Отвернувшись к окну, я смотрела на плывущую мимо гаригу. Вуаль оказалась достаточно плотной, чтобы скрыть моё выражение лица. Что же, буду искать плюсы в сложившейся ситуации.

И тут мы резко остановились. Впереди раздались крики, затем звуки ударов.

- Что это? – испуганно заметалась мама. – Нас что, грабят? Леам, сделай же что-нибудь!

- Не дёргайся, наша охрана сама разберётся, - сухо ответил отец.

Словно в подтверждение его слов, шум утих. Мимо пронеслось несколько всадников. Один из всадников придержал коня возле экипажа. Нижнюю часть его лица скрывала повязка – должно быть, мама отчасти права, в этой пыли без вуали никак. Но даже под пёстрым шёлком угадывался острый профиль. Должно быть, всадник почувствовал, что я за ним наблюдаю. Вдруг повернувшись, он резанул по экипажу взглядом карих глаз, и я невольно отодвинулась от окна. Пришпорив коня, он умчался следом за остальными.

Когда пыль осела, точно так же, без предупреждения, наш караван снова тронулся в путь. С нами поравнялся главный охранник. Перекинувшись с ним парой фраз на асхаинском, отец удовлетворённо откинулся на подушки:

- Всё в порядке, это их личные трения с местными. Спорили, кто отвечает за нашу безопасность.

- Поделили?

- Да. Запомни, Леа, всегда можно договориться! Вопрос только в цене…

Усмехнувшись под вуалью, я перевела взгляд на каменистые склоны за окном. Кустарники будто несколько лет не видали ни капли воды с неба. Странные растения, похожие на большие утыканные шипами подушки, теснились в щелях между плоскими камнями. Редкие пучки бледных цветов среди сероватых листьев выглядели усохшими на корню. Всё казалось выцветшим и тусклым от жары; единственным ярким пятном было синее небо с испепеляюще жарким солнцем над нами.

- Ты хоть понимаешь, о чём местные говорят? – вдруг спросил отец.

- Нет.

- Вас в Хальторне разве языкам не обучали?

- Отец, я же говорила, курс асхаинского языка читался как предмет по выбору, - устало ответила я.

В этом был весь отец: он каждый год спрашивал, выучила ли я асхаинский, напоминая, что у него куча торговых связей с Асхаином, и что было бы неплохо иметь под рукой ещё кого-нибудь, знающего язык. Из одного духа противоречия я принципиально не прикасалась к учебнику асхаинского языка.

- И что, ты его не выбрала?

- Я тогда записалась на «Историю Теспора», - повторила я ответ, что уже несколько лет отец от меня выслушивал, тотчас забывая.

Вот куда бы я с удовольствием съездила! Магические острова к западу от Лагледора, где магов в разы больше, чем обычных людей. Там точно не будут презрительно говорить, что без магии можно прожить. Там меня бы принимали такой, какая я есть… А вместо этого я глотаю пыль посреди высушенной солнцем гариги.

Да закончится чёртова дорога или нет?!

И в ответ моим мыслям отец привстал, оживлённо выглядывая в окно:

- А вот и Сорда! Наконец-то!

Город Сорда – столица Асхаина – лежал в большой низине среди каменистых холмов. Как только мы миновали городские ворота, на нас обрушилась пестрота и шум. Всюду я видела непривычную избыточность: слишком много людей на улицах, яркая и вычурная одежда, громкие разговоры, резкие запахи и всепроникающее горячее солнце. Слишком то, слишком это - всё было «слишком»… И в этой избыточности мне предстояло жить.

Мужчины, одетые в пёстро-полосатые балахоны, женщины под разноцветными вуалями, иногда почти непрозрачными, до земли – везде чужой облик, чужая речь. Не успев прибыть в Сорду, я уже чувствовала себя выброшенной на берег рыбой, что жадно хватает воздух губами, но всё равно задыхается.

Экипаж медленно двигался среди уличной толпы, а вокруг текла незнакомая жизнь. Женщины из-под вуалей бросали взгляды по сторонам, пробираясь семенящими шажками в сутолоке, а мужчины откровенно разглядывали их, что-то говоря вслед. Такой неприкрытый интерес был для меня внове. По обычаям Лагледора мужчина и женщина в большинстве случаев имели равное право выражать свой интерес, разве что у простых смертных считалось, что женщине приличествует большая скромность. Но все, в общем-то, держали себя в рамках приличия. А в Асхаине бросалось в глаза молчаливое непротивление женщин и напористость мужчин.

Несколько молодых парней проводили взглядом наш экипаж, причмокивая вслед.

- Леа, отодвинься от окна, - брезгливо сказала мама. – Не хватало, чтобы всякие мутные личности на тебя заглядывались.

- Да успокойся, - хмыкнул отец. – Обычаи здесь таковы, что все эти выпады ничего не значат. У асхаинцев, понимаешь ли, несколько иное понимание межполовых отношений. Для любого местного мужчины здесь почти неприлично быть невозбуждённым в присутствии дам.

- Фу, что ты говоришь, Леам?! – возмутилась мама. - Да ещё и при ребёнке! Леа, не слушай!

- Ребёнок уже и не такое знает, - рассмеялся отец.

Мы встретились взглядами, и я поняла, что он давно догадался, почему я отказалась от освидетельствования врачом. Конечно, человек, достигший в делах добычи и торговли драгоценными камнями таких высот, должен быть проницательным, чтобы предугадывать действия других. Выходит, меня взяли на испуг! Просто переиграли, когда я была уверена, что перевес на моей стороне…

Интересно, знает ли мама? Она увлечена собой настолько, что вряд ли заметит, даже если я прямо в дом приведу любовника. Но отец мог сказать… Хотя нет, маму он тревожить своими догадками не будет, нам же дороже выйдет. Значит, обсуждений моего поведения не предвидится. Я попыталась сделать невинное лицо, но не удержалась и отвела глаза. Проклятые законы, проклятая несвобода… Скорее бы вернуться в Имоледо!

Экипаж остановился у дома с белыми стенами, какие были у большинства зданий в Сорде. Крошечные окна, похожие на бойницы, начинались на высоте двух человеческих ростов.

Отец распорядился перенести наши вещи внутрь. Слуги распахнули огромную дверь, обитую пластинами металла. Хлопнув дверцей экипажа, мы вышли и немного замешкались на пороге. Из двери тянуло даже не прохладой, а почти могильным холодом.

- Погреб какой-то, - неодобрительно заметила мама, поправляя на плечах накидку. – Ничего получше не было?

- Вполне хороший дом, - отмахнулся отец.

- Когда мы ездили сюда в прошлый раз…– с упрёком начала мама.

- В прошлый раз Леа ещё не родилась, - перебил отец. – Не хочу, чтобы местные молодцы лазали к нам на балкон.

Демонстративно вздохнув, мама прошла в двери, я за ней. Резкая прохлада заставила вздрогнуть, но всё равно это было лучше, чем запекаться в жаре, что царила на улице. Нижняя галерея дома, шедшая по кругу, была довольно тёмной из-за отсутствия окон, зато нашему взгляду открылся залитый солнцем внутренний дворик с фонтаном, от которого и шла эта резкая свежесть.

- Намного лучше, чем я думала, - заметила мама и сразу направилась к фонтану, чтобы умыться. – Выбери себе комнату, Леа, чтобы вещи сразу занесли, куда нужно!

Поднявшись по лестнице на второй этаж дома, я внимательно осмотрела все комнаты, шедшие так же по кругу. В большинстве окна, выходившие на улицу, были совсем крошечные, а окна во двор – вполне обычного размера. Похоже, здесь всегда готовы к осаде. У них сосед на соседа войной ходит, что ли?

В итоге я выбрала единственную комнату с наружным окном чуть большего размера, в которое был виден уличный перекрёсток. При желании я бы даже могла вылезти через него, если понадобится. Большая кровать и туалетный столик занимали треть комнаты, остальное пространство быстро заполнилось сундуками и тюками. Горничные приступили к разбору, а я вышла прогуляться по нижней галерее.

Через широкие внутренние окна была слышна ссора родителей.

- Всё в пыли! – со слезами в голосе причитала мама. – Что я надену, если абсолютно всё покрыто пылью?!

- Да уймись уже, перестирают и выгладят, не всё сразу! – в голосе отца слышалось раздражение.

- А сейчас мне прикажешь голой ходить?!