А вот теперь она уже реально разозлилась. Ей всегда нравилось считать себя главной в этом доме, диктовать остальным условия, думать, что она приручила этого могущественного героя, и обычно отец ей подыгрывал. Но похоже этот спектакль, длинною в мою жизнь, подходит к концу.

Впрочем, сам Нолан также не выглядел воодушевлённым происходящими в его жизни переменами. Он наконец-то обратил внимание на маму, до этого он лишь слушал и думал о чём-то своём: о том, как будет убивать своих друзей, к примеру. Впрочем, может ещё не всё потеряно, ведь в тот раз, несмотря на все те ужасные слова и поступки, он так и не довёл начатое до конца, не смог меня убить, сбежал.

— Отлично, просто прекрасно! — Прорычала Дебби. — Можете и дальше делать из меня дуру. Не знаю, что между вами происходит, но лучше разберитесь с этим.

Демонстративно недовольная она встала из-за стола и выскочила из кухни, через несколько секунд из зала донёсся звук включенного телевизора. Оно и к лучшему, может, мама и смогла бы найти слова, чтобы достучаться до совести отца, а может разозлила бы его ещё больше и тогда… Этот урок — насколько хрупки и незначительны для вилтрумитов люди — я усвоил прочно и не буду втягивать маму в этот спор, она его может не пережить.

— Ты обещал мне, что объяснишь. — Напомнил мне вдруг отец.

Чёрт, а ведь точно. Это было год назад, я уже и забыл тот разговор, но я ведь и правда обещал ему всё объяснить после сражения с флаксанцами.

— Хорошо. Давай выйдем на улицу. — Ответил я, допивая свой компот.

Понимая, что дело так или иначе приведёт к мордобою, разумно было переодеться в костюм, вот только, я совсем забыл, что дома у меня ни одного нет. Костюмы и всё прочее, что могло спалить меня раньше времени, я прятал на съёмной квартире. Придётся снова надевать императорские облачения — они, выполнены с расчётом на возможность выхода в открытый космос и ни в чём, кроме аэродинамики не уступали костюму, а под плащом очень удобно прятать оружие.

Отец снова в костюме уже дожидался меня в небе над Арлингтоном*.

— В чём дело, Марк? — спросил он, нахмурившись, когда мы поравнялись. — Что ты скрываешь?

— Дело не в том, что скрываю я, отец, дело в том, что ты скрывал от нас всё это время, — тут же парировал я.

— Я не понимаю… — начал было Нолан, но я его перебил.

— Я знаю, что ты врал мне о Вилтруме всю мою жизнь, тебя отправили сюда не защищать, но захватить Землю. — Вот и всё, Рубикон пройден, пути назад не будет. — Я понял, что как только ты убедишься, что я унаследовал вилтрумитские суперсилы, что жители Земли пригодны для скрещивания, ты начнёшь действовать, потому я скрывал от тебя пробуждение способностей. Чёрт, да я не был уверен, что успею вернуться вовремя, что ты не воспользовался возможностью, чтобы убить Защитников, пока они ослаблены.

А вот теперь он нахмурился во всю силу своих густых бровей. Если бы в Вашингтоне проводили соревнование по нахмуриванию, Нолан, без сомнения, занял бы первое место, он хмурился так старательно, что даже усы шевелились.

— Как ты узнал? — его голос звучал угрожающе, почти как в тот раз, когда он понял, что я не приму его сторону. — Солнечная Система находится в стороне от основных галактических маршрутов, никто здесь не знает о Вилтруме.

Уверен, Сесил тоже с огромным удовольствием послушал бы мой ответ.

— Это уже не важно. Кое-что я понял из твоих книжек — тех, в которых ты описывал свои приключения до попадания на Землю — а кое-что из других источников, но это не главное. Главное в том, что это правда, и что твой долг требует от тебя захватить Землю и передать её в распоряжение империи.

На некоторое время между нами повисло молчание, но, наконец, Нолан выдохнул, кажется, с облегчением, словно сбрасывая давний груз с плеч.

— Да, ты прав. — Признался он. — Не знаю как много ты знаешь о Вилтруме, подозреваю, тебе о нас рассказал кто-то из наших врагов. Но ты прав в том, что империя выбрала Землю, а она всегда получает то, на что нацелилась. Но ты не должен считать нас абсолютным злом, сынок! Да, история Вилтрума не была простой, но мы действительно добились идеального глобального общества. Мы сделали это не легким способом, это случилось не за одну ночь и не в следствие прогрессивных реформ… Нет, чтобы стать господствующей межгалактической империей мы избавились от слабости. Это была самая жестокая гражданская война, какую ты только можешь себе представить, никто не остался в стороне, но, когда пыль улеглась, из пепла старого общества поднялась новая жестокая и непобедимая раса воинов.

«Опять завёл свою шарманку», — я уже слышал всё это однажды, когда застал его за повторным убийством Бессмертного. Видимо он решил, что меня могли попытаться завербовать враги Вилтрума и решил провести собственную агитацию со своей версией событий. Впрочем, гипотетическим вербовщикам даже не нужно было бы врать, ведь Нолан и сам не скрывал империалистический характер политики Вилтрума.

Он снова рассказал, как Вилтрум пришёл к идее межгалактического господства, как они захватывали одни планеты, присоединяя их к своей империи и уничтожали другие — тех, кто оказывал сопротивление — как использовали покорившихся в новых войнах, когда самих вилтрумитов начинало не хватать, и как в итоге отбросили тактику блицкригов грубой силой и перешли к тактике усатых диверсантов. В конце концов он поведал о своём восхождении от мечтательного мальчишки, рождённого в изобильном Вилтруме, до прославленного героя и лидера собственной команды завоевателей и в итоге одного из первых избранных для новой тактики.

— … Это была не только привилегия, но и большая ответственность. Земля стала моей первой целью, мне необходимо было интегрироваться в земное общество и понять его. Не буду врать, поначалу мне тут совершенно не понравилось, я практически возненавидел Землю. Слабые не только телом, но и духом, надменные, но при этом ленивые и совершенно недисциплинированные люди вызывали у меня отвращение. По сравнению с Вилтрумом Земля была гнездом анархии и индивидуальности, и к тому же, полна опасностей. Стоило мне отвернуться, как планете уже грозила новая угроза, если бы я не вмешался, Землю завоевали бы раньше, чем Вилтрум успел бы предъявить на неё свои права. Но я не мог позволить другому захватчику отнять Землю у Вилтрума. Тогда же я познакомился с Защитниками, они стали моими первыми друзьями на этой планете. Хотя я и не был никогда частью команды, они сразу же признали мою силу и приняли с распростёртыми объятиями, а также помогали мне адаптироваться к жизни на Земле. Они помогли мне понять местные правила, стать героем и во всём поддерживали. Эта жизнь была ложью, но весьма сладкой, я понимал, что они никогда не позволят мне выполнить мою миссию, но всё же, они стали моими друзьями. А потом я, наконец, встретил твою маму. Она снова всё изменила. Я начал жить полноценной человеческой жизнью, сначала было совершенно непросто: такие понятия как «зарабатывать себе на жизнь» и «законопослушность» ** были мне совершенно чужды, хотя заниматься сексом не для продолжения рода, оказалась на удивление приятно… и в итоге, как понимаешь, появился ты. Твоя мать, естественно, хотела воспитать тебя, как человека, ведь я не мог рассказать ей правду о Вилтруме, рискуя её потерять, по тем же причинам я не мог рассказать её и тебе… я часто думал забрать тебя и воспитать, как вилтрумита в отдалённой части планеты, но не смог, я решил отдохнуть некоторое время и придумал для себя оправдание, что, будучи воспитанным в чужеродной среде, ты обеспечишь уникальную перспективу для комитета по завоеванию миров, в какой-то момент я так полюбил эту новую жизнь, что начал надеяться, что ты никогда не пробудишь свои силы… весь вчерашний день я корил себя за то, что не решился воспитать тебя по вилтрумитским стандартам, я боялся, что ты не поймёшь меня, не поймёшь, почему я должен сделать то, что должен, но теперь я вижу, что ошибался, я вижу, что ты понимаешь намного больше, чем я мог бы рассчитывать.