Впрочем, Эйнард вернулся до того, как Ильге стало совсем плохо. Брови его были сердито сведены к переносице, однако испугаться Ильга не успела. Он поднес к ее губам какую-то сухую бурую стружку с приятным ореховым запахом и приказал ее жевать.

— Это тубер-гриб, — объяснил он, с удовлетворением отметив послушание сестры и порадовавшись отсутствием попыток отказаться от незнакомого лекарства. — Идеальное средство при такой заразе. Жаль только, что у меня лишь три кусочка.

— Один для мамы? — умоляюще сложила руки Ильга. Эйнард без всякой заминки кивнул.

— Разумеется, — подтвердил он свой ответ еще и словами и, велев сестре дожидаться его здесь, отправился к матери.

Он с трудом узнал город. Людей на улицах почти не было, всегда оживленный рынок пустовал, а редкие прохожие косились на Эйнарда с подозрением и старались поскорее пройти мимо. Из-за прикрытых ставень то тут, то там слышались стенания вперемешку с проклятиями, и Эйнард с ужасом подумал, что таков шанс, о котором он столь страстно просил богов. Едва не погибшей Беанны, очевидно, было мало, чтобы остудить его пыл, и вот теперь в смертельной опасности оказались самые близкие ему люди, а с ними и весь Армелон. Что ж, Эйнард, самое время действовать и показать, чему научился в южных странах, — почему же ты не радуешься и не возносишь Создателям хвалу за такой подарок?

У него оставалось лишь две порции спасительного гриба, и Эйнард слишком хорошо знал, как он ими распорядится.

Следовало приготовить настой и раздать его всем нуждающимся. В отличие от жевания гриба этот способ не гарантировал полного исцеления, но облегчал течение болезни, давая тем самым шанс на благополучное от нее избавление. Как доктор, Эйнард должен был поступить именно таким образом. Но впервые в жизни он решился нарушить священную клятву. А потому, с трудом уговорив едва дышавшую мать воспользоваться его помощью, поспешил к дому Беанны. Последний кусочек предназначался именно ей. Что бы она ни думала об Эйнарде. И кого бы ни предпочла вместо него.

— Я рад застать вас всех в добром здравии, — не имея сил поднять на Беанну глаза и вместо этого глядя куда-то в угол дома, поприветствовал он сестер и Лила. — В этом несомненное достоинство домов на отшибе: зачастую даже болезни обходят их стороной. Вы, конечно, слышали, что творится в городе?

Беанна несколько напряженно кивнула, и Эйнард против воли не мог не заметить, как лихорадочно она ломает руки, очевидно, опасаясь, что он пришел со второй попыткой просить ее согласия на брак и теперь собирается использовать для этого захватившую Армелон эпидемию. Поэтому решительно прошествовал вперед и положил прямо перед Беанной крохотный узелок с тубер-грибом внутри. Эйнард быстро описал его свойства и попросил Беанну во что бы то ни стало жевать его при любой возможности.

— У вас дочь, — привел он самый главный свой довод. — Вы не имеете права лишить ее матери.

Сказав это, Эйнард откланялся и направился было к дверям, но Беанна его остановила.

— Почему вы сами ничего не жуете? — спросила она, и почудившаяся в ее голосе тревога вынудила его солгать.

— Я пью специальный отвар, — сказал он. — В профилактических целях большего и не надо.

Беанна оживилась, пустив на губы легкое подобие улыбки.

— Очень рада, — непонятно сказала она и, откусив половинку гриба, вторую часть протянула Ариане. Эйнард еще раз попрощался и покинул наконец жилище сестер. Однако на полдороге к госпиталю его нагнал Лил.

— Прости, не могу предложить такую же защиту и тебе… — с ходу попытался предупредить его вопрос Эйнард. — Тубер-гриб — такая редкая вещь, что за десять лет в южных странах мне удалось купить лишь эти крохи…

Лил махнул рукой, прерывая его оправдания.

— Драконам не страшны человеческие болезни, — пояснил он. — Однако, если я правильно понял, у тебя нет возможности помочь остальному городу?

Эйнард неопределенно пожал плечами.

— Существует множество способов… Они, конечно, не такие надежные, но все же лучше, чем ничего…

Лил покачал головой.

— Я не об этом. Твой гриб, на самом деле, не такая уж исключительная вещь. Надо только знать, где искать.

У Эйнарда пробудилась надежда.

— И ты знаешь? — прямо спросил он. Лил кивнул.

— Мне нужно пять дней, — не пускаясь в дальнейшие объяснения, сказал он. — Если твоя жвачка способна обеспечить сестрам защиту на этот срок, я отправлюсь в дорогу сегодня же.

Ошарашенный его словами Эйнард заверил друга, что тубер-гриб не теряет своих свойств и более длительное время. А потом не удержался и спросил:

— Зачем тебе это? Армелонцы дважды пытались тебя убить — а ты теперь волнуешься об их здравии?

Лил секунду помолчал, подбирая правильные слова.

— Год назад Ариана потеряла родителей, — словно совсем о другом проговорил он, но продолжение все разъяснило: — Не могу позволить, чтобы она лишилась еще и дома.

Эйнард понимающе улыбнулся, и они расстались.

Лилу не понадобилось много времени, чтобы понять, что за грибы принес Эйнард: этот ореховый запах спутать с чем-либо другим было невозможно. Как-то раз они с мамой забрели в лес, весь пропитанный точно таким же ароматом, и мама рассказала, как однажды прочла в книге о невероятных свойствах гриба, обладающего подобным благоуханием.

— Только боги очень редко позволяют кому-либо разыскать их сокровище, — закончила она историю. — Поэтому и каждый кусочек на вес золота.

Лил, принюхавшись и пойдя на запах, присел возле дерева и ковырнул землю между корней. Через несколько секунд на его ладони лежал бесформенный клубень бурого цвета с бородавками.

Мама тогда не поверила собственным глазам. Тщательно расчищала гриб, рассматривала его, нюхала, потом поинтересовалась у Лила, много ли в округе таких красавцев. Лил ткнул в стороны ближайших деревьев.

— Там, и там, и там…

Мама даже руки к груди приложила.

— Это невероятное богатство, Лил, ты себе даже не представляешь, какое, — сказала она. — И если бы меня интересовали деньги, то о большем подарке и мечтать было бы нельзя. Но от золота все зло, поэтому возьмем себе, пожалуй, пару-тройку грибочков на случай крайней нужды и воздадим хвалу щедрым богиням. Пусть они знают, как мы ценим их доброту и внимание.

Этот лес был в двух днях пути от Армелона, и Лил направлялся именно туда. К сожалению, ускорить свое передвижение он не мог, так как лошади шугались драконов и рассчитывать оставалось только на собственные ноги.

Ариана не сказала ни слова против, когда он довольно сбивчиво пытался рассказать ей о цели своего путешествия и убедить в его необходимости. Только попросила отложить уход до утра и собрала ему в дорогу все необходимое.

— Я провожу, — с трудом заставив себя улыбнуться, она предвосхитила просьбу Лила, которую он никак не решался озвучить. Пусть всего пять дней, но он оставлял Ариану в охваченном эпидемией городе, и только богам было известно, что ждет каждого из них в это время. И попрощаться хотелось не наскоро и не под пристальным взглядом Беанны, которая обязательно выберет самый неподходящий момент, чтобы появиться и разрушить нечастые минуты близости. Лил, конечно, понимал, что и теперь живет в чужом доме на птичьих правах, несмотря на то, что собственноручно восстановил его почти полностью. Но из всего этого значение имела только Ариана, и Лил видел, как по-прежнему нелегко ей приходится с оскорбленной в своих лучших чувствах сестрой и с малюткой Айлин, до которой у ее матери не всегда доходили руки. Нет, Беанна, разумеется, любила дочь, и совершенно новое выражение умиротворенности появлялось на ее лице всякий раз, когда она смотрела на Айлин. Но при любой возможности она старалась передать малышку на попечение сестры, словно боялась лишний раз остаться с ней наедине и взять на себя ответственность за это крохотное беспомощное существо. Беанна с готовностью отправлялась на рынок, даже когда этого не требовалось. Она вызывалась кухарить вне своей очереди. Она находила тысячи причин попросить Ариану побыть с Айлин, пока сама выполняла вдруг появившиеся дела. Ариана не отказывала, жалея больше племянницу, чем сестру, и снова лишая себя личной жизни. Лил добрую половину ночи пытался представить себе, как она отреагирует на его просьбу оставить Айлин без своего присмотра хотя бы на час, но так и не смог заставить ее выбирать между собой и племянницей.