Через полчаса бутылка пуста, и я свернулась на кровати рядом с Мэнни. Комната вращается, и я кладу ногу на бетонную стену, чтобы остановить ее. Кэлли и Бэкка у наших ног прислонились к кучке подушек. Бэкка крепко спит и тихо храпит.

— Карли, мы только хотим, чтобы ты была в безопасности, — невнятно произносит Кэлли. — В безопасности от придурков. — Она произносит серьезно. — Ты же знаешь? — заканчивает она.

— Да, я знаю. — Мои глаза начинают закрываться. — Никаких придурков для меня.

Я сжимаю Мэнни и кладу голову ему на грудь.

— Люблю вас, ребята, — говорю я с большой пьяной усмешкой. Зеваю и сильнее прижимаю ногу к стене. Комната все еще крутится, но уже не так плохо.

— Я тоже люблю вас, ребята, — говорит Кэлли.

Бэкка глубоко вздыхает и бормочет что-то, пока пускает слюни в подушку.

— Сучка, если ты блеванешь на меня, я тебя задушу! — Мэнни говорит мне, и обнимает меня крепче.

Ах! Любовь!

— Я люблю вас, ребята, и винные среды, — хлюпаю, проваливаясь в сон.

Правда, люблю.

Я. Люблю. Их.

Карли

Нью — Брансуик Нью-Джерси

Прошлое

18 лет

Этот семестр просто пролетел! Я наконец-то расквиталась с биологией, и профессор Мартин ничего не узнала о моей невинной лжи. Прошло несколько недель с тех пор, как я была наедине с Кайлом, и чувствую себя немного лучше. Это последние недельки, а потом я поеду домой на зимние каникулы. Не могу дождаться!

Люблю праздники. Нет более помешанных на Рождестве людей, чем моя семья. Наша Рождественская елка всегда ставится на следующий день после дня Благодарения. Некоторые из моих любимых воспоминаний о праздниках вращаются вокруг моей семьи и украшении нашего дома. Мой отец — сторонник традиций, и требует от нас их дотошного соблюдения.

Наше дерево искусственное, поэтому нормально, что мы ставим его так рано. Это неловкий факт, но наша елка стоит на вращающейся подставке. У моего отца она сохранилась с семидесятых и все еще работает. Вы можете услышать, как крутится и вращается моторчик, и каждый год мы ждем, что он заискрит. Но она все равно продолжает вращаться. Подставка крутит рождественскую елку в нашем окне гостиной для всех соседей, чтобы они могли полюбоваться. И посмеяться над этим. Она даже издает металлический звук песни «Jingle Bells», которая находится на постоянном повторе.

Так что да, мы — Рождественские зануды. И я так горжусь этим.

Горжусь тем, что украшаю свою комнату в общежитии сразу после возвращения с Дня Благодарения. Гирлянды развешаны повсюду, и маленькое мерцающее дерево стоит на подоконнике. Все эти украшения мои, так как я не видела Джинджер несколько недель. Знаю, что она бывала здесь, поскольку нет некоторых ее вещей. Я довольна, что мы полностью избегаем друг друга. Это просто облегчает жизнь.

У меня сегодня экзамен по биологии, я так рада оставить этот курс позади. Беру свой рюкзак и выхожу.

После оживленной пятиминутной прогулки добираюсь до лекционного зала. Он уже заполнен, я пробираюсь на свое обычное место. Смотрю вверх и вижу Кайла в передней части класса. Похоже, он проводит тесты. Смотрит на меня, а я тут же вспыхиваю. Боже, я скучала по нему. Его глазам. Его ямочке. Его улыбке. Которая тут же появляется, и он подмигивает мне.

Теперь я никогда не смогу сосредоточиться! У меня крыша едет от одного его взгляда. Он начинает раздавать экзаменационные листы и, когда подходит ко мне, то произносит:

— Карли. Отлично выглядишь. Ты готова к зимним каникулам?

Я забираю у него пачку бумаг, и наши пальцы соприкасаются. Знакомое покалывание начинается в кончиках моих пальцев, движется вверх по моей руке и расползается по всей моей груди.

— Да, я готова, — отвечаю, задыхаясь.

Он кивает и двигается дальше.

— Счастливого Рождества.

Вот он уже проходит мимо меня и раздает листы другим студентам.

— Счастливого Рождества, — шепчу я, в основном, себе.

Достаю ручку и открываю экзаменационный лист. Читаю первый вопрос и сразу ставлю прочерк.

Паршиво. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться. Боже! Как он может так на меня повлиять?

Я, наконец, начинаю отвечать на вопросы экзамена, и думаю, что справляюсь хорошо. Мне нужно написать эссе, описывающее лабораторную работу по определению группы крови, и как понять результаты. Как только начинаю писать, я представляю, как Кайл прокалывает кончик моего пальца иглой. Негромко смеюсь, и Кайл смотрит на меня с места надзирателя. Наши глаза встречаются, я удерживаю его взгляд в течение нескольких минут. Улыбаюсь ему и опускаю глаза на лист бумаги. Все еще чувствую, как он смотрит на меня, пока вспоминаю тот день. Если бы только у него не было девушки. Черт!

Я завершаю свой ответ в эссе и понимаю, что закончила экзамен. Осматриваю комнату, и, по крайней мере, половина студентов ушла. Я так рада, что завершаю этот курс.

Встаю, практически выпрыгивая вперед, и кладу свой экзаменационный лист в кучу других.

— Пока, Кайл. Счастливого Рождества, — мягко говорю я, поворачиваюсь и выхожу из аудитории.

Не хочу задерживаться. Нам больше нечего друг другу сказать. Мы в лучшем случае знакомые. Он помог мне выбраться из переплета, и я благодарна, но больше ничего нет и быть не может.

Выхожу из здания в сторону библиотеки. У меня сегодня еще один экзамен, и нужно провести остаток дня в своем укромном уголке на третьем этаже. Мне нужно пройти последний тест, прежде чем я смогу чувствовать себя комфортно и свободно.

Я обнаруживаю, что моя «секретная» область в библиотеке пустынна, как обычно. Соединяю два стула, чтобы вытянуть ноги. Усаживаюсь, вынимаю свою книгу и заметки по социологии и начинаю готовиться. Тест через пять часов, и я уверена, что получится сдать его на отлично!

После нескольких минут просмотра заметок мои веки кажутся такими тяжелыми, а я вдруг чувствую себя такой уставшей. Смотрю на свои часы, уже двенадцать тридцать. Если я сейчас немного вздремну, то смогу проснуться с достаточным количеством времени в запасе. Я закончу просматривать свои заметки и сдам тест.

Затем засыпаю, продолжая упорядочивать свои заметки в голове.

~

Я еще сонная, когда начинаю отходить после импровизированного сна. Мои запястья словно связаны и прижаты по обе стороны от меня. Чувствую давление на тазовую область и горячее дыхание на лице. Мои глаза открываются, а я оказываюсь лицом к лицу со своими худшими страхами. И начинаю паниковать, глядя в холодные и темные глаза Тодда.

Он ухмыляется, когда его нос касается моего.

— Привет, киска.

Он не дает мне возможности ничего сказать. Давит своими губами на мои, засовывая свой язык в мой рот. Я задыхаюсь, но все же пытаюсь дышать. Его вес давит на меня, и я совершенно не могу двигаться. Чувствую насколько он твердый, когда вжимает свои бедра в меня и прижимается к моему животу, затем движется ниже, чтобы толкнуться в мою сердцевину. Я ношу тонкие штаны, поэтому могу чувствовать все это.

Пытаюсь бороться, но он меня держит. Открытым ртом поглощает мои приглушенные крики. Он не остановится! Я пытаюсь укусить его за язык и губу, но он слишком быстр. И буквально душит меня своим ртом. Паника полностью захватывает мое тело, но я все еще пытаюсь брыкаться под ним. Не могу позволить этому случиться снова.

Мои запястья горят, я чувствую себя такой слабой. Не могу отбиться от него. Мое тело предает меня, пока он трется напротив моей самой чувствительной области. Теперь он держит оба моих запястья одной рукой, пока хватает другой мою грудь и сжимает сосок. Он не отдаляет свой рот от моего. И продолжает поглощать мои протесты и мольбы. Он рукой дотрагивается до моего живота, стягивает мои свободные штаны и опускается в мои трусики. Пальцем находит мою чувствительную область и начинает энергично тереть. Тяжело дышать, потому что подкатившие слезы для меня словно кляп. Я начинаю дергать бедрами, чтобы оттолкнуть его от себя.