Он лихо перепрыгнул через невысокую оградку, пересек двор и уже открыл было входную дверь, как вдруг услышал позади себя какое-то шевеление. Лил замер, почуяв сквозь резкий запах рыбы нового, не бывавшего здесь ранее человека. Странный, непонятный, непривычно легкий запах. Весь подобравшись, приготовясь при необходимости к атаке, Лил обернулся…

И очутился нос к носу с незнакомой девчонкой, переодетой в мужское платье…

Смущенная мать, теряясь и отводя глаза, представила гостя своим племянником. Ничего не понимающий Лил, не желая выставлять ее на посмешище, великодушно промолчал. Но, едва та вместе с сестрицей удалилась в дом, оставив детей одних, он решительно обратился к гостье:

— Хочу знать твое имя!

Ответ был предсказуем:

— Райан. Ты разве не слышал?

Лил улыбнулся. Кого она пытается обмануть? И пусть темные волосы коротки и растрепаны, а карие глаза смотрят смело и даже вызывающе; и пусть невысокая стройная фигурка облачена в мальчишескую рубаху и узкие штаны; и пусть любимая мама, которой Лил доверял безгранично, называла гостя своим племянником, он совершенно точно знал, что перед ним девочка. Может быть, потому что чересчур старательно рассматривал нового знакомого. Может быть, потому что просто чувствовал это — все-таки звериная сущность имела свои преимущества. Мама могла ошибаться — чутье не ошибалось никогда.

— Я имею в виду настоящее имя, — пояснил он. — И не думай, что тебе удастся меня провести.

Девочка посмотрела на него, всем своим видом изображая недоумение, но Лил привычно чувствовал истинные эмоции — а это был страх перед разоблачением. И, как ни странно, сильнейшее любопытство, которое и заставило Лила продолжить:

— Так как тебя звать? Эрайна? Райанна? Рианнон?

На ее личике появилось сначала удивленное, а потом расстроенное выражение — и Лила чрезвычайно повеселила эта неприкрытая игра чувств. Он удивлялся своему желанию после сегодняшних приключений общаться с любым из представителей рода человеческого, но присутствие гостьи необъяснимым образом изгоняло из души хмурь, и Лилу не хотелось возвращаться к своему недавнему состоянию.

— Так ты догадался? — со вздохом уточнила девочка. Лил пожал плечами: он был всего на пару лет старше ее, но в этот момент казался себе очень взрослым и мудрым.

— Не понимаю, как тебе в голову пришло обрядиться в мужское платье, — небрежно заметил он, совершенно не рассчитывая на ответ. Но девочка почему-то решила объяснить.

— Все девчонки — трусихи, — запнувшись, сообщила она. — А я совсем не трусиха!

Лил усмехнулся, окончательно расслабившись и стряхнув с себя бремя чужой ненависти.

— Храбрая, значит? Что же имя свое назвать боишься?

Девочка оскорбленно распрямилась.

— Я боюсь? — звонко воскликнула она, но вдруг заулыбалась, отвела глаза и что-то неразборчиво пробормотала. Лил напряг слух.

— Мне послышалось, или ты сказала, что тебя зовут Четинаморса? Если так, то неудивительно, что ты это скрываешь.

Девочка замотала головой и вызывающе посмотрела на него.

— Я сказала, что исполню твое желание, если после этого ты честно ответишь на мой вопрос.

Лил поднял брови. Такой находчивости он от нее не ожидал.

— А сама не сплутуешь? — резонно поинтересовался он. Девочка передернула плечами.

— Больно надо! Тем более что ты всегда можешь поинтересоваться моим настоящим именем у тетушки Айлин. Если спросишь прямо, она не станет отговариваться.

Лил взглянул в сторону дома. Тревожить маму не хотелось: если она сочла нужным представить племянницу Райаном, значит, у нее были на то причины. И любая из этих причин несомненно была достойна того, чтобы он уважал ее решение.

— А если потом солгу я? — Лила весьма забавлял этот разговор: будто интересующий его набор букв был не именем переодетой девчонки, а кодовым словом к карте несметных сокровищ. Впрочем, чутье уверяло, что оно того стоило. И девочка тут же подтвердила его ощущения, склонив голову на бок и заявив:

— Все равно я знаю правдивый ответ.

Лил хмыкнул.

— Проверяешь? Ладно, даю слово сказать то, что ты хочешь услышать! А теперь я могу наконец узнать, как тебя зовут?

Вся ее боевитость тут же пропала. Девочка сгорбилась, опустила глаза и почти брезгливо проговорила:

— Ариана.

— Ариана? — почему-то даже оторопел Лил, а слово непонятной нежной музыкой прошло вдоль его позвоночника. — Красивое имя. Из-за чего надо было устраивать весь этот?..

— Оно девчачье! — перебила его Ариана; в ее голосе звучало внезапно развеселившее его отчаяние. — Совсем-совсем девчачье! Ну, просто девчачей некуда!

— Но ты же и есть девочка! — понимая, что не надо было этого говорить, заметил Лил. И получил в ответ пронзающий взгляд.

— Да! — словно выплюнула она. — Девочка! Все? Теперь не будешь со мной дружить?

— Почему? — изумился Лил.

— Потому что драконы не связываются с девчонками. А ты же дракон, верно? — отрезала она.

Лил инстинктивно запустил пальцы в волосы. Ну да, следовало догадаться, о чем будет ее вопрос. Странно, что она до сих пор не бросилась от него бежать, не принялась истошно звать на помощь, не схватила первую попавшуюся палку, чтобы защититься от него, Лила. Последнее было не только самым болезненным, но и самым обидным. С людьми, которые сразу брались за оружие, невозможно было о чем-то договориться или что-то им объяснить. Страх моментально застилал им глаза и лишал разума. Как будто Лил собирался немедленно превратиться в дракона и сожрать их вместе с плащом и ботинками. Тьфу, да ему даже думать было тошно о подобном. Лил уже и забыл, когда в последний раз принимал образ ящера — лет шесть точно прошло с тех пор, как он опалил матери ногу и зарекся когда-либо еще подвергать ее такой опасности. Но люди, конечно, не знали об этом его решении и продолжали впадать в панику всякий раз, когда впервые его видели. Лил уже смирился — и только маму было бесконечно жалко: она воспринимала нападки на него гораздо ближе к сердцу, чем сам Лил, и очень страдала оттого, что у него нет друзей. Может быть, поэтому и назвала племянницу Райаном? Ведь драконы не связываются с девчонками.

— Много ты знаешь драконов! — буркнул он, стараясь предугадать дальнейшие действия Арианы. Почему-то ему было чрезвычайно важно ее отношение к нему и несмело радовало уже то, что она не испугалась, что в глазах у нее нет отвращения, а только любопытство, за которое Лил был по-человечески благодарен.

— Совсем не знаю, — легко согласилась Ариана. — Ты первый. А это… больно?

— Быть драконом? — глупо спросил Лил, пытаясь решить, можно ли теперь уже расслабиться или все-таки через секунду-другую она осознает, с кем разговаривает, завизжит и бросится жаловаться родителям.

— Превращаться, — объяснила Ариана. — Мне мама в детстве рассказывала сказку про желтого дракончика, и там он плакал всякий раз, когда ему приходилось из мальчика становиться драконом. Я тогда думала, что ему очень больно…

— Мальчик плакал не из-за этого, — угрюмо сообщил Лил, который тоже отлично знал эту сказку. Мама рассказывала ее, чтобы объяснить маленькому Лилу, почему люди так боятся даже детенышей драконов. В ней уставший, измученный Желка, которого безжалостные хозяева показывали толпе вместо циркового клоуна, вырвавшись на свободу, уничтожил половину ненавистного города вместе с его жителями. — Он плакал, потому что люди издевались над ним, а он не понимал, за что.

Ариана хлопнула длинными черными ресницами — одних этих ресниц было довольно, чтобы распознать в ней девочку.

— Над тобой… тоже издеваются? — со страхом — за него! — спросила она. И Лил совершенно растерялся.

— Я все же не цирковой дракон, — сказал он единственное, что смог придумать. — В меня тухлыми яйцами не швыряют.

Но Ариана вздохнула.

— Мне так жаль, — расстроенно произнесла она. — Это… неправильно… Нельзя обижать людей только из-за того, что они не похожи на тебя.