— Целоваться, — заявляю ему. — Наедине!

— Больно! — Калеб застонал, стоило мне чуточку сильнее затянуть ошейник на его шее. Я невольно улыбаюсь, глядя как он стоит передо мной на коленях в одних штанах и морщится. У него такое забавное выражение лица. И почему я раньше этого не сделала? Может стоит наказывать его почаще?

— Терпи, ты сам напросился, — безжалостно заявляю ему и продолжаю застегивать серебряную пряжку на кожаном шнурке. Когда все готово с наслаждением смотрю на дело своих рук. — Выглядит прекрасно. Тебе очень идет ошейник.

— Я всегда знал, что моя принцесса живодерка, — Калеб пальцами пытается оттянуть ошейник от кожи. Хм, не слишком ли я туго его затянула? Капелька беспокойства мелькнула в моей голове, но я тут же спрятала ее подальше. Нельзя Калебу показываться, что я колеблюсь. Он тут же этим воспользуется, чтобы меня отговорить! Я должна быть твердой, как скала.

— Вредный песик, опять обзывается? — я с улыбкой беру со столика цепь и под негодующим взглядом Калеба, продеваю его в кольцо на ошейнике. — Ты плохо, очень плохо себя ведешь.

Когда все готово, я чуточку натягиваю цепь, чтобы приблизить к себе лицо Калеба. Ему приходится привстать на коленях.

— Тебе ведь это безумно нравится, да принцесса? — он слегка наклоняет голову глядя на меня снизу вверх.

— Кто знает, — я пожимаю плечами и коварно улыбаюсь. — Но ты точно от этого в восторге. Еще минутку назад смотрел на меня, словно я собиралась тебя пытать, а сейчас твои глаза блестят в предвкушении.

— Что поделать, я люблю свою принцессу. И все, что она делает.

— Извращенец! — с легкой улыбкой я накручиваю цепь на ладонь.

— Кто бы говорил, — он пожимает плечами, — это же ты надела на меня ошейник.

Я встаю на ноги, специально приподнимаю руку повыше, цепь натягивается и Калеб хватается за нее и не дает мне потянуть еще сильнее.

— Принцесса, ты хочешь задушить меня? — он смотрит на меня жалостливо. Я вздыхаю и пригрозив ему пальчиком, заставляю отпустить цепь и послушно сесть у моих ног.

— Я разве разрешала тебе трогать ее? — свободной рукой беру Калеба за подбородок и приподнимаю ему голову. — Нельзя своевольничать. Будь послушным песиком.

— Ты выглядишь слишком кровожадной. Мне страшно, — его синие глаза сейчас выглядят такими невинными. Но я знаю, это лишь маска и внутри у него все бурлит. Я наклоняюсь к нему, мои идеально уложенные волосы касаются его лица и плеч. Сейчас между его лицом и моим расстояние всего в несколько сантиметров, поэтому я чувствую его горячее дыхание и вот оно то выдает, его настоящие чувства.

— Держу пари твое сердце сейчас так быстро бьется не от того, что тебе страшно? — спрашиваю его.

Губы Калеба растягиваются в хищной улыбке. Он пользуется случаем и зарывается лицом в мои волосы.

— Кто знает, — он повторяет мои слова. Вот прохиндей! В это же время, его рука ныряет под длинные полы моего шелкового халата и касается голой кожи ступней. Я едва не подпрыгиваю от неожиданности. — А где твоя ночная рубашка, принцесса? Ты без нее?

Я гневно цокаю языком и отталкиваю Калеба. Он опрокидывается на ковер и лежа смотрит на меня, немного шокированным, но все еще наглым взглядом. Я качаю головой.

— Ты нарываешься, я не давала разрешения трогать меня, — губы пересохли и я на автомате облизываю их. Это движение не ускользает от Калеба, он приподнимается на локтях и кивает на столик, на котором лежит толстая кожаная плетка.

— Так накажи меня, — он специально это говорит. Хочет шокировать посильнее, чтобы я поскорее сдалась и прекратила. Ну уж нет. Два года прошло с тех пор, как я оказалась на страницах новеллы и зажила счастливо новой жизнью. Калеб мог бы уже понять, что я так просто не сдаюсь. Когда я смотрю на него, мои глаза сверкают решимостью. Раз хочешь, чтобы я тебя наказала, так держись.

Я пожимаю плечами и протянув руку беру плетку.

— А мне нравится эта затея, — я выпрямляюсь и смотрю на возлюбленного. Он так надеялся, что я струшу. — Ты всегда подкидываешь мне хорошие идеи.

Устроить эту сцену тоже было его идеей, я лишь подхватила ее и кое-что доработала.

— Иногда я жалею, что мой язык такой длинный, — Калеб с опаской смотрит на предмет в моей руке. Куда же подевалась его решимость, сам ведь подбивал меня.

— Правда? — я наклоняюсь, подтягиваю цепь и заставляю его сесть.

— Язык мой, враг мой, — Калеб делает то, что я хочу.

— Какая прелесть, такой послушный и милый песик, — не будь в моей руке плетка, я наверное погладила бы его по голове.

— Все ради моей принцессы, — шепчет Калеб и встает на колени. Его руки обнимают мои ноги и он прижимается ко мне лицом.

— Я ведь уже говорила… — хочу его оттолкнуть, но он не отпускает меня.

— Знаю-знаю, не трогать без разрешения, — Калеб поднимает голову и смотрит на меня снизу вверх. — Но это выше моих сил. Я не могу сопротивляться своему желанию постоянно тебя обнимать.

— Подлиза, — хмыкаю, и поудобнее берусь за плеть, направив ее на Калеба, касаюсь кончиком его лица.

— Я хороший мальчик, — Калеб заискивающе смотрит на меня. — Который обожает свою хозяйку.

— Временами, — я пожимаю плечами.

— Ты ведь не будешь меня бить? — спрашивает, провожая взглядом плетку, которая проводит линию от его подбородка к плечу и ниже вдоль руки.

— Ты же сам хотел, чтобы я тебя наказала, — напоминаю ему. — Какой ты переменчивый. Вот так и меня разлюбишь с легкостью.

— Разве это возможно? — руки Калеба опять ныряют под полы халата и ласково гладят нежную кожу моих ног. Я не одергиваю и не запрещаю ему это делать. Вообще-то его прикосновения меня даже немного волнуют. Но все же нельзя давать Калебу слишком много воли. Я надавливаю плетью ему в плечо и отстраняю от себя.

— Посмотрим, что ты скажешь после, — я наклонившись шепчу у его уха.

— Буду клясться в любви, как и всегда, — он с вызовом смотрит на меня.

— Частые признания обесценивают чувства, — я пожимаю плечами.

— Я уже два года клянусь и мои чувства не стали от этого слабее, — глаза Калеба устремленные на меня ясные и честные. Я знаю так и есть. Он безмерно предан мне и любит.

— Тогда проверим твои чувства? — спрашиваю его.

— Разве ты не делаешь это постоянно? — он отвечает вопросом на вопрос.

— Твоя правда, — если так подумать, то Калеб прав. Я покрепче сжимаю плеть, но все же должна ведь я немного его помучить перед тем, чтобы он не расслаблялся. — Вставай.

Приказываю ему, натягивая цепь, Калеб тут же поднимается на ноги. Теперь мне приходится смотреть на него снизу вверх. Я смотрю на его идеальный рельефный пресс и довольно улыбаюсь, тонким кончиком плети прикасаюсь к зоне у ключиц и медленно провожу по голой коже вниз до самого пупка. Калеб вздрагивает, он не отрываясь смотрит, как я двигаю рукой, опускаясь все ниже, пока не задеваю пояс его штанов. Может стоило заставить его снять и их? Я прикусываю губу прогоняя коварные мыслишки. Обхожу его и встав за спиной вновь проделываю путь вниз, но уже начиная с плеч.

Плетка вновь задевает пояс. Калеб стоит не шевелясь, однако я замечаю, по тому как вздымается и опускается его грудь, моя маленькая игра не оставляет его равнодушным. Но когда плетка пусть и не сильно приземляется по его заднице, Калеб возмущенно вскрикивает.

— Принцесса! Больно же! — он оборачивается ко мне и обиженно надувает губы.

— Правда? — я делаю вид будто ужасно этим удивлена. — Как же так… я думала ты такой сильный. Такой терпеливый?

— Для тебя, — Калеб вырывает плетку из моих рук и откидывает ее в сторону, подхватывает меня на руки и прижимает к себе, — моя любимая принцесса, я могу быть каким угодно. Но терпеливым? Пожалуй нет!

Его губы абсолютно нетерпеливо прижимаются к моим в лишающем здравого смысла поцелуе.