Беспощадные минуты текли, словно вода сквозь пальцы, лишая последней надежды. Ариана изо всех сил дернула решетку, но та даже не пошевелилась.

Ариана бросилась к двери.

— Мамочка, пожалуйста!.. Ну ты же знаешь, что Лил ни в чем не виноват! Предупреди его! Скажи, что папа хочет его убить! Скажи, чтоб улетал, пока еще можно, пока еще не поздно!..

Гулко зазвучала дверь от стука ее кулачков, но ответом была лишь тишина. Ариана упала на колени.

Милосердные богини! Вы же сжалились над людьми, которые обманули ваше доверие! А Лил и вовсе ничего плохого не сделал! Он всего лишь мальчик — помогите ему! Спасите его!..

Она зажмурилась и замотала головой, избавляясь от сочившихся слез. И в ту же секунду засов снаружи неслышно отъехал, и дверь ее тюрьмы отворилась. На пороге стояла Беанна.

— У тебя есть время, пока отец собирает войско, — быстро проговорила она и посторонилась. И Ариана, не удивляясь, не задавая ни одного вопроса, бросилась вниз по ступеням.

…Лил стоял на обычном месте их встречи, и Ариана увидела его сразу, едва сумела выбраться из Армелона. Сердце неистово колотилось у нее в груди, но до боли знакомая поза заставила затрепетать. Это последний раз, когда она видит Лила. И у нее уже не осталось времени, даже чтобы как следует попрощаться…

Заметив Ариану, Лил вздрогнул и немедленно устремился ей навстречу, но она в ужасе замахала руками, загоняя его в близлежащий лес. Лил ничего не понял, но подчинился, понимая, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Сердце пропустило несколько ударов, хотя еще пару секунд назад едва не разорвалось от нахлынувшей радости.

С Арианой все в порядке!

Она жива и здорова, она снова спешит к нему, хотя он даже мечтать об этом не смел, когда изо дня в день приходил сюда. Просто именно здесь начиналось все самое хорошее в его жизни. Неужели сегодня волшебное место обманет ожидания?

Лил задрал голову вверх, считая шишки и гоня подступающие отвратительные предчувствия. Минута, потребовавшаяся Ариане для преодоления пути до леса, показалась ему длиной в вечность. Но вот зашуршали листья под знакомыми быстрыми шагами, и Ариана — взволнованная, запыхавшаяся — бросилась ему на шею и стиснула руки так крепко, словно никогда не хотела размыкать.

Все придуманные Лилом терзания испарились в тот же момент. Ариана не винила его в произошедшем несчастье! Но почему же тогда ее щеки мокры от слез? Неужели он сделал ей больно, ответив на объятия?

Закусив от огорчения губу, Лил попытался освободить ее, но Ариана только сильнее вжала личико ему в плечо и отчаянно забормотала:

— Улетай! Немедленно! Прямо сейчас! Как можно дальше! Чтобы тебя никто не мог найти!

— Улетать? — растерянно спросил Лил, почти физически чувствуя, как надвигается беда, но еще не понимая, откуда она идет.

Ариана с усилием оторвалась от его плеча и заглянула в глаза.

— Я все испортила, — прошептала она. — Ты говорил мне, что дракон принесет несчастье, а я не верила. Я бы все отдала, чтобы в тот первый раз ты все-таки нарушил свое слово и никогда больше им не становился! Пусть бы мы ни разу не летали, но зато были бы вместе! И я бы знала, что ты рядом и что с тобой все в порядке!

Ее взгляд объяснил ему больше, чем слова.

— Все так плохо, да? — негромко спросил Лил. Ариана всхлипнула, не в силах ничего рассказать.

— Если они убьют тебя… — начала было она, но накатившие рыдания не позволили ей продолжить. Лил нежно стер слезинки с ее щек.

— Ты ни в чем не виновата, — как можно убедительнее проговорил он. — И, если ты пообещаешь в это поверить, я пообещаю, что со мной ничего не случится.

— Слово дракона? — еще раз всхлипнула Ариана.

— Слово твоего друга, — абсолютно серьезно ответил Лил.

…Слезы просохли, уступив место огромной незаполняемой пустоте. Ариана смотрела вслед исчезающему в небесной дали дракону, до боли сжимая в руке каплевидный сиреневый камушек. Это все, что осталось у нее от Лила…

Апрель 799 года

от появления драконов

Беанна захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, словно пытаясь защитить жилище от беды, которую сама на него навлекла. С трудом дыша, прислушалась: не раздадутся ли снаружи шаги, не скрипнет ли калитка, не затрясется ли хлипкая дверь. Нет, кажется, никто не стал преследовать Беанну: ей наглядно дали понять, где ее место, и особой опасности она теперь не представляла.

Постояв так некоторое время, она закрыла глаза и уговорила себя немного успокоиться. Положила ладони на уже округлившийся живот, который все труднее становилось скрывать. Совсем скоро о ее распутстве узнает весь город, и тогда даже сумасбродства тетушки Айлин померкнут перед новым позором, накрывшим семью. И ее еще не родившийся ребенок станет таким же изгоем, как тот парень, которого Беанна видела сегодня на Карательной площади…

Вот странность: парень показался Беанне знакомым. Она, конечно, не приглядывалась, просто пробежала мимо, почти не разбирая дороги, но лиловый оттенок его волос невозможно было не заметить даже в ее состоянии. И смутное воспоминание вторглось в мысли Беанны, заслонив на мгновение все проблемы.

Услужливая память нарисовала давно забытую сцену: опущенная до груди голова, поникшие плечи и виноватый, полный раскаянья голос. Почему-то одно время Беанне казалось это важным… Впрочем, это уже не имело никакого значения, потому что жить парню оставалось самое большее полчаса. И о нем следовало снова забыть и заняться собственными проблемами. Даже тут, в доме, не было ей никакого покоя. Ее презирала, казалось, не только Риана, но также стены и мебель, уже вынесшие однажды на себе бремя семейного позора. Именно здесь жила тетушка Айлин до своего знаменитого побега. Именно отсюда отец взял маму в свой дом, где Беанна с сестрой и появились на свет. Тот дом был родным, теплым и уютным. Этот — холодным, грязным, отвратительным и совершенно чужим. Сюда пришлось переехать после смерти родителей, потому что жилище отца было казенным и после того, как Хедина не стало, перешло другому воину. Для Беанны это стало последней каплей. Словно судьба отняла у нее не только семью, но и память о ней. Память о хороших добрых временах, когда отец обожал ее и сносил все проказы; когда мать не пыталась воспитывать Беанну и позволяла ей быть счастливой; когда Риана была незаметной серой мышкой и боготворила красавицу сестру, испрашивая у нее совета и помощи. Теперь Риана показала свой истинный характер. Жесткий, расчетливый, волевой. Беанна сама не поняла, как сестра стала главой их изувеченной семьи и как подчинила себе ее волю. Риана научилась вести хозяйство, заготавливать продукты на зиму, торговать на рынке и считать деньги — все то, что необходимо было сестрам для выживания и что раньше брали на себя родители. Беанна даже не подозревала, как тяжела может быть жизнь без их опеки. Никогда еще ей не приходилось копаться в огороде, штопать собственные платья, чистить рыбу для обеда; и даже необходимости думать об этом не было. Она не умела это делать и всей душой ненавидела такую работу. Но Риана раз и навсегда объяснила, что не собирается обслуживать сестру, и Беанне пришлось привыкать трудиться самой.

Наверное, ей все же стоило выйти замуж за Тилу. Так у нее хотя бы был нормальный дом, а не эта развалюха. Но вместо этого Беанна совершила проступок, перечеркнувший все мечты о светлом будущем. Теперь ни один мужчина не посмотрит в ее сторону. Впрочем, у Рианы после ее истории с драконом не больше шансов…

И снова какое-то смутное воспоминание шевельнулось в душе Беанны, и она снова старательно его подавила.

Дракон исчез из их жизней много лет назад, и с тех пор несчастья сыпались на семью, как из рога изобилия. Словно какое-то проклятие, и все они стали его жертвами. Родители заплатили жизнями, а Беанна — будущим. И только Риана…

Впрочем, ей досталось больше всех, и это изменило сестру до неузнаваемости. Она разучилась улыбаться и радоваться жизни еще задолго до гибели родителей. А последние события и вовсе, казалось, уничтожили ее душу, оставив лишь пустую суровую оболочку. И стоящая возле двери корзинка для хлама только подтверждала это.