А когда пленку проявят, работники вагона начинают изучать ее. Все неисправные рельсы заменяются новыми…

В марте в школу были приглашены необычные гости: разъездной кассир и проводник вагона — Анфиса Зыбина. Третьей пришла невысокая полная женщина, ответившая на вежливый вопрос Лиды, что она профсоюзный работник, Елена Николаевна Зарубина.

Елена Николаевна сказала, что есть много незаметных профессий. И на первый взгляд в работе кассира и проводника ничего интересного нет, Но это неправильно.

Вот едут люди издалека. Измучились от долгой дороги. В большом городе у них пересадка. И заранее они волнуются, как билет купят. Может, долго на вокзале просидят. А тут приходит к ним в вагон женщина-кассир, одним продает билеты, другим компостирует. И такая приветливая! Скажет, когда нужный поезд придет, женщинам с детьми посоветует сразу идти в комнату матери и ребенка. Сколько раз люди ее поблагодарят от всего сердца.

И про Анфису Петровну Зыбину тоже много хорошего сказала. Встречает она пассажиров, как хозяйка вагона. Поможет устроиться получше. Если пожилым достанется верхняя полка, уговорит кого-нибудь помоложе — обменяться. И чаем всех напоит, а если надо, для маленького ребенка молока достанет.

Однажды стало плохо пожилой пассажирке. Анфиса побежала к радисту, тот сообщил об этом по радио. Пришел из другого вагона врач, оказал больной помощь. Дали телеграмму на ту станцию, где жила женщина. Там ее встретили родные и фельдшер из медпункта.

— Вот видите, ребята! Как будто незаметные профессии у наших женщин. А сколько добра они могут принести людям. И люди отвечают им сердечной благодарностью, желают им здоровья и счастья.

Из школы Зина возвращалась вместе с мамой. Зина так и светилась. Она считала, что работа у ее мамы самая обыкновенная, неинтересная. Но, оказывается, ее мама Анфиса Зыбина очень нужна людям. Наверно, это самое радостное чувство — знать, что ты нужен людям! И Зина, как маленькая, крепко держала маму за руку и влюбленными глазами смотрела на нее.

Дома Зина накрыла на стол, приготовила все для ужина.

И вообще, решила про себя Зина, она теперь побольше работы по дому будет брать на себя. Ведь мама устает в поездах; вон сколько дел должны переделать в пути ее быстрые ловкие руки.

В канун этого печального дня Ксюша не раз вспоминала дом и семью. Ей хотелось быть поближе к матери. Но ведь завтра обычный учебный день.

И снова Ксюша задумывалась, глаза смотрели в одну точку.

Не пришла еще из школы вторая смена, а у Ксюши уже созрело решение. Она постучала в дверь кабинета воспитательницы.

Надежда Ивановна встретила ее ласково:

— Что, Ксюша?

— Надежда Ивановна! Завтра годовщина смерти моего папы. Разрешите мне поехать домой. Маме станет легче, если я буду дома.

Воспитательница встала из-за стола, подошла к Ксюше и крепко обняла ее.

— Милая моя девочка! — голос ее дрогнул. — Сколько горя принесла нам война! Сколько невозвратимых потерь! Но что же я расстраиваю тебя? Тебе и так нелегко. Поезжай. Маме и правда будет легче при тебе.

Сверкая ярко освещенными большими окнами, лишь замедлив ход у станции, пролетел скорый поезд. Черноок проводил его, потом окинул взглядом станционные пути.

Бригады путевых рабочих подготавливали полотно для новой колеи, укладывали шпалы, рельсы. За путями, налево, поднимались цеха завода железобетонных изделий. Две нитки рельсов поворачивали к новостройке. Каждый день прибывали грузы для завода: строительные материалы, железобетонные конструкции. А когда будут пущены первые цеха, со станции Хрустальный ключ двинутся состав за составом со строительными деталями для новых цехов, домов, школ.

С весны начнет работать новый карьер мрамора. И оттуда паровоз поведет платформы с блоками красивого, серебристо-серого мрамора. Мрамор пойдет на облицовку станций метро, Дворцов культуры.

Да, скоро жизнь на станции и вправду забьет ключом.

Из служебного помещения вышел дежурный по станции в красной фуражке. А через полминуты из-за поворота вылетел электровоз и за ним — ряд зеленых вагонов.

Черноок зашагал было в сторону дома, но в этот момент из ближайшего вагона вышла Ксюша.

— Ксюша! Что там у вас? Почему ты здесь?

Девочка коротко ответила.

Кирилл Григорьевич на мгновение задумался. Его первой мыслью было заменить на завтра Клавдию Чердынцеву другим путеобходчиком. Но он тут же возразил себе. Освободить Чердынцеву от смены? Для чего? Чтобы она целый день думала о своем горе? Лучше отвлечь ее.

И Черноок попросил Ксюшу напомнить маме об учебе. Пусть она потихонечку повторяет математику и физику. С осени ее пошлют на курсы.

Клавдия не очень удивилась, увидев дочь. Она рассказала о новостях: пришло письмо от брата Андрея, Семена. Обещал он завтра приехать с четырехчасовой электричкой. В свою очередь Ксюша передала матери слова Черноока.

Вздохнув, Клавдия сказала Ксюше, что учиться ей будет трудно. Зато потом работа станет полегче, зарплата получше. И если бы еще дали квартиру на станции, тогда семье будет хорошо.

Прибежали младшие ребята со двора, румяные, веселые. Мать и Ксюша обменялись грустными улыбками. Не знают Вася и Тая, какой печальный завтра день. Да и зачем им знать? Подрастут, тогда уж…

Улеглись ребята. Закончив хозяйственные дела, легла и Клавдия, Тишина и темнота заполнили комнату. Только мерно пощелкивали часы-ходики.

Рано утром ушла на смену мама. Тая и Вася убежали в школу. Ксюша проводила брата ласковым взглядом.

«Ах, Васятка! Как ты быстро растешь!»

Она хотела вернуться домой, заняться хозяйством. Но вдруг ее потянуло хоть на час в лес.

Вчера, по дороге на вокзал, Ксюша искала взглядом скупые приметы городской весны.

А что здесь? Ксюша зашла в дом, надела сапоги и, заперев дверь на замок, спустилась с крыльца. Всей грудью она вдохнула свежий, сыроватый воздух, полный неведомых весенних запахов.

Девочка пошла по тропке, зорко примечая все перемены в природе.

Еще не развернулись почки на березах и осинах, и зеленеют только сосны. Но из земли, в сырых местах дружно лезет щеточка молодой травы, весело расправляет веточки (будто и не было зимы!) вечно зеленый брусничник.

Встретился ей низенький кустик лесной сирени — с крепкими светло-коричневыми побегами и едва намечающимися узкими листочками.

И вдруг, какая радость! На прогалине, из прошлогодней бурой травы, поднялись мохнатые ножки подснежников. Ксюша сорвала два цветка, любуясь ими. Вся ножка подснежника покрыта серебристым пушком. А на половине стебля — розетка тонких разрезных листиков, таких же пушистых.

Почему-то девочка вспомнила цыплят. Может, оттого, что чашечка одного из подснежников, еще закрытая, была желтого цвета? А второй подснежник — крупный, светло-кремовый, чуть отливающий снизу лиловым. И среди шести лепестков — ярко-желтые тычинки.

Какой теплый, пушистый, нежный цветок! И Ксюша начала собирать букет первых подснежников.

Самым тихим, незаметным в шестом «б» был Степа Витухин, худой, бледный, сутуловатый мальчик. Учился он на тройки и редкие четверки.

Мальчишки звали его Степшей, и он не обижался на это полуимя-полупрозвище.

Несколько раз Юра Логунов уходил из школы с Витухиным.

Обычно Юра и Степа шли медленно, обмениваясь между собой редкими, неторопливыми фразами.

Но однажды Юра обратил внимание на неспокойный и растерянный взгляд Степана. Шел он неохотно, словно волоча ноги.

— Ты что, Витухин? — опросил Юра. — Заболел, что ли?

— Да нет… — Степа тяжело, прерывисто вздохнул и тихо, словно стыдясь своих слов, заговорил:

— У батьки сегодня получка. Если мать его не укараулит у проходной, он напьется. Всех изобьет тогда…

Скоро их пути разошлись. Юра сделал десяток шагов, готом обернулся. Витухин брел все так же медленно, будто отодвигая возвращение домой. Жалость защемила Юрино сердце.