Наконец, сообщается, что некий рыцарь, родственник этому пагубному собрату, поехал к нему и честно увещевал его отказаться от этой нечестивой секты и воссоединиться со своей семьей в христианской общине. Хитро вводя в заблуждение этого человека, тот показал ему в большом разнообразии все изобилие колдовских чар с тем, чтобы привлечь его очарованием того, что он видел. Он сказал ему: “Ты мой родственник, бери взамен все, что хочешь”, но этот благоразумный человек, найдя свои советы тщетными, немедленно отправился прочь, однако его слуга, был охвачен сильным желанием (хотя и себе на погибель) завладеть одним ястребом которого он видел и который отличался особенной красотой,. Попросив и получив его, он радостный последовал за своим хозяином, который уже успел уехать. Тот сказал: “Немедленно выброси его. То, что ты несешь — не птица, хотя и кажется таковой, но дьявол, совершивший такую метаморфозу”. Правдивость этих слов проявилась вскоре после того – когда этот глупец отверг его совет, то он вначале начал жаловаться, что ястреб своими когтями схватил его кулак слишком сильно, а затем он был поднят им за руку в воздух, а вскоре и вовсе исчез из виду. Воистину, этот одержимый, при посредстве дьявола, дошел, как говорили, до того, что когда войска, которые часто снаряжались против него различными государями, искали его, то тщетно пытались выследить и преследовать, но напротив, никак не могли найти. В конце концов, он лишился помощи дьяволов, когда им больше не позволили распоряжаться через его посредничество, ибо власть их простирается не далее пределов отмеренных властью их превосходящей, то есть властью Бога. С небольшими затруднениями он был пленен архиепископом Реймским, а совращенные им люди, что следовали за ним, были рассеяны, но те из его учеников, которые находились поблизости и являлись его помощниками, были взяты вместе с ним.

Находясь в присутствии собора, он был спрошен понтификом, кто он такой, и на это он ответил: “Я – Он (Eun), который придет судить огнем и живых и мертвых и весь мир”. Он держал в руке посох необычного вида, раздвоенный на конце, и будучи спрошенным, что это означает, он сказал: “Это есть предмет величайшей тайны — когда два зубца палки смотрят в небо, как вы видите сейчас, то это означает, что Бог владеет двумя частями мира и оставляет третью мне, но если я наклоню два зубца к земле и подниму к небу нижнюю часть, у которой один конец, то тогда две части мира – мои, и только третью часть я оставляю Богу”. И при этом все собрание расхохоталось и осмеяло человека находящегося в столь сильно поврежденной рассудке.

Будучи осужденным по декрету собора на строгое заключение, он остался в живых, но не надолго. Однако, его ученики, которых он назвал такими напыщенными именами как, например, одного Мудростью, другого – Знанием, третьего – Рассудительность и других подобным же образом, поскольку они были неспособны ни к какому твердому учению и больше хвастались этими лживыми именами до такой степени, что тот, который был назван Рассудительностью, угрожал в тщетной самоуверенности своим стражам самой суровой местью, то они сначале предстали перед законом, а затем и перед костром, и предпочли костер шансу спасти жизнь. Я слышал от одного почтенного свидетеля, присутствовавшего при этом, что он слышал как тот, кого звали Рассудительность, во время казни постоянно взывал: “Земля, разверзнись”, как будто бы по его приказу земля могла бы разверзнуться и поглотить его врагов, подобно Датану и Абираму. Вот сколь велика сила заблуждения, раз овладевшего чьим-нибудь сердцем.

В году 1147 от разрешения Девы были сделаны все приготовления для такого грозного похода, их армии были разделены на две части, и государи выступили в поход. Император выехал несколькими днями раньше в сопровождении большого числа итальянцев, немцев и представителей других народов. За королем последовали франки, фламандцы, норманы, бретонцы, англичане, бургундцы, провансальцы, аквитанцы, как конные, так и пешие. Вступив в Венгрию, они, для того, чтобы получить снабжение провиантом, умилостивили короля этой станы, переправились через Дунай, прошли через Фракию, и так, получая в пути обильное снабжение, они в безопасности добрались до Константинополя. Там они разбили свои палатки за городом, дав войску несколько дней отдохнуть и наконец, придя к соглашению с императором этого города, они переправились через узкий залив, который зовется проливом Святого Георгия.

По прибытию в Малую Азию, часть которой принадлежит императору Константинополя, а часть — султану Иконии, они испытали вероломство греческого императора, произошедшее из того, что наши люди разными случаями возбудили в нем негодование и заслужили порицание Всемогущего Бога тем, что вели себя с гордостью и отличались плохой дисциплиной. Мы читали, что в старое время случилось так, что когда все необъятное войско Господа было настолько запятнано преступлением одного единственного человека, причем даже согрешившего в тайне от всех, и настолько потеряло божественное покровительство, что "сердце народа растаяло и стало как вода" (Иисус Навин, 7,5). И по обращению к Господу, Он ответил, “что народ попал заклятию” и прибавил: "О Израиль, заклятое есть среди тебя, посему ты не сможешь устоять пред врагами твоими, пока не отдалишь из себя заклятого” (Иисус Навин, 7, 12-13). Подобным же образом, и в нашем войске набрали силу такие же гнусности, проявляясь в поведении противном не только образу христианина, но и воина, и они были столь оскверненными и испорченными, что не удивительно, что им не улыбнулось божественная благосклонность. Лагеря зовутся "кастра" от того, что в них “кастрируется” скверна, но наши лагеря не были целомудренными, поскольку похоть множества людей привела к самой дурной распущенности. Полагаясь больше на свою численность и снаряжение войска, и гордо считая своим главным оружием свою плоть, они слишком мало полагались на милость и могущество Бога, в борьбе за дело которого они, казалось, должны были бы быть столь ревностными. И оправдались слова: " Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (Послание Иакова, 4, 6). И кроме того, хотя они и находились в это время на землях христианского государя, с которым были в союзе и чьим приказам обещали повиноваться, но при этом все же не удержались от грабежей.

Вследствие этого, раздраженный император стал действовать против них голодом и оружием, и хотя он и был христианином, но не дрогнул пролить христианскую кровь. В конце концов, когда нашим фуражирам стали мешать вражеские засады, то войско лишились какого бы то ни было снабжения, и сперва претерпело опустошения от голода, а затем, попав в ловушки противника, наши воины либо окропили своей кровью турецкие мечи, либо поменяли свое положение свободных христиан на самое гнусное и позорное рабство. Не было удержу Божьему гневу на этих гордых и испорченных людей – ибо, как говорили, частые потоки дождя, необычные для этого времени года, истребляли больше наших войск, чем меч врага. Таким образом, большая часть обоих необъятных армий растаяла в различных столкновениях и несчастьях. С оставшимися эти два столь великих государя, едва избежав гибели, дошли до Иерусалима, и не совершив ни одного выдающегося подвига, они бесславно вернулись домой.

Христиане с позором убрались домой, а сарацины, обогатившись большой добычей с убитых и раненных христиан, намного увеличили свою славу. Они настолько возликовали от своего успеха и настолько стали полагаться на свою силу, что через некоторое время вторглись на земли христиан, помышляя об их полном крушении на Востоке. И здесь, об этом стоит сказать, им с самого начала очень помогла смерть Раймонда, наихристианнейшего князя Антиохии. Этот князь, наихрабрейший защитник христианства, находясь на Востоке, своими славными подвигами, заслужил себе славу древних Маккавеев.