного из родителей и так плохо. Мне не нужно добавлять еще и порок моего отца.

Сопротивляясь, я бросила свои вещи на один из кухонных стульев и сделала глоток, прежде чем отправиться в коридор, чтобы проведать Скар.

Под ее дверью звучала тихая музыка, и я улыбнулась тому, насколько она похожа на меня. Музыка тоже помогает мне заснуть. Тихо, чтобы не разбудить ее, я открыла дверь. Я ожидала увидеть свою очаровательную розоволосую сестру, пускающую слюни на подушку, как я всегда ее дразнила, но вместо этого я пришла в ужас от увиденного.

— Какого черта ты делаешь?

Два абсолютно голых тела спрыгивают с ее кровати, скребут по полу в поисках своей одежды. Я в полном шоке и чувствую столько эмоций, бурлящих в моем нутре, что с трудом могу решить, как реагировать на то, что моя четырнадцатилетняя сестра оказалась в постели с мальчиком, который, как она клянется, был ей только другом.

— Мне так жаль. Я клянусь, что это больше никогда не повторится, — умолял Шейн, проскальзывая мимо меня в коридор. Он держит пару джинсов и футболку над промежностью, открывая ясный вид на килевидную грудь, которая напомнила мне, насколько они молоды.

Слишком молоды для этого.

Слишком.

Слезы навернулись на глаза, и я задыхалась, как будто это меня поймали. Мне и раньше разбивали сердце, но ни одно из этих расставаний или разочарований не было похоже на это. То, чему я только что была свидетелем, совершенно выпотрошило меня.

Это моя вина. Меня все время нет. Зная, какой Майк хреновый родитель, я должна была быть здесь, чтобы присматривать за Скар. Ей было одиноко, и я это знаю. Это причина, по которой она хочет, чтобы Шейн был здесь все время, чтобы этот дом не казался таким пустым из-за отсутствия мамы, Хантера и меня.

Это моя вина.

Моя.

Задняя дверь закрылась после того, как Шейн запрыгнул в свою одежду и ушел.

Я все еще не до конца осознала тот факт, что только что увидела, как моя младшая сестра занимается сексом, но моя спина ударилась о стену, когда я пыталась осмыслить это. Скар не сказала ни слова. Она влезла в свою футболку и шорты, а затем опустилась на край кровати. Через несколько секунд я могла только догадываться, что в ней проснулся стыд, потому что ее руки поднялись, чтобы закрыть лицо. Я понимаю, что за ними скрываются тихие рыдания, но у меня не хватает духу подойти к ней.

Я изучаю ее — взъерошенный хвост на макушке. Потрескавшийся лак на ее ногтях. Серьги с шипами, которые я передала ей в качестве рождественского подарка в прошлом году, потому что у меня не было денег, чтобы купить что-то новое. Все, что я вижу, глядя на нее, — это моя младшая сестра. Она понятия не имеет, во что ввязалась, и как бы я ни винила себя за то, что она слишком рано повзрослела, я виню и других членов этой семьи.

Фыркнув, я вытерла слезы со щек и отложила эмоции в сторону. Я смогу разобраться с ними позже, самостоятельно, за дверью своей спальни. Но сейчас я должна вмешаться и стать матерью, которой ни у кого из нас никогда не было.

— Ты предохранялась? — спросила я, чувствуя тошноту в животе от того, что мне пришлось поджать губы, чтобы связать эти слова в предложение.

Она не сразу ответила, но в конце концов кивнула.

— Да.

Я сглотнула комок в горле, благодарная хотя бы за это.

— Это был первый раз? — На этот раз я задержала дыхание, не будучи уверенной, что готова услышать, насколько сильно я ее подвела. Насколько я знаю, это длится уже несколько месяцев.

Она сделала глубокий вдох и, наконец, опустила руки на колени.

— Нет, — ответила она, вырывая мое сердце из груди. — Третий.

Желчь поднялась в моем горле, и я внезапно стала еще более измученной, чем раньше, от мысли, что мне придется больше присутствовать и одновременно справляться со многими другими обязанностями, которые свалились на мои плечи. Тем не менее, среди всех этих вещей Скар — самая важная.

— Три раза, — выдавила я из себя. — В остальные два раза ты тоже была осторожна? Надевал ли он презерватив?

— Боже, Блу! — огрызнулась она, все еще подавляя слезы. — Это действительно необходимо?

— Если ты недостаточно зрелая, чтобы вести этот разговор, то ты точно недостаточно зрелая, чтобы заниматься сексом.

Она закатывает глаза, когда я произнесла это слово.

— Ты ведешь себя так, будто ты ангел, но это не так, — выдавила она, бросая на меня ненавидящий взгляд.

— И я никогда не претендовала на это, но это не отменяет того факта, что ты еще недостаточно взрослая, чтобы справиться с этим, Скар.

Разочарованный рык вырвался из ее рта.

— Да, мы были осторожны все три раза. Ты счастлива? Можем мы теперь перестать говорить об этом?

— Нет, — ответила я. — Он заставил тебя сделать это?

Она встала на ноги и начала вышагивать, когда мой допрос заставил ее чувствовать себя еще более неловко, чем она уже чувствовала.

— Ты не можешь быть серьезной, — ворчала она про себя.

— Я серьезна. А теперь ответь на вопрос.

Еще один ненавидящий взгляд прошел мимо меня.

— Нет, меня никто не заставлял. Мы говорили об этом все лето, так что это не было просто мгновенным решением. И мы ничего не делали, пока оба не были готовы, — прошипела она. — И для протокола, я не ребенок.

Мы явно были не согласны в этом вопросе, но начало спора ничему не поможет.

— Что случилось с вами двумя, когда вы были просто друзьями? — спросила я.

Я чувствовала себя уязвленной, как будто мне солгал человек, которого я люблю и которому доверяю больше всего на свете.

— Мы просто друзья, — настаивала она. — Это просто… то, что мы хотели сделать. Многие ребята в нашем классе уже делали это, поэтому мы решили, что наш первый раз должен быть с тем, кому мы доверяем.

У меня голова шла кругом. Хотя я верю, что в ее понимании это имеет смысл, я не могу этого понять.

— Твой первый раз должен быть не потому, что ты хочешь поскорее лишиться девственности.