- Нам пора. И так вернемся уже в сумерках. Отец будет недоволен вашей прогулкой. Но всю правду придется рассказать.

- Леа, у тебя поразительная способность создавать проблемы из ничего, - отец покачал головой. – Вот почему нельзя было просто прогуляться и вернуться до захода солнца? У храма полезла куда-то, как ребенок, оставшийся без присмотра, платье порвала… А теперь – еще похлеще.

Мы сидели в кабинете отца, за окном уже была темно, и работы на шахте закончились. Я ощущала, что в здании нет никого, кроме нас троих, но все равно было как-то тревожно.

- Просто нужно было мгновенно принять решение. Что мне оставалось делать? Позволить камню упасть на голову?! – возмутилась я.

- Нет, конечно! Не передергивай мои слова, - раздраженно бросил отец. – Не нужно было вообще в таких местах шляться. Ты вроде пошла цветочками в гаригу любоваться, а?.. – не дожидаясь ответа, отец повернулся к Тальгиру: – Свидетели остались?

- Имары ничего не расскажут. – ответил Тальгир. – Других свидетелей не было. Во всяком случае, я не видел.

- Ладно, - отец полез в списки мастеров. – Поставлю на место Ямета другого мастера. Незаменимых на шахтах не бывает… А ты, Леа, больше ни при каких обстоятельствах дом не покидаешь.

- Вообще ни при каких?! Совсем никуда нельзя выйти?!

- Разве что пожар или наводнение случится, - поднял бровь отец. – Но в других случаях… В общем, Тальгир, не выпускай ее, что бы там она ни обещала и как бы ни просила. Я не разрешаю. Точка.

- Но как же…

- Разговор окончен. Едем домой, - отец резко встал из-за стола и вышел из кабинета.

Я уныло побрела следом, зная, что сейчас никакой бунт не даст результатов. Отец решил окончательно – тут хоть расшибись, уже не поспоришь.

По пути домой я задремала – усталость от долгой прогулки по жаре взяла верх над волнением от пережитого нападения. К тому же сейчас я чувствовала себя в полной безопасности – рядом отец и несколько вооруженных всадников, среди которых Тальгир, уже не раз спасавший меня.

Проснувшись у самых ворот дома, я почувствовала новый прилив сил. Магия просилась в дело.

И сразу пришла мысль: если местная магия так отличается от лагледорской, не дает ли она ее владельцу особые навыки? Что, если я смогу научиться каким-то местным приемам? Окаменевшая веревка на теле Ямета так и стояла перед глазами. Возможно, стоит попробовать…

Поднявшись в комнату, я позвала Мирелту.

Моя горничная после недавнего разговора вела себя на редкость корректно, даже небольшие книксены делала, выслушивая приказания. Сейчас я решила снова стать с ней помягче, поскольку кое-что задумала:

- Мирелта, принеси мне веревку.

Та испуганно всплеснула руками:

- Это для чего же она вам понадобилась?! А папенька знает?!

- Успокойся, - рассмеялась я. – Вылезать в окно, вешаться или еще что-нибудь нездоровое с этой веревкой я творить не собираюсь. Если боишься – а ты боишься, я вижу – принеси обрезок веревки длиной чуть больше локтя, мне этого достаточно. Мне нужно для магии. С таким коротким куском ничего другого и не сделать, верно?

- Да, госпожа, - Мирелта присела в книксене и повернулась, чтобы уйти.

- И, кстати, о папеньке… - я сделала голос потише. – Он не знает. И не узнает, если не побежишь докладывать.

- Да, госпожа, - понимающе кивнув, Мирелта исчезла за дверью.

А я приготовилась к магии, как когда-то – к занятиям в Хальторне. Убрала с туалетного столика все лишнее, раскрыла зеркала, застелила столешницу плотной тканью – кто ее знает, эту магию, может, следы останутся?

Вскоре Мирелта вернулась с куском веревки – довольно обтрепанным, похоже, отрезала в конюшне. Аккуратно, даже с некоторым почтением, положила обрывок на застеленный столик:

- Такой сойдет, госпожа?

- Отлично. Можешь идти.

Но горничная мялась на пороге.

- Что-то еще? – спросила я чуть более строгим тоном, чем говорила ранее.

Мне не терпелось начать, и лишние свидетели были не нужны.

- Да тут это… В город выйти хотела. Если вам ничего не понадобится сегодня, я бы прямо сейчас ужин принесла… и сбегала бы…

- Ладно, неси ужин и иди гулять, - милостиво разрешила я.

«Наверняка нашла себе очередного любовника, - подумала я. – Возможно, похвастаться хочет, но… нет, мне некогда выслушивать. Да и неинтересно. Тут гораздо более увлекательное дело!»

Мирелта бегом принесла поднос с ужином и молнией вылетела из дома. Я слышала стук ее туфель по мостовой, удаляющийся за угол. Надеюсь, меня сегодня больше никто не побеспокоит.

Итак, приступим…

Вытянув ладони над куском веревки, я вспомнила движения имаров. Провести не касаясь, затем встряхнуть пальцами, словно сбрасывая капли воды…

Пучок магических импульсов вырвался из центра ладоней, подбросил веревку и погас. Неужели так просто?!

Потрогала веревку – такая же рыхлая и мягкая, как была. Ладно, попробую по-другому… Запустила импульсы с кончиков пальцев, в самый момент встряхивания, не раньше и не позже. Ничего. Веревка все та же, только паленым немного запахло.

Последующие несколько часов я провела в попытках подчинить себе непослушную веревку. Самое обидное – магия тверди оставалась здесь точно такой же. Наугад ткнув пальцем в стену, я оставила точно такую же ямку, как получались на занятиях в академии. А вот веревка, похоже, имела свое мнение о силе моей магии и даже не думала подчиняться.

Нет, я что-то делаю неправильно! Но как тогда «правильно»?

Должен быть какой-то особый подход, какой-то метод… Магистр Стревид говорил нам: «Овладеете методом – овладеете любой магией». Значит, я найду его, недаром была лучшей на курсе!

Несколько дней я потратила на упорные попытки заставить веревку окаменеть. Единственное, кроме сна и еды, что меня отвлекало от занятий – это беседы с Тальгиром. После обеда я спускалась во внутренний дворик и располагалась на подушках с книгой. Тальгир садился на почтительном расстоянии, и мы заводили разговор.

Говорили в основном на отвлеченные темы, и с таким интересным собеседником, как Тальгир, я иногда даже забывала о том, что впереди еще целый год заточения. Он остроумно шутил, пересказывал удивительные истории, но практически ничего не говорил о себе и своей жизни.

А еще ни разу не подошел ко мне ближе, чем на два шага. Должно быть, то прикосновение у шахты счел лишним и не хотел провоцировать новые откровенности. Однако я, сидя неподалеку от него, всякий раз вспоминала, как он поправил мою вуаль, как держал на руках, вытащив из воды… и сердце начинало учащенно биться.

Глядя на его мужественные и красивые черты лица, невольно начинала мечтать, как его лицо приближается к моему, губы накрывают мои… Иногда даже взгляд затуманивался, но Тальгир, словно читая мысли, сразу переводил разговор на какую-нибудь захватывающую тему, и я отвлекалась.

Иногда мы горячо спорили, обсуждая учебу в академии, приводили сотни аргументов, каждый раз оставаясь при своем мнении, но чувствуя удовлетворение спором сродни тому, что приходит после хорошей тренировки по фехтованию.

Проницательный ум Тальгира находил такие нюансы и доводы, что я порой не сразу подбирала ответ и умолкала, с тайным восхищением глядя на противника. И хотя между нами по-прежнему было не менее двух шагов, мы становились все ближе…

Единственное, что меня беспокоило – это несоответствие речи и привычек обычному телохранителю. С одной стороны, меня обуревала радость, что отец нанял именного такого умного и всесторонне образованного человека, иначе поговорить было бы вообще не с кем. Но с другой – появлялось все больше вопросов.

Однако на все личные вопросы Тальгир упорно отмалчивался либо ловко менял тему, и я увлекалась разговором, забыв, что не получила желанного ответа.

За разговорами я уже немного примирилась с тем, что пока не могу покинуть дом. Но не теряла надежды, что получится уговорить Тальгира хотя бы на небольшую прогулку в отсутствие отца.