Ариана не отступила — хватит! За последний месяц она слишком часто это делала, идя на поводу то у правил приличия, то у собственной трусости. Сегодня не хотелось думать ни о том, ни о другом. Лил не заслуживал ее холодности и равнодушия. Слишком дорого полжизни назад ей обошлось их расставание. Зачем же сейчас она продлевала эти мучения, если Лил был рядом? И если ей так хотелось… почувствовать его?..

Ариана подняла руку и коснулась его волос, убирая со лба мокрые пряди.

— Можно? — зачем-то спросила она, и Лил завороженно кивнул. А потом, закусив губу и почти не дыша, впитывал ее прикосновения и сжимал кулаки, чтобы удержать себя на месте.

Его взгляд толкнул Ариану на следующий шаг. Пусть только сегодня, пусть первый и последний раз в жизни, но она сделает то, о чем так долго мечтала и что, конечно же, не должна была себе позволять. Но Лил не мог ее предать, а она должна была все понять — прямо сейчас, — чтобы не сгнить в собственном мире. В мире отвратительного одиночества.

Ариана обхватила запястья Лила и сцепила его пальцы у себя за спиной. Лил с трудом выдохнул. Ариана смотрела ему в глаза, опасаясь увидеть там осуждение или разочарование. Но он вдруг тихонько охнул и в следующую секунду изо всех сил прижал ее к себе. Ариана прильнула к его груди и от облегчения закрыла глаза.

Наконец-то!

Ойра, это даже лучше, чем она себе представляла! В его объятиях уходила боль, исчезали все переживания, отступало страшное, затягивающее ощущение безысходности. Почему же она так долго мучила себя, отворачиваясь от Лила и делая вид, что он ей не нужен? Кажется, ей даже удалось его в этом убедить, иначе откуда эта нерешительность и почти обреченность? Он общался с ней так, словно постоянно ждал чего-то страшного. А она…

— Ариана, я весь мокрый, — пробормотал он ей в макушку, однако руки не расслабил. — Ты так можешь простудиться.

Она чуть пошевелилась, но только для того, чтобы освободить руки и обхватить его за талию. Говорить ей не хотелось. Хотелось слушать, как беспокойно стучит сердце Лила, и фантазировать, что, может быть, это из-за нее…

Только почему же тогда и он сам ни разу не прикоснулся к ней? Ариана так ждала, так надеялась, но он снова и снова делал шаг назад, словно не хотел до нее дотрагиваться. И сегодня, если бы она сама не вынудила его себя обнять…

Но чуть подрагивающие горячие ладони на ее спине говорили совсем о другом желании. Лил держал ее так, словно сам многие годы мечтал об этом. Так что же его останавливало? Ведь не глупости же Беанны?

— Ты опять вспомнил своего дракона, да? — неожиданно даже для самой себя спросила Ариана. — Или почему-то решил, что работник мне нужнее, чем друг?

Лил не стал делать вид, что не понял ее вопроса: Ариана не заслуживала лжи, а тем более изворачиваний.

— Первое, — покаянно признался он и попытался объяснить: — Я не хочу испортить тебе будущее… снова…

Ариана знала, что после этих слов должна отпустить Лила и отойти, признавая его правоту. И знала, что он ждет как раз этого. Но только, кажется, смертельно боится, что она поступит именно так и после этого все действительно закончится. Потому и напряглись так у него руки, готовые разжаться при первом ее желании, но все еще держащиеся за робкую надежду на невозможное чудо.

Ариана слишком хорошо знала Лила. Почему же почти заставила себя поверить в то, что видела, а не в то, что чувствовала?

Она провела пальчиками по его спине вверх и вниз, словно рисуя две параллельные линии. Потом вдруг отняла лицо от его плеча и отчаянно заглянула в глаза.

— Ты же не можешь на самом деле думать, что сейчас мне его портишь? — выдохнула она.

В ее взгляде можно было утонуть. Тут было все: и доверчивость, и дань их общему детству, и просьба о невысказанном. Но Лил — вероятно, единственный во всем мире — вдруг увидел в нем настоящую Ариану. Его сердце наполнилось нежностью — той самой, что вызывала у него юная подруга девять лет назад, — и толкнуло Лила на шальной поступок. Он взял Ариану за голову, отведя назад спутавшиеся волосы, и сам не понял, как прижался губами к ее чистому лбу.

— Наверное, сегодня — единственный раз, когда мне хватило на это наглости, — на одном дыхании произнес он. — Поэтому, Ариана, пожалуйста, пообещай, что никогда не станешь во мне сомневаться. Даже если я буду вести себя, как осел.

Она улыбнулась. Вряд ли Лил мог предположить, что своим поцелуем растопит последнюю ледяную заслонку ее души. Но Ариана почувствовала это всем своим существом. И легко, освобождено рассмеялась.

Ариана проснулась в прекрасном настроении. Сегодня ей исполнялось восемнадцать лет, а значит, наступил самый важный день в ее жизни. День, когда можно было узнать свою судьбу. И попытаться ее изменить. Одно-единственное желание, которое Ариана придумала много лет назад. Если ведунья услышит…

— С праздником! — на пороге появилась Беанна и ласково, совсем как мама, улыбнулась. — Даже не верится, что моя младшая сестричка стала совершеннолетней. Теперь можно и о подходящем муже подумать.

Ариана сверкнула было глазами, но тут поняла, что Беанна над ней подшучивает.

— Муж? — усмехнулась Ариана. — Это такое большое волосатое существо, которое предпочитает казарму родному дому, бряцание оружием — детскому лепету и грязных, потных мужиков — родной жене? Его еще надо обхаживать, обслуживать и уговаривать? Нет, спасибо! Я уж как-нибудь сама.

Беанна слушала ее с крайним изумлением.

— Откуда ты набралась такой пошлости? — только и смогла проговорить она. Ариана передернула плечами.

— Назови мне хоть одного молодого воина, который не подходил бы под мое определение, — предложила она. Беанна послушно задумалась.

— Но в городе ведь не только воины есть, — осторожно напомнила она. Ариана махнула рукой.

— Ремесленники? Охотники? Кто, Беанна? Вот скажи, в кого из наших знакомых тебе хотелось бы влюбиться?

Беанна вздохнула и положила руки на живот.

— Уже ни в кого, — опустив глаза, выговорила она. Ариана расстроенно выдохнула.

— Извини меня, — попросила она. — Я увлеклась и не подумала…

Беанна кивнула и нежно погладила живот.

— Я совсем не жалею о Тиле, — призналась она. — Я жалею только, что у маленького не будет отца.

Ариана поднялась с постели и утешающе приобняла сестру.

— Бывают такие отцы, которых лучше бы и не было, — сказала она и уже бодрее продолжила: — Главное, что ему очень повезло с матерью.

— Думаешь, такую, как я, можно назвать везением? — усмехнулась Беанна. Но Ариана была непреклонна в своем мнении.

— Ты же не пыталась от него избавиться, хотя в твоем положении это было естественным, — напомнила она. — И я не сомневаюсь, что ты будешь замечательной мамой. Ты уже сейчас его любишь.

— Очень люблю, — согласилась Беанна и снова обняла живот, словно укачивая. — Как же его не любить: такого крошечного, такого беззащитного? Он же часть меня… — и вдруг встрепенулась, посмотрела на Ариану немного загадочными глазами. — Ой, что же это я? — воскликнула она. — У тебя день рождения, а я все о себе да о себе. Подожди секунду!

Беанна выскочила из спальни сестры, а, когда вернулась, в руках у нее был красный лоскут какой-то ткани.

— Вот, — проговорила она и встряхнула принесенный сверток. И Арианиному взору предстало необыкновенно красивое платье. — Это тебе!

— Ты с ума сошла! — ахнула Ариана. — Откуда оно у тебя? У мамы такого не было.

— Конечно, не было, — улыбнулась Беанна. — Разве я стала бы дарить на совершеннолетие ношеную вещь? Это абсолютно новое, специально для тебя пошитое.

— Но ты же не умеешь шить, — пробормотала Ариана, не отводя от волшебного платья взгляда. У нее еще никогда не было таких вещей. Разочаровавшийся в ней отец с той самой пощечины перестал замечать младшую дочь и заботиться о ее существовании. Ариана донашивала платья Беанны или перешивала мамины, потому что снова влезть в мальчишеские одежды было немыслимо. Возможно, вернись она к образу Райана, отец и смилостивился бы. Но уступить ему означало предать Лила, а она и так заплатила за свою дружбу слишком высокую цену.