— Стеречь! — приказал охотник собакам и бегом отправился в деревню, уверенный в том, что они и на шаг не отойдут от дерева.
Лил выждал несколько минут, прежде чем позволить себе пошевелиться. Собаки тут же залились лаем на скрипнувшую под ним ветку, но охотник не возвратился. Лил спустился чуть ниже и выглянул из листвы, но, кроме беснующейся своры, никого не обнаружил. Тогда он понял, что задумал охотник. Собаки не дадут ему покинуть дерево, пока не вернется их хозяин. А когда он вернется, Лилу останется только попрощаться с жизнью. Потому что даваться людям живым ему не приснилось бы и в самом страшном сне.
Впрочем, не слишком ли рано он опускает руки? Сколько ни было бы собак внизу, неужели он не найдет способ их перехитрить?
Лил задумался.
Спастись, спустившись на землю, шансов, конечно, не было. А вот по ветвям деревьев прыгать у Лила всегда неплохо получалось. Что, если…
Он осмотрелся.
Метрах в пятнадцати от него начиналась густая дубрава, уйти по которой будет легче легкого. Но как добраться до ближайшего дерева, от которого отделяла еще и полоса колючего кустарника? Собаки не позволят ему ступить и шагу, если только не отвлечь их внимание чем-нибудь этаким, что подействовало бы сильнее приказа охотника. К счастью, Лил знал, кого псы уважают больше своего хозяина.
Он достал небольшой острый нож. Для броска можно было использовать и его, но оставаться вовсе без оружия перед сворой разъяренных зверей Лилу совсем не хотелось. Поэтому он срезал подходящий сук, быстро обтесал его, сделав острым, как копье, и прицелился в вожака. На секунду замешкался, борясь с презрением к собственному поступку, но мысли о беспомощной матери заставили его сделать выбор.
Лил метнул самодельное копье. Оно со свистом рассекло воздух и вошло вожаку аккурат под загривок. Пес подпрыгнул, взвыл, бросился в сторону, но буквально через пару шагов повалился навзничь, издавая булькающие, захлебывающиеся звуки. Потрясенные произошедшим, собаки оставили свой пост и окружили умирающего вожака. Их жалобный визг мог бы растрогать и камень, но Лилу было некогда сожалеть о пролитой крови. Он еще не выиграл эту битву, и лишняя минута промедления уравняет их с собачьим вожаком.
Лил отполз по толстой ветке как можно дальше, неслышно спрыгнул вниз, перекатился через бок и прямо сквозь кусты ринулся к ближайшему дереву. Не обращая внимания на рваные царапины, оставленные колючками, он вскарабкался по стволу и немедля перебрался по широкой ветке на следующее дерево. Собаки не реагировали: их визги становились все тише, а Лил продвигался все дальше. В лес, в чащу, в безопасность. Туда, где никому в голову не придет натравить на него собак. Где в маленькой избушке когда-то прошли лучшие зимы его жизни. Избушки давно уже не было, но даже ее невзрачные останки дарили Лилу редкое ощущение спокойствия и безопасности. Ему надо было перевести дух.
…Злость ушла. Из Лила словно выпустили воздух — внутри было пусто, и все казалось безразличным. Ему все сложнее становилось мириться с ненавистью окружающих, все меньше хотелось изо дня в день доказывать свою человеческую сущность. Никогда ему не стать одним из них. Никогда не найти друзей. Никогда не создать семью. У него есть только мама. Та, что любит его безо всяких оговорок, принимая обе его ипостаси. Та, что однажды пожертвовала ради него самым дорогим, что у нее было, — человеческой жизнью. Та, с которой Лил никогда не сможет расплатиться за доброту и самоотверженность и о которой поклялся заботиться, оберегая от всего мира.
Для нее Лил был готов на все. А она всего-то попросила принести еды. Разве обязана она отчитываться перед нерадивым сыном, почему это нужно было сделать именно сегодня? И разве не должен он приложить все усилия, чтобы исполнить ее волю?
Лил сорвался с места, понимая, что времени выслеживать новую добычу у него уже нет, а мама весьма не обрадуется его возвращению с пустыми руками. Чтобы не сердить ее, он решил хотя бы наловить рыбы. Правда, мать не любила возиться с ее чисткой и всегда ворчала, когда приходилось браться за нож. Но, если Лил предложит самостоятельно приготовить ужин, она, пожалуй, сменит гнев на милость и не станет спрашивать, по какой причине сын не принес мяса. Рассказывать о сегодняшнем происшествии Лилу совершенно не хотелось. Реакцию матери предсказать было невозможно. Она могла расплакаться, жалея непутевого сына, а могла рассердиться, словно он был виноват в том, что люди так к нему относились. А Лил не желал ни жалости, ни обвинений. Вот если бы сегодняшний несчастливый день закончился прямо сейчас, или сестра матери исчезла и никогда больше не появлялась на пороге их дома, или…
Лил замотал головой, изгоняя из нее нелепые мечты, пока они не завели его слишком далеко, и с наслаждением нырнул в темную, неприветливую воду Северного моря. Обжигающе холодные волны тут же накрыли его с головой, и соль нещадно защипала свежие царапины, но, окунувшись пару раз, Лил почувствовал себя очищенным от людской ненависти. Море всегда было его другом, понимая и принимая, и он отвечал ему тем же.
Лил быстро поймал несколько крупных рыбин и направился к берегу. На песке, весело вереща, копошились карапузы. Они с таким усердием и такой важностью сооружали башню, что Лил не мог им не улыбнуться. Но дети, вместо того чтобы улыбнуться в ответ, вдруг разразились плачем — таким пронзительным, что рядом с ними в секунду оказались старшие братья, до этого занятые более важными делами, чем надзор за малышами.
— Ну, чего нюни распустили? — прикрикнул было самый крупный из них, но тут же осекся, едва бросив взгляд на не успевшего накинуть капюшон Лила. — Эндово отродье! — выругался он и потянулся за ближайшим камнем. Остальные мальчишки последовали его примеру.
— Убирайся отсюда, чучело! Урод! Не смей трогать мелкоту! — одновременно раздалось несколько голосов, и в каждом из них звучали страх и ненависть.
— П-шел прочь! — выплюнул сквозь зубы старший мальчишка и шагнул вперед. Взгляд его прищуренных злобой глаз уперся в Лила, словно хотел заставить исчезнуть. Лил сам не понял, как принял вызов. Сколько ни учила мать, сколько ни страдал он из-за своей несдержанности, но раз за разом встречал опасность лицом, не желая убегать даже от превосходящего численностью врага. Один бой он сегодня уже проиграл. Если отступит сейчас, потеряет к себе всякое уважение.
Спокойно, с достоинством и даже с некоторым превосходством Лил посмотрел на мальчишку, который был выше него почти на голову. Лил все знал про гипнотические свойства своего взгляда. Противника хватит едва ли на полминуты. А потом он отведет глаза, спрячет их, признавая себя побежденным. И в эти мгновения Лил должен успеть убраться, пока оскорбленные и униженные мальчишки не воспользуются собранными камнями. Все же домой он намеревался вернуться живым.
Не прошло и десяти секунд, как здоровяк ощутимо занервничал, и его сподвижники мигом это заметили.
— Тила, а Тила, — пробормотал один из них. — Может, ну его, пусть идет своей дорогой?
Но названный Тила даже не услышал его. Он изо всей мочи противился непреодолимому желанию отвести взгляд, понимая, как будет выглядеть перед своей ватагой. Но необъяснимая сила все же вынудила его отступить назад и опустить голову. Он скрипнул зубами, и в то же мгновение первый брошенный кем-то камень попал Лилу в руку, державшую улов. Связка рыбы упала на песок, и это послужило своеобразным сигналом.
— Бей его, братва! — раздался визгливый голос, и в воздухе засвистели камни. Только Тила, словно оглушенный, не шевелился, но Лил этого уже не видел. Рискуя быть изувеченным, он все же успел подхватить пойманных рыбин и ретироваться с поля боя быстрее, чем следующий снаряд смог его настигнуть. В том, что погони не будет, Лил не сомневался: главарь мальчишек был выбит из колеи и придет в себя не скоро. А значит, оставалось только без приключений добраться до дома.
Лил не был уверен, что мог занести этот бой себе в актив, но, во всяком случае, он остался при своем. А синяки и ссадины — что ж, они заживают быстро, не так, как у людей. Через пару дней и следов не останется. Лишь бы мать не заметила и не начала причитать. Надо бы незаметно проскользнуть на кухню и заняться разделкой рыбы, тогда она точно близко не подойдет. Пожалуй, стоило зайти в дом через задний двор, особенно если драгоценная тетушка подзадержалась в гостях: уж с ней видеться Лилу точно не хотелось.
