— Вот, получил я сегодня подарок. Ключ от квартиры. Три комнаты, кухня, ванна, балкон.

— Уж так хорошо, лучше не бывает! — с чувством сказала Татьяна Ивановна, мама Виктора. — С нашей-то семьей в двух комнатах такая теснота! А в бане всех перемыть? Разве легко? Или белье перестирать. Сколько воды приходится парням таскать! А теперь водопровод будет, ванна своя. Благодать! — она вздохнула. — Вот завтра, с утра начнем укладываться. Витя из школы придет, отец подъедет с машиной, и начнем перебираться… Не знаю, Сережа, — обратилась она к мужу, куда девчонок на это время сунуть? В новой квартире все будет настежь, сквозняки. Чтобы не простыли. Да и под ногами будут путаться, тоже не с руки…

— Хотите, — неожиданно для самого себя обратился к ней Юра, — хотите, я скажу девочкам из нашего класса, они могут забрать ваших дочек к себе. Или погулять с ними. И вообще, — Юра посмотрел на Виктора, — мы можем помочь вам переезжать.

— Ну, зачем, — недовольно сказал Виктор. — Тот же Шишляев скажет: «Староста нас эксплуатирует!»

— А мы всем не скажем. Шишляева и не надо звать. Кто работал в нашей бригаде, тех и возьмем. Можно еще Мишу Добрушина, Лешу.

— Неловко будет, — с сомнением сказала Татьяна Ивановна.

— Очень даже ловко!

Какое это было веселое новоселье!

Сразу после уроков несколько мальчиков и девочек собрались около школы. Портфели решили оставить у Лиды Соболевой, — она жила ближе всех к новому дому.

Затем гурьбой отправились на старую квартиру Седых.

Юрий и Лида вошли в дом. В кухне и комнатах все было разорено.

Сергей Тимофеевич, по-настоящему хозяйственный человек, заранее обдумал и приготовил все к переезду. Он помог жене упаковать в таз и ванну мелкие хозяйственные предметы. Свои инструменты и пособия он сложил в несколько аккуратных ящичков, книги связал пачками. Старый платяной шкаф отдали соседям, в новой квартире были удобные стенные шкафы.

Когда пришли ребята, Седых завязывали в узлы подушки, одеяла, одежду. Лучшее белье и платье было уложено в чемоданы.

— Здравствуйте, Сергей Тимофеевич! Здравствуйте, Татьяна Ивановна! — поздоровались Юра и Лида. — Мы пришли помогать.

— Да ну! — удивился Седых. — Что ж, очень кстати. Сейчас подъедет машина. С первым рейсом увезем все кровати, столы, диван. Поставим их во дворе и вернемся за остальным добром.

— Татьяна Ивановна! Можно нам забрать девочек? — спросила Лида. — Мы с ними погуляем, потом я уведу их к себе, а попозже приведем их на новую квартиру.

— Вот это услуга так услуга! — весело сказала Татьяна Ивановна. — Большое вы мне облегчение сделаете!

Она затянула последний узел и тотчас же стала одевать младших дочек.

Лида позвала ребят со двора.

— Да вас, оказывается, целая бригада! Здорово! — похвалил Седых.

Около дома загудела машина. Девочки увели Лизу и Машеньку. Младшим братьям Виктор тоже велел одеться, — в квартире будет холодно.

— Ну как, Сергей Тимофеевич? Будем грузить? — спросил вошедший шофер.

— Будем грузить! — подтвердил Седых. — Сейчас вынесем диван, он самый тяжелый. А потом… Видишь, сколько у меня помощников? — подмигнул он шоферу. — Так вот. Я влезу на машину, стану все укладывать, чтобы не побить в дороге, а парни будут мне подавать.

— Добро! — кивнул шофер.

Вскоре машина уже выезжала со двора. Вторую нагружали долго. Много было всяких покладушек и узлов, чемоданов и пачек книг.

Юра хотел было взяться за один из ящиков с инструментами, но Сергей Тимофеевич остановил его: «Это я сам. Тяжелые они».

— Дайте мне. Я могу! — выступил вперед Миша Добрушин.

— Тебе-то, пожалуй, можно! — сказал Сергей Тимофеевич, оглядев могучую фигуру Миши. — А ты, Юра, возьми-ка эти ведра, да осторожнее! Тут посуда чайная.

Юрий, вздохнув, взял ведра и понес во двор. Что же делать, если он не уродился таким силачом, как Миша!

Сергей Тимофеевич последним взглядом окинул опустевшую квартиру. Хорошо, дружно жили они в этих тесных комнатках. А на новом месте, надо думать, жизнь пойдет еще лучше.

Первой в новую квартиру вошла Татьяна Ивановна. В руках она держала каравай хлеба и солонку.

— Хлеб да соль! Чтобы жить в новом доме в достатке, радостно и счастливо!

Татьяна Ивановна сняла шубу, повесила на вешалку, которую еще накануне вечером прибил Сергей Тимофеевич. Накануне же хозяйка разложила по всем комнатам, коридору и кухне газеты, куски картона, чтобы не запачкать новый пол, не поцарапать краску. В большой проходной комнате поставили обеденный стол, табуретки, стулья.

Пока Седых, сыновья и все помощники собрали кровати, снесли в один угол инструменты, чертежи и книги Сергея Тимофеевича, у хозяйки закипел на кухне большой чайник.

Когда Зина и Лида привели младших девочек (они и нагулялись, и наигрались, и поели у Соболевых), они застали в новой квартире самое веселое застолье.

Татьяна Ивановна посадила за стол и девочек. А потом школьники простились и вышли во двор.

У подъезда развернулись еще две машины с вещами новоселов. С одной начали выгружать книги. Хозяин, немолодой человек в очках, принимал пачки и складывал на стоявший тут же стол.

— Дядя! — неожиданно сказал Логунов. — Вам помочь? Мы можем унести эти книги.

— Сами, сами унесем! — сердито ответила женщина, подававшая книги. — Еще потеряете что-нибудь.

Мужчина в очках посмотрел на Юру, на Мишу и неожиданно согласился.

— Четвертый этаж, квартира номер 35, — коротко сказал он. — Только в квартиру не входите, а то натопчете. Подавайте книги дочери.

Одна пачка, две, три… шести пачек как не бывало! Вернулись один за другим и опять движутся по лестнице вверх.

— Здорово много у них книг! — с уважением говорит Миша.

— Наверное, какой-нибудь инженер… или ученый, — высказал свою догадку Логунов.

Совсем по-другому разговаривает теперь с мальчишками женщина, с таким недоверием встретившая их. Она сама подает ребятам увесистые свертки. «Вы не торопитесь!» — говорит она.

А когда все книги были перенесены, хозяин их, человек в очках, неловко доставая деньги, сказал:

— Подождите, ребята, я вам хоть на кино, что ли, дам. Здорово вы нам помогли!

— Не надо, — покачал головой Юра. Он посмотрел на смущенные лица товарищей и твердо повторил: — Не надо! Мы ведь пионеры.

Больше всего на свете Зина Зыбина любила читать. Сначала она увлекалась страшными сказками. Читала их столько, что потом одна в темную комнату входить боялась. Потом перешла к толстым книжкам, в которых было много «чтения».

Вернувшись домой, Зина наскоро готовила уроки, делала кое-что по хозяйству. Садясь к столу и раскрыв книгу на заложенной странице, нетерпеливо предвкушала удовольствие: вот сейчас она уйдет в необыкновенный мир приключений, и все окружающее исчезнет для нее.

До шестого класса Зина добралась на тройках и редких четверках. В школе среди шумных, бойких ребят она вела себя тише воды, ниже травы. Уроки готовила каждый день, но без усердия, лишь бы двойку не схватить.

У ребят о ней и разговора никогда не было.

Мать Зины, Анфиса Зыбина, сравнительно молодая женщина, сначала не интересовалась, почему дочь не пионерка.

Но однажды, когда Анфиса провожала принаряженную Зину в школу на утренник, соседка по квартире спросила:

— А что ж она у тебя без галстука?

— Да она не пионерка.

Соседка удивилась, но промолчала.

Анфиса первый раз задумалась: а почему Зина не пионерка? Она-то сама ведь носила когда-то красный галстук!

Вечером будто мимоходом спросила:

— А ты что, Зина, не в пионерах?

Девочка на миг смутилась, но все же нашлась:

— В пионеры самых лучших принимают, кто все пятерки получает.

А потом, ты бы знала, мама, сколько у ребят времени уходит попусту: то сбор, то лом собирать, то бумагу. Прямо учиться некогда.